Он полоснул ножом по запястью. Капли крови, упав на булыжники, вспыхнули, сложились в руны – символы Великих Семерых – и исчезли.

Я медленно выдохнул. Это было слишком.

– Собрание нобиле возмутится… – прохрипел отец, и я всерьез испугался, что его хватит удар.

– Преступление против семьи налицо, – сказал дед. – Боги приняли клятву.

Он заозирался по сторонам. Откуда-то из толпы вывинтился его ординарец.

– Проводи Клемента, – дед кивнул на отца, – домой, вызови лекаря и проследи, чтобы тот, если надо, остался в доме до утра. Хватит мне одного греха, второй на душу брать не хочу.

Ординарец почтительно взял отца за локоть и повел в сторону дома. Я дернулся за ними, но дед остановил меня.

– Гордыня раньше вас обоих родилась! – Он оглядел толпу. – Представление окончено, р-р-разойдись!

Зевак как ветром сдуло.

– Ф-фух. Стар я стал для такого. Помоги-ка мне добраться до твоего дома да познакомь со своей нареченной.

Я покачал головой. Дед еще очень нескоро станет слишком стар, чтобы ходить без посторонней помощи.

Всю дорогу до дома мы молчали. Я был слишком потрясен всем случившимся, а что было на уме у деда, знал только он сам.

Дом встретил меня запахом свежей выпечки. Габи обняла, едва я переступил порог. Я ткнулся лицом в ее волосы, пахнущие ванилью и клубникой, и, несмотря ни на что, улыбнулся.

Официальное представление требовало полного перечисления титулов и званий, но едва я начал, дед перебил меня:

– Зови меня просто Джанфранко, Габриэла. И ты, Дженна.

Похоже, дед успел навести справки о моей семье. Ну что ж, каждому из нас нечего стыдиться.

Мы устроились за столом, Габи разлила чай и разделила пирог. Я откусил немного.

– Очень вкусно, как бы язык не проглотить!

Габи просияла: последние пару дней у меня совсем не было аппетита.

– И в самом деле, замечательный пирог, – поддакнул дед.

Видно было, что Габи и хочет расспросить, как я себя чувствую, и боится расспросами причинить мне новую боль. Сам я пока тоже не осмыслил все, что случилось, так что был благодарен ей за молчание.

Зато дед молчать не собирался.

– Ну и местечко вы нашли, зачищать и зачищать!

Оказывается, с момента нашей прошлой встречи армия под руководством деда прочесывала окрестности Кранивильи в поисках магических аномалий. Армейские ученые-маги уже примеряли новые нашивки, обнаружив существ, которые считались легендой или вымершими после Последней Битвы, – и пытались разгадать, как те получили способность давать потомство, ведь считалось, будто магические мутанты бесплодны. А заодно – как так вышло, что твари не расплодились бесконтрольно, ведь обычные лесные звери не могли им противостоять.

Остатки филактерии тщательно изучили, обследовали местность в радиусе нескольких десятков километров в поисках других. Хоть и считалось, что у мага может быть лишь один сосуд души, Кардис Морте создал слишком многое из того, что считалось невозможным, так что лучше было все еще раз перепроверить. Но нашли лишь еще три подобных источника, так что я был прав в своих догадках.

Исследования закончились совсем недавно, комиссия представила свои выводы королю, и только тогда дед смог вернуться.

Напившись чая, мы перебрались в гостиную. Дед бросил в камин заклинание, и над пустым очагом – ночи стояли теплые, и топить его не было необходимости – заплясало пламя. Дженна захлопала в ладоши.

– Успокаивает, – пояснил дед, глядя в огонь. – Теперь о плохом.

Я подобрался, Габи нахмурилась.

– Сын писал мне, что намерен лишить Леона наследства, если тот не откажется от мысли жениться на простолюдинке, – начал он. – Честно говоря, я не придал этому особого значения. Клемент любит сотрясать воздух. Родовую часть наследства, которая сейчас в моих руках, нельзя отторгнуть от семьи, она в любом случае переходит вместе с титулом от отца к сыну или к ближайшему потомку мужского пола. От меня бы она перешла к Клементу, от него – к Леону. Это немало. А все остальное… Леон – парень смышленый, он и из ничего сможет собрать состояние.

Я, улыбнувшись, покачал головой. Дед был обо мне слишком высокого мнения. Хотя я тоже был уверен, что нищенствовать моя семья не будет.

– К тому же и я в завещании его не обделил наравне с внучками.

– Дед, я…

– Молчи и слушай, когда старший говорит, – проворчал дед и продолжал: – Но, как я уже сказал Леону, гордыня в нашей семье передается по наследству. Оба закусили удила.

– Я… – начала было Габи, но дед махнул рукой:

– Успокойся, девочка, не ты, так эти два осла нашли бы другой повод сцепиться.

Он скривился, словно от зубной боли.

– Клемент – мой единственный сын, и, видно, я слишком его избаловал.

– Ровно то же самое он твердил обо мне, – фыркнул я.

– Но, говорят, как аукнется, так и откликнется. Теперь и он не Фальконте.

Габи ахнула.

– Как аукнется, так и откликнется, – повторил дед. – Безденежье Клементу с женой не грозит, что-что, а хватка у него есть.

И личное состояние отца было немаленьким, да и приданое матери он сумел преумножить.

– Титул… – Дед снова поморщился. – Леону хватило ума принести клятву, и боги ее приняли, так что титул уйдет моему старшему правнуку, и вместе с ним – родовое состояние. Но завещание я перепишу, мое личное состояние я оставлю Леону.

Я открыл было рот, но дед наставил на меня палец.

– Я сказал, сиди и молчи, когда старший говорит!

Пришлось снова заткнуться.

– Спасибо… Джанфранко, – пролепетала Габи. – Я просто не знаю, как…

Я тоже не знал.

– Вы не думайте, мы не будем… – Она осеклась. И правда, не скажешь же: «Мы не будем сидеть и ждать, пока вы помрете».

– Ерунда, в могилу с собой золото не возьмешь, – отмахнулся дед. – А теперь то, из-за чего я так долго торчал в Пустошах. Королевская комиссия, расследовав все обстоятельства дела, пришла к выводу, что ваши действия помогли предотвратить воскрешение Кардиса Морте и чудовищные беды, которые за этим последовали бы. Его величество милостью своей даровал Габриэле Ардженте земли и потомственное дворянство, которое распространяется и на ее сестру.

Габи застыла, раскрыв рот. Я сам онемел.

– Леону Фальконте… Ничего, перепишем. Какую фамилию ты взял?

– Фьямме.

Дед кивнул.

– Леону Фьямме король пожаловал землю. Земля, само собой, – это титул, просто не было необходимости об этом лишний раз упоминать. Так что, нобиле Фьямме, давать тебе начало своему роду.

Габи отмерла и бросилась мне на шею. Дженна завизжала от восторга и обняла нас обоих.

Дед тихонько посмеивался в своем кресле.

– Эту светлую комнату можно будет превратить в детскую, – сказал управляющий имением, мастро Риччи. – Это самая теплая и солнечная комната в доме.

Я смутилась – не думала, что мой округлившийся животик заметен со стороны. Мастро Риччи не хотел меня ввести в замешательство, за пять лет работы он показал себя отличным хозяйственником, не зря Джанфранко в свое время посоветовал Леону его нанять. Доходы от аренды земель и продажи зерна возрастали с каждым годом. Теперь, когда мы перебрались на пожалованные нам угодья, Леону самому придется разбираться с имением, но с таким помощником он точно справится.

– Здесь можно устроить гостиную, – продолжал экскурсию по дому мастро Риччи и вдруг разволновался. – Простите великодушно, нобиле Фьямме, я ни в коем случае не настаиваю. Как обустраивать дом – решать только вам и вашей прекрасной супруге. Я…

– Все в порядке, Серджио. – Леон с легкой улыбкой положил руку на плечо управляющего, успокаивая его. – После ремонта имение преобразилось!

Земли достались нам во владение после того, как их прежний хозяин разорился и имение выкупила корона. Когда мы в первый раз приехали поглядеть на дом, нас встретила развалюха с дырами в крыше и плесенью на стенах, но сейчас мы знакомились с уютной и приветливой усадьбой с ухоженным садом и небольшим прудиком, в котором плавали декоративные карпы. Нашему сыну будет здесь хорошо.