— Ну, раз вытащил, сам и командуй, — передал бразды правления Калларинг.

— Как скажешь, — и Тадиринг принялся обсуждать с официантом меню, а полковник опять погрузился в свои раздумья. Оттуда его вызвали Тадиринг и удивительный запах поданного блюда.

— Командир, ты пить чего–нибудь будешь?

— А? Да я уже выпил воды.

— Нет, тобой надо срочно заниматься, мне крайне беспокоит твое состояние. Такое блюдо и запивать просто водой! Ты на пороге болезни, если уже не заболел. Очнись же!

Рыба–сабля, поданная целиком, была действительно хороша — свежайшая, ни одного порванного плавника, а изумрудно–зеленый соус издавал легкий кисловато–освежающий запах.

— В такую жару пить? Нет настроения…

— О какой жаре ты говоришь! Может у тебя жар? Ты явно подорвал свое здоровье на службе, тебе жизненно необходим отдых. Ты спишь хорошо?

— Да, сплю я плохо! Ну, какой отдых может быть во время ярмарки?

— Нет, так до конца ярмарки ты точно не дотянешь, а потом это не последняя ярмарка в Караваче. Что–то надо с тобой делать… Ни сна, ни аппетита, ни желаний, явное нервное переутомление, а может уже и телесное. Нельзя так преступно наплевательски относиться к своему здоровью.

Тадиринг сам уже приступил к трапезе, не дожидаясь заказанного напитка. У столика появился официант с запотевшим штофом, в котором искрилось южное вино. В «Огнях» уже могли позволить такую роскошь, ведь выбраться сюда и сидеть просто «на сухую» было как–то странно.

…И седому магу удалось растормошить своего командира, и их разговор шел на вольную расслабляющую тему. Но хозяин заведения решил «отдать честь» редким гостям и ртутным шариком выкатился в зал. Посыпались дежурные приветствия и пожелания:

— Сейн Калларинг, Вы не представляете, как мне приятно видеть Вас в своем заведении. Вы так редко нас посещаете.

— В свое оправдание могу сказать, что многих я вообще не посещал, и вряд ли это когда–то произойдет. У меня просто слишком мало свободного времени.

— О! я понимаю это, и невероятно признателен за ваш визит. Как Вам у нас? Не разочаровали?

— Все вполне соответствует …. У вас даже какое–то новое приспособление, как будто мы сейчас горным воздухом дышим, так свежо.

— Да это новая магическая установка, мы поставили одни из первых. Все для удобства посетителей.

— Откуда такое новшество, не из столицы случайно?

— Нет, это наше каравачское, у нас умельцы не хуже. Эту магическую систему придумала и установила асса Анна. Она непревзойденный мастер….

Полковник резко выдохнул, его руки скрутила судорога, пальцы неумолимо стискивали стекло. Тонкостенный бокал уже хрустнул от мертвой хватки Калларинга, но пальцы не разжимались, осколки отчаянно впивались в ладонь. Первое, что сделал Тадиринг, это набросил морок на происходящее, чтобы посетители заведения так и оставались в спокойствии. От хозяина заведения не нужно было прятаться, он и так готов был превратиться из колобка в блин, только бы уладить ситуацию. И, естественно, будет нем, как нежно любимая им, и приносящая не плохой доход, рыба.

Сидящий в кабинете полковника Вордер даже успел устать, он уже догадался, что встреча с Калларингом откладывается. Но его очень беспокоило, в чьих руках сейчас поводок. Ожидание становилось невыносимым.

В дом Одрика первой вбежала Мара, надеялась, что ее погладят, брюшко почешут, а может и угостят чем–нибудь. Но Лотти сразу бросилась братику на шею.

— Рор, смотри, кто пришел! — Позвала она, желая поделиться радостью. Из спальни Лотти вышел Рор со своей дежурной улыбочкой. В первый момент он не увидел Одрика, только меня, и посчитал, что «кто пришел» относиться ко мне. Одрик воровским шагом переместился за лестницу и затаился.

— Асса Анна, чем порадуете? Как дела в Тайной…, — его речь прервал Одрик, схватив за горло и прижав к стенке.

— Когда же ты уймешься! Еще одна твоя выходка, и я не посмотрю, что ты мне без пяти минут родственник. Лишишься своего змеиного языка. А Лотти только спокойнее станет, будешь меньше болтать, больше делом заниматься.

Одрик выпустил своего без пяти минут зятя, но для убедительности врезал в стенку кулаком так, что вся его халупа загудела. Рукава его рубахи были закатаны до упора, пекло на улице стояло невообразимое. Юркий взгляд Рора зацепил что–то на руке, воткнувшейся в стену как раз на уровне глаз. Рор даже присвистнул.

— Оу! Ты где–то «птичку» словил. Видать, впрок пошла моя наука, — ответ последовал незамедлительно, второй кулак Одрика прошелся по лицу неутомимого говоруна.

— Заткнуться! Я сказал!

Здесь уже пришло время вмешиваться мне самой, пока эти два петушка друг друга не разукрасили и дом не разнесли. Да и бедная Лотти была готова лишиться чувств. И между двумя лучшими друзьями, без пяти минут родственниками, легла старшая из сестер. В действие ее приводить никто не собирался, но холодный блеск металла остужает самые буйные головы. И сестра наслаждалась, качаясь, как в волнах прибоя в тех потоках лавы, которые извергали друг на друга два добрых молодца.

— Лотти, дорогая, забирай братца. Отведи его, пусть он под водичку окунется, а то перегрелся малость. И приведи его в порядок, он мне сегодня еще нужен. А Рора я верну в целости и сохранности, не переживай. Ты позволишь мне с твоим нареченным побеседовать в твоей спальне? Хорошо? А братик пусть подождет меня внизу.

— Хорошо, хорошо, асса Анна, как скажете.

— Вот и ладненько.

Убираю старшую в ножны, из разбитого носа Рора течет кровь, рукав, которым он закрывался, уже прилично промок. Я быстро накинула на него кровоостанавливающее плетение, хотя не заслужил, и пинком сообщаю ему начальное движение наверх. Плотно закрыв дверь, на всякий случай подставила у нее стульчик, с такими играми взрослых мальчиков можно и подстраховаться. Рор, как бы виновато, опустился на смятую постель Лотти, зря, передо мной невинность изображать не к чему.

— Выкладывай.

— Что?

— Все по интересующему меня вопросу. Что там у вас с Тайной стражей? Что за «птичка», к которой твоя наука нужна?

— «Птичка» это вот, — и Рор вытянул руку, на внутренней стороне которой были шрамы, — Положено пролить кровь в воды Несайи, если … «сорвал первоцвет».

— Что сорвал?

— «Первоцвет»…Ну–у–у… традиция у нас такая в Караваче.

— А–а, поняла, интересная традиция. И что?

— И у него такая «птичка» появилась, относительно свежая. Шрам еще розовый, не побелел.

— А он должен был вам «птичку» предъявить, по этому случаю пирушку устраивать, пивом всех поить, или как?

— Нет, это только его…их дело. Но от пива я бы не отказался.

— Так ты, такой всеведающий, кое–что про друга не знал? Ты у него в доме почти проживаешь! Не верю…

— Его не было в городе полгода, он уезжал. Вернулся — вот только что, в конце Посевника. Он здорово изменился, даже внешне. И до этой поездки его шансы на «птичку» были…э–э–э… призрачны.

— У него какие–то проблемы?

— Да нет, ничего такого, но слишком стеснительный… был.

— А уезжал–то по делам?

— Не–а, там серьезные сложности возникли, сейн Дьо–Магро отправил его из города подальше. Но я подробностей не знаю, никому ничего не рассказывают. Даже Лотти молчит.

— Кто отправил? Сам Калларинг? Кто он ему?

— Да вроде и никто, но какие–то у них дела были, это долго рассказывать. И все время тайны, секреты, даже, когда мы завтракали тогда в трактире, они меня отправили, чтобы пошептаться.

— Та–ак! Вот тут поподробнее. Кто это «мы»? В каком трактире?

— Мы — я, Одрик и сейн Калларинг. А в трактире, в ближайшем, в этом…

— Вы с полковником в этом трактире! Рор, ну ты горазд сочинять, чтобы черный полковник при полном параде вошел в этот трактир! Дуру из меня не делай.

— Так мы не в зале были, а в потайной комнате. А она как увидала, кто перед ней, так сразу, «уважаемый сейн, не будет ли Вам удобнее»… А он такой, «как мило с вашей стороны»…, а потом даже нас вниз отправил, чтобы с ней побеседовать.