Нор‑Е громко фыркает.

– Ну допустим. Им виднее. Ладно, а тебе, выходит, теперь расхлебывать последствия этого… наведения красоты?

– Вроде того, – говорю я. – Точнее, я хочу, чтобы их расхлебали вы.

Нор‑Е вздыхает. Гримаса чисто человеческая и странно выглядит на его морде, которая представляет собой нечто среднее между ящерицыной и змеиной.

– Ладно, давай. Не совсем наш профиль, но что уж тут делать. Говоришь, нужно, чтобы мои красавцы вместо ваших грибочков проследили за нормальной работой станции две недели?

– Примерно так, – говорю. – Я уже обсудил это с моим консультантом по дипломатической работе, мы вас оформим как частных подрядчиков на службе у Межзвездного содружества, я на это имею право.

Не самый приятный разговор был с Бриа. Не в том смысле, что она меня обругала. Просто после того, как совсем недавно она вела себя как живой, профессиональный и даже не очень стандартно мыслящий человек, довольно странно было снова общаться с ней в ее вежливой, улыбчивой и абсолютно невыразительной ипостаси. Той самой, которую я считал полезной только для готовки кофе. «Бриа, я хочу нанять сторонних подрядчиков на место инженерной команды. – Чем я могу в этом помочь, капитан? – Как мне оформить их работу? – Отдельным договором частного найма! Мне подготовить документы?»

Мы с Нор‑Е обговариваем другие организационные моменты, после чего в разговоре наступает пауза. Нужно вроде как прощаться и бежать по своим делам, но я вижу, что Нор‑Е хочет еще что‑то сказать. Я, конечно, тороплюсь, но у меня предчувствие, что будет нечто интересное, поэтому приглашаю его высказаться.

И он меня не разочаровывает.

– Слушай, командир. Ты, смотрю, мужик правильный. Третий раз нас нанимаешь, и все три раза – чтобы очередной пожар потушить, так?

Открываю рот, чтобы возразить – при чем тут пожары? То есть пожары были, конечно же, когда Шивак поднял свой нелепый мятеж, и у меня станция чуть ли не куски разлеталась. Но монтажники‑соноранцы‑то тут причем? Я их, вообще‑то, и правда в какой‑то момент хотел привлечь к спасению заложников из заваленного тоннеля, но не успел же…

Потом вспоминаю, что «тушение пожаров» – это такой устойчивый слэнг в менеджерской среде, только не на русском, а на английском языке. «Пожар» означает любую текущую проблему, которая неожиданно всплыла, угрожает катастрофическими последствиями, и на решение которой приходится бросать все силы. Аврал, короче. Но тому, кто программировал лексикон Нор‑Е, очевидно, не хватило знания русского языка и слова «аврал», что могу сказать.

– Вроде того, – отвечаю сдержанно.

– А сейчас, я так понял, вообще свои собственные средства хочешь потратить, чтобы закрыть проколы вашей инженерной команды? Потому что они, растяпы, эдакие, не справляются.

– Они не растяпы и это не проколы, – поправляю я. – Прокол мой собственный, поскольку я неправильно рассчитал имеющиеся в моем распоряжении ресурсы. Значит, из личных средств все и исправлять.

Нор‑Е смотрит на меня особенно пристально.

– Хороший ты мужик, командир, – говорит он. – Ответственный. И работать мы с ребятами на тебя будем, не вопрос. Но ей же ей, как меня бесит, что Содружество на такие посты, как твой, назначает необразованных варваров с отсталых планет!

Могу только хлопать глазами, как давеча Цуйшели. Разве что у меня, уверен, далеко не так очаровательно получается.

Не привык я как‑то к бытовому хамству. Точнее, успел отвыкнуть – в школе, конечно, со мной еще и не так говорили, но с тех пор уже много лет прошло. Да и вообще – чтобы тебе хамили в компьютерной игре, да еще вроде как персонаж‑союзник?!.

Нор‑Е между тем начинает смеяться. Смех у него тоже человеческий и вполне приятный. Впрочем, тут все актеры озвучки могут похвастаться красивыми голосами и умением ими владеть, с чего бы ожидать иного.

– Извини, командир, я тебя обидеть не хотел, – говорит Нор‑Е. – Просто дело такое… Я уже не на первом инфраструктурном объекте Содружества с бригадой кручусь, и везде, заметь, везде – недоделка на недоделке! Частью – потому что спонсоры мудрят, хотят себе задницу прикрыть… ну, как они это понимают. У каждого какие‑то тайники, секретные ходы, предохранители, а простым работягам расплачиваться. Частью – бюджет урезают на самое необходимое с понятно какими последствиями. А частью потому, что из‑за политических интриг назначают в командиры кого попало… И пойми меня правильно, ты – прекрасный вариант, один из лучших. Я тебе потому это и говорю. Ты звезд с неба не хватаешь, но башка у тебя на месте. А главное – реально за станцию радеешь, не просто так хреном с бугра колосишься, и не свои собственные проблемы решаешь за ее счет. Ей‑ей, если бы я сам этот Узел конструировал, – тут он усмехается чему‑то, – кого‑то типа тебя в кэпы бы и подбирал. Но вот одна проблема – не знаешь ты ни хрена! Не представляешь даже, что это за объект такой – космическая станция.

– То есть как это? – я совсем забываю и про его резкие слова, и про то, что разговариваю либо с порождением игровой нейросети, либо с оператором, который, по идее, знает меня только с игровой стороны. Это меня – меня! – обвинили в том, что я не представляю, что такое космическая станция?! Да я от космоса столько лет фанатею! Столько читал про него! – На моей планете тоже космические станции строят! Пусть не такие большие, но…

– Но, – говорит Нор‑Е, – ты же сам не физик, не инженер и даже не пилот‑навигатор? Постройкой этих станций не занимаешься?

Вынужден кивнуть.

– И орбиту не вычислишь, если припечет?

– Так ведь не обязательно уметь вычислить орбиту, чтобы уметь управлять станцией, которая уже на орбите расположена.

– Скажи, а сколько на станции Узел маневровых двигателей? – вдруг спрашивает он.

– Что? – чуть теряюсь я.

– Маневровых двигателей. Тех, которые для маневров используют. Где установлены маршевые двигатели? Может ли станция генерировать пространственные аномалии и через них проходить, как космический корабль? Какой процент потребляемой станцией мощности расходуется на удержание на орбите? На каком принципе работает энергоустановка, которую ты нанимал нас установить – она гравитационная, термоядерная или квантовая? Почему станция радиально симметрична, хотя не вращается? Для чего модули соединены между собой?

Ну, это‑то я помню с первых минут игры!

– Для придания жесткости конструкции, – говорю. – Нор‑Е, а с чего это ты меня экзаменуешь? Или, точнее, пытаешься донести до меня мою профнепригодность?

– Да не донести я до тебя ее пытаюсь, а искоренить, – говорит мне ящер. – Ибо осознать проблему есть первый шаг к ее решению. Говорю же, нравишься ты мне. Правильный ты мужик. И в моих интересах, чтобы ты у меня в клиентах задержался как можно дольше. Вот и говорю тебе – учись! Ученье, как говорится, свет. А также повышение зарплаты и живучести.

Так, думаю, прораб‑то он конечно прораб, а рассуждает как какой‑нибудь профессор инженерного дела. Все‑таки оператор с соответствующим пунктиком? Или… в самом деле, чем черт не шутит, настоящий специалист? Но зачем? В чем смысл пытаться обучить тестового игрока инженерным премудростям? Даже если допустить, что на базе этой станции отрабатываются вполне себе рабочие для реального мира принципы строительства. Ну, допустим, применимые в условиях Арктики. Вот армейская база Трилистник на крайнем севере – ну чем не космическая станция! Даже по плану похожа.

– Где учиться? – спрашиваю с раздражением. – Тут университетов для будущих капитанов космических станций не завезли. Или мне сопроводительную документацию к станции наизусть вызубрить?

Нор‑Е кривится.

– Еще чего не хватало! Знаю я эту документацию… Слушай, ладно. Покидаю я тебе литературы… облегченной. Там перевод компьютерный, но неплохой, должно сойти. И объясню, что непонятно. Буду тебе типа частным преподавателем, – хмыкает.

– И сколько я за эти уроки платить должен? – спрашиваю.

– Все твое свободное время и внимание, – улыбочка у Нор‑Е уже прямо крокодильская. – А ты как хотел? Зато я из тебя такого спеца сделаю – ух! Ты после этого курса даже помощником сварщика в нашу бригаду сможешь пойти, а уж о командовании станцией вообще молчу!