— Зря ты берешь столько вещей, — прокомментировала я ее действия, когда, зайдя к ней в комнату, увидела, как она наполняет рюкзак всякой ерундой. — Марта говорила, чтобы был минимум вещей, только все необходимое, потому что первый подъем будет тяжелый.

Полина глянула на меня, и я, подняв руки, ретировалась из комнаты. Решать ей, я же ее предупредила.

Входная дверь открылась, и на пороге появился отец.

— Привет, — его голос был уставшим, и сам он казался каким-то осунувшимся, я даже сначала запереживала за него. — Где Полина?

Меня как ведром холодной воды облили, я отпрянула от него в сторону.

— В комнате, — буркнула в ответ.

Он протянул ко мне руку, но я отвернулась. Он прошел мимо, открыл дверь и шагнул внутрь, неплотно притворив ее за собой. Я тут же на цыпочках бросилась к ней.

— Здравствуй, Полина! — мягкий голос отца.

— Здравствуй, — равнодушный ответ, от которого тут же подкатился ком к горлу.

«За что он ее любит?» — втиснулась в мою голову мысль, которая начала болезненно пульсировать внутри.

— Милая, если тебе так не хочется ехать, давай отменим всю эту затею.

У меня перехватило дыхание.

«Нет, нет, нет!» — кричала я внутри.

— Мне Анна сказала, что ты не против, вот я и согласился. Я сейчас с ней поговорю.

— Нет! — вскрикнула Полина, вторя моим мыслям, и я замерла. — Все нормально, — добавила она чуть тише. — Просто волнуюсь немного, все-таки лететь на самолете, а я не очень люблю летать.

Тишина поглотила комнату.

— Ну, почему, — тихий голос отца, и я вся обратилась в слух, — ты так холодна ко мне?

Ответа никакого не последовало, и дальше слова отца:

— Игорь вас уже ждет.

Я отпрянула от двери и вовремя, потому что секунду спустя оттуда вышла побледневшая Полина.

Я вскинула руку с телефоном.

— Полина, ну, наконец-то, Марта уже несколько раз звонила, напоминала, что в четырнадцать-тридцать мы вылетаем.

— Да, я готова, пойдем, — и она направилась к двери.

«Вот же сука!» — мысленно выплюнула я ей в спину.

— Папа, пока, как приедем, позвоним! — крикнула я отцу и вышла вслед за Полиной.

Для меня подъем оказался пустяковым, а эта сучка даже здесь успела привлечь к себе внимание. После того инцидента моя неприязнь к ней с каждой минутой все увеличивалась. Как она вообще могла привлечь к себе отца?

И вот теперь расселась на камнях, плохо ей, видите ли. А кому я говорила, чтобы все барахло с собой не напихивала? Так нет же, не послушала. Теперь еще из-за нее нам придется ехать домой, потому как Марта точно не возьмет на себя ответственность за меня.

— Так, сейчас вся группа поднимается с Мартой, а мы подойдем чуть позже, — слова Виктора вырвали меня из раздумий. — Марта ты предупреди ребят.

Когда мы добрались до деревеньки, нас уже встречали. Максим собственной персоной. Сегодня он был зол. Я даже поежилась. Не хотелось попасть ему под горячую руку, но именно моя мачеха довела парня до такого состояния. Прежде чем они ушли с Мартой, он бросил на меня задумчивый взгляд, но не сказал ни слова, а я бы и не против услышать от него в мой адрес хоть словечко.

Я проснулась ночью от того, что телефон жалобно пискнул в уши, сообщая о том, что батарея разряжена. Я приподнялась на локтях. Комнату освещал лунный свет. Глянула на кровать Полины и замерла. Девушки не было в постели. Я отбросила одеяло. Первое, что испытала, это страх. Все-таки, хоть я недолюбливаю свою мачеху, да что же вру сама себе, просто ненавижу ее, но пропажа человека навевает определенный ужас в подсознании. По спине прошелся холодок, который поднял дыбом волоски. Заглянула в ванную — пусто. Накинула на плечи мастерку, что висела на входе. Выглянула на улицу и застыла на месте.

— Ты что? Мне же больно! — голос Полины донесся до моего слуха.

— Больно было мне шесть лет назад, — Максим, это его голос, я бы его узнала даже с закрытыми глазами. — Ты точно мне ничего не хочешь рассказать?

Тон требовательный, от которого пробирает тело до костей.

— Отпусти, — шипит Полина.

— Уже не смогу, — слышу последние слова и не могу сложить два плюс два. Что происходит?

Возвращаюсь в домик, залезаю под одело. Отгоняю от себя посторонние мысли. То, что я услышала, скорее всего, глюк, а может быть, их старые разборки. То, что Полина с Максимом знакомы, стало понятно сразу. Неоднозначные взгляды, которыми парень одаривал мачеху, говорили о многом и в то же время ни о чем. Неприкрытая ничем неприязнь скользила во взгляде каждый раз, когда он обращал на нее внимание, а спустя несколько мгновений тоска, заволакивала его. Пойди разберись, что у него в голове? Я и не пыталась. Закрыла глаза и попыталась уснуть.

Утром, когда проснулась — да, мне все-таки удалось в тот день уснуть — я приняла ванну, потом вернулась и бросила взгляд на спящую мачеху. Она безмятежно посапывала во сне, а во мне почему-то поднялась буря негодования. Хотя с чего? Не могла понять.

Я вышла на улицу. Теплое солнце сразу же пробралось под кожу, согревая своими лучами непроснувшиеся мышцы. Возле столовой, в который мы вчера ужинали, было какое-то движение, и я поспешила туда. Ведь там мог быть и Максим, а мне не хотелось упускать ни одной минуты, которую можно провести рядом с ним, пусть и не вместе.

Иван, Алексей, Виктор и Марта. Они переговаривались между собой, стоя в сторонке, а вот люди, что небольшой группкой собрались на другом конце поляны, рассаживались на коврики.

— Аня, — меня поприветствовала одна из девчонок из группы Алексея. Марине было девятнадцать, и мы с ней быстро нашли общий язык. — Иди сюда, тут по программе йога.

Я разочарованно вздыхаю, разворачиваюсь и отправляюсь к Марине. Где сейчас Максим, непонятно, может, он расстроился, что в поход поперлась Полина, и теперь будет ее избегать. Хотя с чего бы это? Вспомнился вчерашней разговор, и настроение упало до нуля. А эта дрянь спит. Я бесшумно встала, извинилась и пошла обратно в комнату.

Я слушала плеер в телефоне, когда увидела, как Макс направляется в сторону обрыва. Вся подобралась и вжалась в ствол дерева, под которым сидела на камне. Максим и прошел даже не заметил меня. Обидно. Досадно.

Шальная мысль приходит мне в голову. Кладу телефон в карман и, прячась за стволами и камнями, крадусь за парнем. Дрожь пробирает мое тело. Внутри творится что-то странное, необычное. Как будто я воровка и сейчас украду то, что мне не принадлежит.

Максим скрылся за выступом, я обошла каменную глыбу с другой стороны и чуть не столкнулось нос к носу с Полиной. Она, откинувшись на камни, лежала с закрытыми глазами. Ее губы беззвучно шевелились. Я могла наблюдать за ней через образовавшуюся между плотно стоящими валунами щель.

Нас накрыла тень, и я вжалась в камень, прячась за ним, закрыла рот рукой и затаила дыхание. Страх, что меня могут обнаружить и уличить в подглядывании, заставил застыть на месте и самой превратиться в камень.

— Полина, — слышу, как Максим с придыханием зовет мачеху, — я все-таки тебе советую уехать с Аней домой, — выдерживает паузу. — Ты же понимаешь, что я не смогу держать себя в руках, видя, как ты тут разгуливаешь в этих шортиках.

Нет, нет, нет, я этого не хочу, не желаю слушать! Закрываю уши. Зачем, зачем он это говорит?

— А если я не хочу? — сквозь ладони просачивается голос Полины.

Я мелкими глотками вдыхаю воздух. Из-за камня доносятся характерные для поцелуя звуки. Не верю, что я здесь сижу и это слушаю. Стон. Приоткрываю губы и делаю выдох. Корю себя за то, что пошла за Максимом. А тем временем, за камнем происходит, что-то интимное, потому как звуки все больше напоминают сцены из эротических снов. Опять стон. Зачем я достала телефон? Это было сильнее меня. Теперь ревность поглотила меня без остатка, когда пришло осознание, что эта тварь забирает моего Максима, что он ей говорит о том, что не может без ее тела и вообще без нее. Меня накрыла, словно волна, безжалостная обида и досада. Почему не Марта, почему не она? А Полина? Как же эта мерзавка может так поступать с отцом? Ведь он ей только вчера говорил о том, что любит. Тем временем пальцы уже быстро разблокировали экран и поставили телефон на беззвучный режим. Теперь фотоаппарат. Меню, да, вот он, вспышка — убрать, звук затвора — убрать.