Выйдя из-за стола с бокалом в руке, Сталин прошелся по залу.

— Есть мнение присвоить товарищу Сталину звание генералиссимуса, — негромко, как бы говоря сам с собой, произнес он.

В зале насторожились. Сталин молчал, казалось, ждал, что скажут остальные. Но высказаться никто не решался.

— Конечно, звание генералиссимуса высокое, почетное… Но нужно ли оно Сталину? — он бросил короткий взгляд на застывших военачальников, членов Политбюро.

— Товарищ Сталин, разрешите? — послышалась скороговорка Еременко. Он еще не удостоился маршальского звания. Поймав кивок Сталина, продолжил: — Командующие фронтами имеют равное с вами звание, это несправедливо. Вы — Верховный Главнокомандующий. Звание не только не будет соответствовать, но оно закономерно.

— А как это примет народ? — Сталин снова бросил взгляд на присутствующих.

— Народ поймет правильно, — с характерным акцентом произнес генерал Баграмян. — Генералиссимус — это правильно.

— А ты почему молчишь? Или не согласен? — послышался за спиной Жукова голос Мехлиса.

— Обдумываю. В нашей армии нет такого звания.

— Нет такого звания? Так установим, — сказал Сталин. — Это не проблема.

У Мехлиса оказались бумага и ручка. Он тут же написал текст ходатайства о присвоении высшего воинского звания Сталину. Военачальники подписали его.

Через два дня центральные газеты на первых полосах опубликовали два указа. В одном сообщалось о награждении маршала Сталина вторым орденом «Победа», а во втором — о присвоении ему звания Героя Советского Союза. А еще через день, 28 июня, вышел еще один Указ — о присвоении Сталину высшего воинского звания Генералиссимуса Советского Союза.

В июле 1945 года маршал Рокоссовский вступил в должность главнокомандующего Северной группы войск, созданной из частей бывшего 2-го Белорусского фронта и размещенной на территории Польши. Штаб группы находился в Легнице.

Предстояло решение многих сложных задач перехода к жизни и учебе войск в мирных условиях. Это и демобилизация личного состава, и изменение организационной структуры соединений и частей, восстановление дорожной сети, разминирование огромных земельных площадей, репатриация бывших советских военнопленных и, конечно же, интенсивная боевая подготовка с учетом опыта войны и внедрения всего нового в тактику и оперативное руководство.

Для решения этих задач руководство группы и командование на местах осуществляли взаимодействие с правительством Польши и местными органами власти. Маршал был частым гостем польского правительства, установил он тесную связь и с частями Войска Польского, с польской общественностью.

В феврале 1949 года Константин Константинович выступил с докладом на торжественном заседании в Варшаве. Он был встречен бурными рукоплесканиями. К докладу он долго и тщательно готовился и произнес его по-польски. Он сказал: «Наперекор врагам, на радость народу Варшава поднимается из развалин, становится цветущей и прекрасной столицей народной Польши. Это доказательство того, что пролитая польскими воинами и лучшими сынами польского народа кровь не была напрасной, она принесла свои плоды».

Маршал живо интересовался ходом восстановления столицы — города его детства и юности.

В октябре 1949 года Константин Константинович получил отпуск. Посетив санаторий Лёндек-Здруй, где лечилась его сестра Елена, он выехал в Москву, надеясь провести там отпуск. Однако через несколько дней его неожиданно пригласили на «ближнюю» дачу Сталина в Кунцево.

В назначенное время он был на месте. Ему предложили подождать. Он сел на скамью, раздумывая о причине вызова. Появился хозяин.

— У меня к вам, Константин Константинович, большая личная просьба, — начал он. — Вчера звонил президент Болеслав Берут, очень просил направить вас для прохождения службы в Войске Польском на посту министра национальной обороны.

«Советский маршал — и командовать войсками другого государства?!» — пронеслось в сознании. Он хотел возразить, но сдержался и промолчал.

— Я понимаю ваше недоумение, — продолжал Сталин. — Но этого требует обстановка. Иначе можно потерять Польшу. Наладите дело и вернетесь назад. Ведь вы же поляк.

Его действительно все считали поляком. Но прожив жизнь в России, он с трудом говорил по-польски. В Польше же его считали русским. В этом была его личная боль, которую он таил в душе.

— Так какое ваше решение? — Сталин вонзил в него взгляд сощуренных глаз.

«Отказаться? Нет, нет! Нельзя! Просьба Сталина — это самый жесткий приказ».

— Я — солдат. Готов быть там, где нужен.

— Вот и договорились.

6 ноября на совместном заседании Государственного совета и Совета министров президент Польши Болеслав Берут сделал следующее заявление: «Принимая во внимание, что маршал Рокоссовский является поляком по национальности и пользуется популярностью в польском народе, мы обратились к советскому правительству с просьбой, если возможно, направить маршала Рокоссовского в распоряжение польского правительства для прохождения службы в рядах Войска Польского.

Советское правительство, учитывая дружественные отношения, которые связывают СССР и Польшу, и принимая во внимание, что маршал Рокоссовский предоставил право решения этого вопроса советским властям, выразило согласие удовлетворить просьбу, освободить маршала Рокоссовского от прохождения службы в Советской Армии и направить в распоряжение польского правительства».

Рокоссовскому было присвоено звание маршала Польши, он назначался на должность министра национальной обороны.

В своем первом приказе по Войску Польскому он писал: «Мне выпало на долю в течение многих лет служить делу трудящегося народа в рядах героической Советской Армии. Волею военной судьбы я был командующим тем фронтом, в составе которого героически сражались на славном пути от Ленино через Варшаву, Гданьск, Гдыню, Колобжег, Поморский Вал, вплоть до Берлина солдаты вновь возникшего Войска Польского, солдаты 1-й дивизии, а позднее и 1-й армии… Я, как бывший командующим фронтом и как поляк, горжусь значительным вкладом, внесенным Войском Польским вместе с Советской Армией в дело разгрома фашизма и освобождения народов… Во исполнение обязанностей, возложенных на меня Страной и Президентом, во исполнение обязанностей перед польскими трудящимися и польским народом, среди которого я вырос и с которым всегда чувствовал себя связанным всем своим сердцем, а также перед братским советским народом, который воспитал меня как солдата и полководца, я принимаю доверенный мне пост, чтобы все свои силы посвятить дальнейшему развитию и укреплению нашего Войска Польского и обороны Речи Посполитой…»

Новому министру предстояла большая работа по реорганизации польской армии, подъему ее обороноспособности и боеготовности в свете современных требований.

Еще в 1948 году был разработан план развития Войска Польского. Однако военная обстановка потребовала существенной его корректировки. Необходимо было учесть степень опасности воздушного нападения со стороны моря. При личном участии маршала Польши Рокоссовского план был пересмотрен и составлен заново.

Заострил он внимание и на развитии бронетанковых войск, артиллерии, авиации. Были созданы войска противовоздушной обороны страны. Естественно, что реализация оборонных мероприятий потребовала создания в стране современной оборонной промышленности. Уже в 1954 году в стране началось производство многих видов боевой техники, что облегчало процесс модернизации Войска Польского.

Возникла необходимость создания отечественной системы подготовки военных специалистов. В короткие сроки в стране были открыты три военные академии: Генерального штаба, Военно-техническая, Военно-политическая. Двадцать четыре военных училища готовили офицерские кадры, имелись курсы переподготовки и усовершенствования командного состава, несколько центров обучения офицеров запаса, корпус кадетов. Возглавил управление учебными заведениями страны будущий президент Польши, а тогда генерал-полковник Войцех Ярузельский.