«Драконьи Зубы» активировались в совершенно правильный момент для того, чтобы отвлечь ложными целями максимальное число противоракет. «Зуделки» ослепили сенсоры оставшихся противоракет… точно в момент, когда ударные ракеты позади них пошли вверх или вниз, чтобы пройти прямо в брешь, которую «Зуделки» пробили в залпе обороняющихся.

Разумеется, не все противоракеты могли быть ослеплены или уведены в стороны. Их было просто слишком много. Однако их эффективность резко упала.

Двенадцать супердредноутов Оперативного Соединения 82 сбросили перед залпом по четыре группы подвесок. Двести восемьдесят восемь подвесок «Аполлона» выпустили тысячу девятьсот ударных ракет и четыреста платформ РЭБ, а так же двести восемьдесят восемь ракет наведения.

Противоракеты Хавьера Жискара остановили только триста ударных ракет. Его лазерные кластеры ПРО единственным залпом, который они успели дать, уничтожили ещё четыреста.

Тысяча двести прорвались.

Сигналы о получаемых повреждениях выли на капитанском и флагманском мостиках «Властелина Космоса». Огромный корабль дёргался и содрогался, когда не одна или две, но десятки мантикорских ракет прорывались через ПРО оперативной группы. Разлеталась броня, воздух уходил в космос, установки энергетического оружия и кластеры ПРО были превращены в искорёженные обломки, а вал разрушения катился всё дальше и дальше.

Весь огонь Иуды Янакова был сконцентрирован на всего лишь двух кораблях. Отчасти потому, что никто на самом деле не знал, насколько «Аполлон» будет эффективен в настоящем бою, а отчасти из-за того, что супердредноуты были немыслимо прочны. Уничтожить столь прочные цели было тяжело и Хонор с Янаковым решили нанести первым залпом как можно больший урон до того, как противник получит какую-либо возможность приспособиться к новой опасности.

И нанесли.

Хавьер Жискар вцепился в подлокотники кресла посреди безумного боевого гула своей оперативной группы, слушая завывания сигналов тревоги и отчаянные сообщения аварийных партий, сражающихся с накатывающим валом повреждений. Его канал связи с центром борьбы за живучесть давал меньше деталей, чем дисплей капитана Роймана, однако на глазах Жискара чудовищная пелена вспыхивающих кровавых отметок отмечала его путь на схеме корабля.

А затем появилась ещё одна короткая ужасная вспышка, как будто что-то взорвалось в дальнем конце флагманского мостика. Голова Жискара вскинулась только для того, чтобы успеть заметить Сельму Теккерей и её тактическую группу, растерзанных несущейся к нему взрывной волной. Едва достаточно для него, чтобы начать осознавать случившееся.

— Элои… — воззвал он неслышимым в урагане опустошения и сигналов тревоги голосом.

Он не успел произнести её имя.

— Иисусе, — с побелевшим лицом прошептал Эван МакНотон.

Первый ракетный залп мантикорцев полностью уничтожил два супердредноута Хавьера Жискара… в том числе и «Властелина Космоса». Второй залп, последовавший спустя сорок восемь секунд после первого, уничтожил ещё два, третий залп тоже.

Потребовалось всего одиннадцать залпов — менее восьми минут стрельбы — чтобы уничтожить все супердредноуты «Бандита Два».

— И как они это сделали?

МакНотон не осознавал, что он задал этот вопрос вслух, однако Джованни всё равно ответила.

— Не знаю, — ответила она угрожающим тоном. — Однако это не поможет их передовым кораблям спустя двадцать пять минут.

— Согласно оценке БИЦ через двадцать минут мы войдём в зону досягаемости расположенных в глубине системы подвесок, ваша милость, — тихо произнесла Мерседес Брайэм и Хонор кивнула.

Флагманский мостик «Императора» был странно молчалив. Далеко за кормой ракеты Иуды Янакова добивали беспомощные НЛАКи «Бандита Два». Он не потратил ни единой ракеты на осиротевшие ЛАКи. Вместо этого он подобрал свои ЛАКи и ушёл в гипер, а Хонор в ожидании следила за дисплеем.

Затем Оперативное Соединение 82 вновь вернулось в обычное пространство. На этот раз намного ближе к гипергранице и за кормой «Бандита Три».

— Адмирал Янаков открыл огонь по «Бандиту Три», ваша милость, — доложила Ярувальская и Хонор кивнула.

— Плохо, что он не успеет поймать «Бандита Четыре» до того, как тот уйдёт слишком глубоко внутрь системы и выйдет за пределы досягаемости, ваша милость, — сказала Брайэм. — Я бы хотела полной победы.

Хонор посмотрела на неё, припоминая случившееся с её кораблями на Солоне. Какая-то её часть полностью соглашалась с Брайэм и не только потому, что она была профессиональным офицером флота. Но у мести был горький привкус. Хонор вернула взгляд на экран.

— Мы должны удовольствоваться тем, чего можем добиться, — невозмутимо произнесла она. — Подходит время убедиться, насколько в действительности уязвим Бальдр. Андреа, — обернулась к Ярувальской Хонор.

— Да, ваша милость.

— Активизируйте платформы «Омелы».

— Какого?..

Коммандер МакНотон в ужасе оцепенел.

— Адмирал Джованни! Мы фиксируем…

Джованни всё ещё оборачивалась к дисплею, когда начались взрывы.

Хевенские расчёты слежения привыкли к тому, что просто не могут зафиксировать и уничтожить крайне малозаметные мантикорские разведывательные платформы, используемые для изучения их систем. Это раздражало, однако было верно. Таким образом, за исключением глубоко укоренившегося раздражения, они на самом деле уделили очень мало внимания беспилотным платформам «Призрачного Всадника», которые манти рассеяли повсюду в системе Ловата.

Что заслуживало сожаления.

Соня Хэмпхилл собственноручно выбрала имя «Омела» в честь стрелы, убившей бога скандинавской мифологии Бальдра, и имя оказалось вещим.

— Из какой преисподней они появились? — потребовала ответа Джованни.

— Не знаю, мэм! — отозвался МакНотон. Его голос был столь же мученическим, как и лицо при виде мантикорских лазерных боеголовок, бьющих по «Мориарти». Не просто по одной из платформ; по всем трём. «Малозаметность и рассредоточение, которые должны были их защитить, явно не сработали», — подумал он и на мгновение закрыл глаза, когда безжалостная лавина огня разнесла платформы в клочья.