Неужели у темного некроманта закончились козыри в рукаве? Или он исчерпал магический резерв, поддерживая армию мертвецов?

Мы прошли больше сотни шагов, прежде чем золотая нить уперлась в гряду, сложенную из гладких светло-серых камней величиной с голову человека. Рядом шумела и бурлила горная река, омывая край гряды, заступивший дорогу потоку. Путеводное заклинание рассыпалось, выполнив предназначение. Филактерия находилась прямо перед нами, среди камней, но все они выглядели совершенно одинаково. Не станешь ведь перебирать их один за одним – на это и жизни не хватит!

– Рассредоточиться! – скомандовал капитан. – «Аркан»!

«Аркан»? Мне попадалось это название в учебниках по истории магии. Заклятие упоминалось вскользь, без объяснений: в академии его не изучали, но элитным отрядам, похоже, «Аркан» хорошо знаком. Ловчие прощупают магией гряду, камень за камнем, и найдут филактерию.

– Студенты, двадцать шагов назад! – рявкнул командир.

Пришлось подчиниться. Не зная, как справиться с волнением, я схватила Леона за руку и почувствовала, что он тоже напряжен как струна. Он в ответ сжал мою ладонь.

Из пальцев магов ударили синие молнии, ветвясь между камней. Неужели все получится? Я так стискивала зубы, что у меня челюсть заболела.

Гряда зашевелилась, по склону покатились камни, сдвинутые магией, когда вверх начал подниматься такой же серый, гладкий и ничем не примечательный булыжник. Капитан тянул его к себе, и несколько долгих счастливых секунд казалось, что филактерия беззащитна.

А потом что-то случилось… На миг все вокруг застыло, оцепенев. Затихла кипящая в реке вода, стих ветер, травинки замерли в наклоне.

– Леон… – выдохнула я, но больше ничего не успела сказать.

Несколько камней у подножья гряды раскололись, выпуская белесый пар, в мгновение ока оформившийся в гигантские человеческие фигуры – ловчие едва доходили им до пояса. Создания были укутаны в истлевшие дырявые плащи, капюшоны скрывали лица. Вот только мечи, которые они сжимали в руках не подверглись тлению – они сверкали чистейшей сталью.

Леон дернулся навстречу – помочь своим. Я против воли задержала его за руку, и только потом его остановил окрик капитана:

– Не подходить!

Ловчих было шестеро. Жутких призраков – защитников филактерии – больше десятка. Когда острейшее лезвие разрубило молодого мага от плеча до середины грудины, я громко вскрикнула. Это был самый юный маг из отряда, молчаливый и серьезный. Я запомнила его, потому что, когда капитан делал выволочку Леону, он мимолетно улыбнулся, видно, и ему частенько влетало от сурового командира.

Не зря разведка считалась элитой армии. Никогда я не видела, чтобы боевые заклинания складывали так быстро и так отточенно. Пока магов оставалось пятеро, еще можно было надеяться, что они победят. Командир объединил силу с магом, стоявшим по его правую руку, вдвоем они соорудили нечто вроде огненной петли, которую набрасывали на тварей. Таким образом они обезглавили двоих, пока напарник капитана не покачнулся и не упал, сраженный врагом.

Леон притянул меня к себе, заслоняя, я судорожно вцепилась ему в рукав. Сделалось жутко до безумия. Если бы мы бежали сейчас, ни один военный суд нас бы не осудил. Мы всего лишь студенты, не окончившие обучение. Без диплома, без лицензии. Мы не имели права вмешиваться. Но и уйти не могли.

– Габи, стой здесь, я должен помочь! – Леон принялся выпутываться из моей отчаянной хватки.

Ну чем он поможет! По сравнению с ловчими мы были неоперившимися птенцами. Однако Леон уже бежал к месту битвы, а мои ноги понесли меня следом.

– Твоя «Сеть», мое «Копье»! – крикнул Леон, указывая на призрака, стоящего особняком.

Тварь только что вытащила меч из груди павшего ловчего и побрела в сторону капитана, взявшего на себя сразу двоих.

Не зря мы столько раз совершенствовали мастерство: вдвоем сработали безупречно. А когда, тяжело дыша, огляделись в наступившей вдруг оглушительной тишине, поняли, что бой закончен. Защитники филактерии пали, но и тела ловчих лежали без движения среди камней. Погибли все кроме капитана, который попытался было приподняться, зажимая рукой кровоточащую рану на груди, но снова рухнул.

Мы бросились к нему. Я потянулась магией, чтобы остановить кровотечение, но оказалось слишком поздно. Я не знаю, как этот отважный человек держался, пока не уничтожил тварей. Как это вообще возможно с раной в сердце! Единственное, на что у капитана хватило сил, – накрыть ладонью округлый небольшой камень.

– Кард… – прошептал он, точно хотел выругаться напоследок.

Пальцы скользнули по гладкой поверхности камня и безвольно упали.

– Это она? – выдохнула я. – Филактерия?

Вместилище души великого темного некроманта на первый взгляд выглядело совершенно безобидно.

– Что нам делать, Леон?

Леон не ответил, и я обернулась. Фальконте глядел на камень со смесью ужаса и отвращения, как на свернувшуюся в кольцо гадюку.

– Леон?

– Разбить, – ответил он, приходя в себя. – Филактерию можно уничтожить, если разбить ее. Помнишь, как в детской сказке про темного колдуна и его смерть на кончике иглы…

– И все? – не поверила я. – Так просто?

Леон опустился на корточки рядом с камнем. Я хотела примоститься рядом, но Леон поднял руку, не разрешая приблизиться. Он молчал, низко наклонив голову. На поверхности камня между тем начали медленно проступать руны, похожие на трещины, заполненные огнем. Будто там, внутри, тлело пламя. Значит, армия мертвецов заполучила первые жертвы. Гибли люди, и темный маг вот-вот пробудится.

– Надо что-то делать! – пискнула я. – Как лучше разбить? Камнем или магией?

– Сейчас… – тихо ответил он. – Отойди, Габи.

Почему его голос звучит так устало и невесело? Ведь мы почти победили! Почему Леон медлит?

– Давай я! – воскликнула я в нетерпении.

Но Леон вскочил на ноги и преградил мне путь.

– Отойди, Габи! Прочь! – рявкнул он.

– Почему? – опешила я.

Он рассмеялся, запрокинув голову.

– Это дело Фальконте. Ты не коснешься этого камня!

Я задохнулась от обиды, и глаза защипало от слез.

– Ну конечно, потомок прославленного Фальконте должен подтвердить, что достоин его величия! А я-то думала, ты изменился! Ну ты и засранец, Леон Фальконте!

– Отойди, Габриэла Ардженте. И дай мне насладиться победой!

Не драться же с ним! Вздрагивая от злости, я попятилась. Леон поднял тяжеленный камень, который едва удерживал в руках, занес его над филактерией.

И, прежде чем обрушить на вместилище души Кардиса Морте, снова поглядел на меня. Он смотрел с нежностью и грустью, вовсе не с видом победителя.

– Я люблю тебя, Габи, – сказал он.

– Что?..

– Мой предок не смог довести дело до конца, но я смогу.

– Что?! Леон?!

И тут я поняла то, что Леон знал с самого начала: Кардис Морте уничтожит своего убийцу. Нельзя просто так разрушить филактерию и выйти сухим из воды.

– Нет!

Я бросилась к Леону. Чтобы что? Удержать? Погибнуть с ним вместе? Но он не дал мне приблизиться: отпихнул щитом. Я упала навзничь и успела увидеть, что Леон закусил губу, решительно тряхнул головой и разжал руки.

Филактерия треснула как яйцо, и в первый миг ничего не случилось. Но вот из трещины вырвался столб черного пламени, камень потемнел и обуглился, стал безжизненным и мертвым.

Леон пошатнулся и рухнул на землю как подкошенный.

Габи

Сердце Леона не билось. На теле не было видно ран, Леон оставался цел и невредим, но его душу безжалостно вырвали с корнем.

– Нет, нет, нет… – бормотала я, отправляя импульс за импульсом в его грудную клетку.

Сердце Леона дергалось, трепетало, как птица в силках, и замирало снова.

На занятиях по военно-полевому целительству нас учили сердечно-легочной реанимации и твердили, что к ней нужно приступать незамедлительно. «Будьте непреклонны в своих усилиях, не позволяйте себе сомневаться, – говорили нам. – Не отступайте, если первые минуты не дадут результатов, но и не забывайте о том, что, как бы ни был вам дорог человек, через тридцать-сорок минут в мозгу наступят необратимые изменения. Иногда нужно просто отпустить…»