— По тону твоих сообщений — и, честно говоря, его доклада Пат Гивенс — я примерно так и понял, — сказал он. — Хотя, как я понимаю, Мэндел действительно пользуется репутацией результативного следователя.

— Не сомневаюсь в этом, — отозвалась она. — На самом деле, если быть абсолютно честной, чего мне совершенно не хочется, я понимаю, что он очень хорош в своем деле… в более стандартных обстоятельствах. Но, в данном случае, он просто не тот человек, который нужен. Может быть он слишком опытен. Это как… как будто у него сузилось поле зрения. Он знает то, что он знает, и намерен на этом сосредоточиться и делать свою работу не отвлекаясь на любителей, которые не знают, как при расследовании преступления отличить голову от задницы.

При таком выборе слов Хэмиш вздернул бровь.

— Ты всё-таки раздражена, — заметил он.

— Разочарована, — поправила она. — Ну, может быть, еще и раздражена потому, что он меня так разочаровал. Но он не поверил, когда я сказала ему, что Тим каким-то образом был под принуждением, и не был готов поверить, что Нимиц достаточно умен, чтобы распознать, что происходит — если даже сперва признать, что у котов вообще есть эта телеэмпатическая способность — или сказать кому бы то ни было что-либо осмысленное, если сумеет распознать.

— Боже, он сумел разом наступить на все твои мозоли, так?

— Вроде того, — признала она, слабо улыбнувшись шутке. — Но он настолько зациклился на том, что моё чувство вины заставляет меня верить лучшему насчёт Тима, что совершенно не обращал внимания на то, что я ему говорила о действительно произошедшем. И он бы не переменил своего мнения, я это знаю.

Она, с гримасой, постучала по виску указательным пальцем правой руки, а Хэмиш кивнул.

— Я догадался, что так и было. А из твоих слов я делаю вывод, что ты не собиралась сказать ему, что это ты почувствовала, что происходит?

Хонор просто фыркнула, и он не очень-то весело усмехнулся.

— Честно говоря, я только рад, что ты этого не сделала. Мне бы хотелось, чтобы ты пока возможно держала эту маленькую способность в резерве. Пусть люди думают, что это Нимиц всё чувствует. Не повредит быть недо оцененной в некоторых отношениях.

— Я знаю. Не говоря уже о том, что мне бы не хотелось, чтобы люди воспринимали меня каким-то читающим мысли и вторгающимся в их личную жизнь чудовищем.

— Хм.

Хэмиш какое-то время посмотрел в пространство, затем вновь повернулся к ней.

— Не сомневаюсь, что все было как ты и сказала, — произнес он, — но, должен сказать, что просмотрел видеозапись происходившего на мостике. — лицо его стало жестче. — Она и меня напугала до чёртиков, хоть до того, как мне её показали, я уже знал, что ты не пострадала.

Он покачал головой, на секунду на скулах вспухли желваки, а она обняла его и прижала к себе.

— Но что я хотел сказать, — продолжил он более нормальным тоном через пару секунд, — что пронаблюдав за происходившим, я могу понять, почему кто-то, кто не понимает как ты можешь заглянуть в голову кого-то другого, может отрицать возможность того, что лейтенант Меарс пытался сопротивляться. Хонор, он двигался так быстро, так плавно. Как будто не просто заранее планировал сделать то, что сделал, но и предварительно потренировался. Не знаю, понимаешь ли на самом деле ты сама, насколько быстры твои рефлексы. Ты же убила его за долю секунды до того, как он бы убил тебя. И не думаю, что кто-то еще смог бы это повторить, с пульсером в протезе или нет.

Хонор посмотрела на затянутую в перчатку левую руку.

— Я знаю, что все произошло быстро, — сказала она. — Если бы у меня была еще хоть доля секунды — если бы я успела еще хоть что-то, кроме как выкрикнуть имя Саймона — быть может…

Она остановилась и заставила себя глубоко вдохнуть.

— Я постоянно задаю себе вопрос: не лучше ли было вообще не кричать, — произнесла она, признаваясь Хэмишу в том, в чём не была уверена, что смогла бы признаться самой себе. — Не отвлекла ли я его? Не заставила ли взглянуть на меня, как раз не туда, куда надо, когда он мог бы что-то увидеть, что-то заметить? — Она взглянула прямо в глаза Хэмишу. — Он погиб из-за меня?

— Нет. — уверенно помотал головой Хэмиш. — Да, ты возможно отвлекла его, но отвлекла от чего? От наблюдения за тем, как молодой человек, как буквально тысячу раз до того, заходит на флагманский мостик по совершенно законному делу? — он еще раз помотал головой. — Даже грейсонский телохранитель не предвидел бы чего-то подобного, любимая.

— Но он был моим другом, — прошептала Хонор. — Я… любила его.

— Знаю.

Настала очередь Хэмиша обнять её, чтобы успокоить.

— Тем не менее, — продолжил он, — то, что ты до последнего момента ничего не заподозрила, позволяет мне сделать пару выводов.

— А именно?

— Во-первых, он никак не мог быть агентом хевов. Он бы не смог скрывать это от тебя — и от Нимица — все это время. Во-вторых, что бы с ним ни произошло, но это не психокоррекция.

— Почему нет? Я имею в виду, почему ты в этом так уверен?

— Отчасти из-за того, что Мэндел прав, каким бы тупоголовым он ни был. Для коррекции требуется время. Много времени, даже если не брать во внимание всю ту защиту, которой у нас снабжают военных. И, отчасти, из-за того, что тот, кто подвергся коррекции, знает об этом. На каком-то глубинном уровне он осознает, что не вполне контролирует свои действия. По правде говоря, я быстренько слетал на Сфинкс, к дому твоих родителей, чтобы Саманта смогла проконсультироваться с певцами памяти клана Яркой Воды насчет попытки покушения на королеву Адриенну.

— Знаешь, а я ведь забыла об этом случае, — огорчённо заявила Хонор.

— У тебя было множество проблем, — успокоил ее Хэмиш. — Саманта получила песню памяти обо всём том эпизоде. Она гласит, что убийца знал что с ним происходит всё то время, когда находился в ментальной досягаемости Дианкехта[33] . Это не было как… щелчок выключателя. Дианкехт засек его ещё до того, как тот увидел принцессу, и понял, что происходит что-то ужасно неправильное в тот самый момент, как почувствовал его мыслесвет. Что в нашем случае было совершенно не так.