При прощании было пролито немало слез. Когда Аделаида попросила брата отойти в сторонку, чтобы поговорить с глазу на глаз, ему это не понравилось, но все же он неохотно пошел за ней. Отведя брата в сторону, Аделаида, которая была выше Пенелопы, в упор посмотрела на него. На нее не произвел впечатления насупленный вид Грэма.

– Виконтесса очень добра к тебе, брат. Ты, похоже, окончательно поправился и отлично выглядишь. Я даже несколько раз видела, как ты смеялся. Честно говоря, я думала, что у вас фиктивный брак, но теперь вижу, что ошибалась.

Грэм раздраженно нахмурился:

– Не пытайся играть роль Купидона, сестричка! Пенелопа – хорошая, умная девочка и идеальная мать для Александры. Она готова довольствоваться этим. И не жди от нашего брака большего.

Аделаида бросила на брата сердитый взгляд:

– Ты еще признайся в том, что поощряешь других мужчин ухаживать за ней, чтобы не обременять себя исполнением супружеских обязанностей. Как тебе не стыдно, Грэм! Она красивее и лучше Мэрили, которую ты постоянно ревновал и с которой не спускал глаз! Я слишком хорошо знаю тебя, хотя не понимаю, какую игру ты затеял. Скажу лишь одно. Не причиняй боль Пенелопе, она не заслужила этого. Береги ее, Грэм. Она много пережила в своей жизни, и нельзя заставлять ее страдать.

Аделаида была права. Целуя сестру на прощание, Грэм дал себе слово прислушаться к ее советам. Какое бы решение он отныне ни принимал, он будет делать это с учетом интересов Пенелопы. Она заслужила это.

Вернувшись в Холл, Грэм ушел в работу с головой, переделывая все в усадьбе на новый лад. Пенелопе порой казалось, что тем самым муж хочет изгнать из дома старых призраков. Не посоветовавшись с ней, Грэм приказал снять и почистить старые драпировки и гобелены, и лишь лучшие из них заняли затем свое прежнее место. Продавленная мебель была безжалостно выброшена, несмотря на ее ценность и возможность реставрации. Все ковры в доме сняли и выбили, полы отполировали. В поместье были приглашены плотники и маляры, чтобы вставить новые рамы и ставни на окнах, покрыть стены свежей штукатуркой, сменить обветшавшие деревянные панели и выкрасить комнаты в яркие цвета.

Как только усадьбу наводнили рабочие, которые с утра до вечера стучали, скребли и чинили, Грэм сосредоточил свое внимание на парке и земельных угодьях. Пенелопа вздохнула с облегчением, когда он стал уезжать на целый день, и взялась сама руководить ремонтом. По приказу Грэма весь дом перевернули вверх тормашками, и Пенелопа решила поставить перед рабочими более разумные задачи, надеясь, что в таком случае они скорее закончат работу. Так, она запретила наносить на стены изображения египетских сфинксов, устраивать комнату в восточном стиле и отказалась от некоторых других нелепых замыслов мужа.

В гостиной повесили портьеры из золотисто-белой парчи, на натертых до блеска полах расстелили новые ковры, подобранные в тон ткани, и поставили отполированную мебель в стиле эпохи королевы Анны. Комната была готова принять первых гостей.

И как будто почувствовав это, в тот же день в поместье с визитом явился лорд Гамильтон. В это время Пенелопа, вместо того чтобы степенно сидеть в своей новой отремонтированной гостиной, бегала по лужайке, играя с падчерицей в салки.

Заметив гостя, они наперегонки устремились ему навстречу. Александра на бегу радостно кричала, а Пенелопа поправляла выбившиеся из прически пряди волос, пытаясь заколоть их.

Спешившись, Персиваль подхватил девочку на руки, радуясь такому восторженному приему. Его худое смуглое лицо просияло, когда та чмокнула его в щеку. Поглядывая на раскрасневшуюся Пенелопу, которая в этот момент показалась ему озорным подростком, он улыбнулся и шутливо спросил малышку:

– А разве ты не поцелуешь меня в другую щеку?

– Я никогда не задабриваю тех, с кем хочу покататься верхом, – ответила проказница.

Слушая их, Пенелопа откинула со лба непослушный локон. Она не придавала особого значения устремленному на нее восхищенному взгляду Гая, зная, что он слывет дамским угодником.

Баронет засмеялся:

– Ах ты, разбойница! И это все, что тебе от меня надо?

– Пенни сказала, что мы отправимся на прогулку, если папа вернется домой пораньше, но теперь вы сможете составить нам компанию, не так ли?

Гай удивленно посмотрел на Пенелопу.

– Грэма нет дома? – спросил он.

– Он объезжает поместье. Поля пришли в полное запустение. Должно быть, управляющий пренебрегал своими обязанностями. Во всяком случае, Грэм очень недоволен им. А вы приехали, чтобы повидаться с ним?

Гай опустил Александру на землю. Одетый в шоколадного цвета сюртук для верховой езды и облегающие бриджи, он выглядел очень элегантно. На его загорелый лоб падали золотистые волосы. Когда Персиваль улыбался, в уголках его глаз собирались мелкие морщинки.

– Я приехал заявить ему, что крайне возмущен, – ответил Гай. – Разве муж не сказал вам, что мой дом находится всего лишь в нескольких милях отсюда? И Риардоны живут совсем рядом с вами! Неужели Грэм решил все лето держать вас взаперти?

– Долли говорила о том, где находится их поместье, но все это время мы были очень заняты, и я совсем забыла о ее приглашении. Может быть, войдем в дом? Виконт, по-видимому, вернется не скоро, но я рада буду предложить вам чашку чая.

– Пожалуй, лучше я отправлюсь с вами на прогулку, – сказал Гай. – Не возражаете?

Баронет усмехнулся, заметив, что Александра бросила на Пенелопу умоляющий взгляд. Не видя ничего плохого в том, чтобы прогуляться верхом в сопровождении друга семьи, Пенелопа согласилась. Она не стала переодеваться в роскошную, недавно сшитую амазонку и с помощью Гая поднялась в седло в том уже довольно измятом и запыленном золотисто-коричневом платье, в котором только что гонялась за девчушкой по лужайке. У нее не было никакого желания поражать Персиваля своей элегантностью.

Вопреки ее ожиданиям прогулка затянулась. За разговором минуты летели незаметно: Пенелопа и Александра много смеялись, слушая рассказы Гая о том, как они с Грэмом проводили в детстве лето в своих имениях, плавали, ловили вместе рыбу и озорничали, устраивая налеты на фруктовые сады соседей. Гай показывал своим спутницам места их приключений, и Пенелопа потеряла счет времени.

Цокот копыт, раздавшийся за их спиной, вернул Пенелопу к действительности, и она только сейчас заметила, что солнце уже клонится к закату. Они остановились и, повернув своих лошадей, стали ждать, когда из-за поворота появится догонявший их всадник.

Вскоре они увидели его. Это был Грэм на своем вороном жеребце. На таком расстоянии Пенелопа не могла разглядеть выражение лица мужа. Но по движению его плеч она поняла, что, заметив их, Грэм успокоился. Теперь он скакал с грацией опытного наездника.

Александра радостным криком приветствовала отца и, подстегнув пони, принялась демонстрировать ему свое мастерство наездницы. Остановив коня, Грэм улыбнулся дочери и посмотрел на жену, но, прежде чем та успела хоть что-то сказать, перевел взгляд на Гая.

Баронет натянуто улыбнулся, увидев, как холодно смотрит на него Грэм.

– Леди начинают скучать, если их надолго оставляют в одиночестве, приятель, – вместо приветствия произнес Гамильтон. – Неужели ты не боишься, что однажды их уведет за собой какой-нибудь очаровательный эльф?

Александра засмеялась, решив, что гость несет несусветную чушь, однако Пенелопа даже не улыбнулась, чувствуя, что в его словах кроется какой-то тайный смысл.

– Надеюсь, что у этих леди хватит ума не поддаваться ничьим чарам, – многозначительно промолвил Грэм и, задумчиво посмотрев на жену, спросил: – Вы страдаете от недостатка внимания с моей стороны, дорогая?

– Вовсе нет, – невозмутимо ответила Пенелопа. – Иногда мне даже нравится, что вы не носитесь со мной как с писаной торбой!

И с этими словами Пенелопа, стегнув лошадь, поскакала по направлению к усадьбе, Александра поспешила за ней. Мужчины в недоумении переглянулись, поскольку ни один из них не понял, что означала фраза, брошенная виконтессой. Уголки губ Гая дрогнули. Грэм тоже сдержанно улыбнулся. Однако, не сдержавшись, оба приятеля разразились смехом.