Приходится с шумом втянуть воздух. От деревьев падают тени, и не видно, как сильно я краснею, не успев отвести взгляда. Он гордо вышагивает, а за ним белеет полная луна — словно заштрихованный мелом круг на фоне чёрного ночного неба. Я смотрю на Макса и напряжённо прислушиваюсь к неестественной дрожи, охватившей всё моё тело.

Мой идеальный фиктивный муж выше всяких похвал. И даже его детородный орган достоин премии Оскар. Природа и тут постаралась, решив добить меня окончательно.

Сглотнув бесстыжую слюну, я благодарю звезды за то, что сегодня светят особенно ярко, позволяя рассмотреть мужа полностью. Крепкие, мускулистые ноги породистого жеребца завершают картину. Стою и смотрю на него с потными ладонями, колотящимся сердцем и помутнённым сознанием.

Страсть захватывает меня в плен. Я мало что соображаю и понимаю, только и слышу, как шумит вода и гудит лёгкий ветер.

Максим делает последние несколько шагов. И, рассекая мелкие волны, настигает меня, стиснув в стальные объятия. До боли сдавливает, прижимаясь влажным и твёрдым как камень телом. Он молча смотрит в глаза, пронизывая чернотой насквозь и заставляя подчиняться. Подхватывает на руки. И от ощущения беззащитности перед ним вся моя жизнь становится вырванной страницей.

Всё! Нет её! Ничего не существует.

Есть только этот великолепный страстный мужик, с разбегу впивающийся ртом в мои пересохшие от эмоциональной перегрузки губы.

У реки царит тишина, и в ночном воздухе отчётливо слышны наши тихие нетерпеливые стоны. Мы целуемся как оголодавшие дикие звери. И вряд ли что-то способно сейчас отклеить нас друг от друга.

Он со мной не церемонится.

Резко тянет лямки сарафана вниз, ткань трещит.

Максим доминирует, принуждая меня держаться за него руками и ногами. Обхватываю его бока, будто ствол мощного дерева, и это безумно горячо…

У моего мужа чудесный голос и он умело им пользуется, хрипло нашёптывая на ушко сладкие гадости.

Кусает губы. И что бы это всё ни значило…

Мы оба не можем терпеть. Это невозможно и не поддаётся логике, дико, безумно и бешено.

Дубовский несёт меня к заранее заготовленному покрывалу на земле, я ловлю в фокус пачку резинок и через секунду оказываюсь опрокинутой на спину. Мы дышим как нездоровые, чем-то заражённые люди. Хотя, если подумать, мы и есть больные, давно нуждающиеся в лечении друг другом.

В спину что-то впивается, покрывало подо мной влажное, но это не мешает. Нестандартность ситуации заводит сильнее, и мы продолжаем целоваться.

Движения грубые и неразборчивые, оттого особенно горячие. А я извиваюсь, умирая от желания.

Скорей бы, скорее, скорее...

Вот это да! Это похоже на откровение. Конец всему, не иначе.

Звезды кажутся ещё ярче. Небо уже не просто серое, оно растекается розово-фиолетовыми пятнами. Мой горизонт стремительно расширяется, наполняясь красками, смыслами, новыми впечатлениями.

О, я не знала, что могу быть такой жгучей и страстной.

Макс шикарен и я раскрыта для него на берегу реки под луной и звёздами.

Что может быть удивительнее и безумнее одновременно?

Экстаз накатывает резко и оглушительно. Он напоминает катарсис. Меня выворачивает наизнанку и колотит до одурения и потери сознания. То, что было на кухне, не идёт ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас, когда мы вот так до жути страстно и отчаянно вместе.

Максим падает сверху.

Рвано дышит мне в шею, покрывая её жадными, отчаянными поцелуями. Мне кажется, я слышу, как в груди свирепствует его сердце.

Он тяжёлый и мощный. А я ошарашенно хлопаю ресницами, открыв рот и ничего не соображая.

Не смею пошевелиться. Подаренное моим мужем удовольствие вводит в оцепенение. Все внутри странным образом колет от восторга и теперь уже совершенно законной радости.

Мой муж напрокат — отличный любовник. И, если он будет продолжать в том же духе, я останусь жить у этой реки навечно.

Тёмные тучи ползут по ночному небу, и нас настолько рвёт друг от друга, что мы Максимом не можем даже разговаривать.

Да это и не нужно. Кому нужны разговоры, когда есть поцелуи?

Но спустя какое-то время Макс приподнимается на локтях. Я думала, мы начнём собираться домой, но нет. Дубовский гладит меня. В его глазах танцуют огненные блики. Вокруг нас пахнет приятной речной сыростью и неожиданно сильно цветами. Мы оборачиваемся и одновременно смотрим на чёрные шелестящие кусты, вдыхаем тонкий аромат речной травы, листьев. Поблизости, возле зарослей осоки, виднеются кувшинки. Они же нимфеи, водяные лилии — самые известные и, наверное, самые красивые водяные цветы. Нежно-розовые, белые и жёлтые лепестки тихо покачиваются на воде, заставляя восхищаться. В самом начале я их не заметила, потому что не видела ничего, кроме него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Откуда их так много здесь? — мой голос звучит совсем тихо, и я слышу его как будто издалека.

— Это вместо постели из роз, — подмигивает мой муж, свекрнув красивой улыбкой.

И от мысли, что он привез их сюда и понатыкал в воду специально для меня, сжимается сердце.

Взвизгнув как школьница, сама кидаюсь к нему в объятия, целую в благодарность, а в перерывах глажу по мокрым волосам, очерчиваю контур носа и губ... И чем сильнее я ласкаю его губы, тем глуше становится его дыхание. Взглянув на меня тёмными от страсти глазами, Максим превращается в дьявола. Мой личный Люцифер страстно кусает за нижнюю губу, оттягивает её, после отодвигает меня от себя за плечи и резко, без какого-либо зазрения совести толкает. Нахально разворачивая к себе спиной. Беспардонно ставит на колени, утыкая в покрывало лицом...

А я счастлива. Мне фантастически приятно оттого, какой он наглый, щедрый, неистовый и бессовестно страстный любовник.

Жмурюсь от наслаждения, вдыхая носом запахи. Его и кувшинок. Водяные лилии источают травяной, зелёный аромат с цветочными, медовыми и свежими нотками. А Максим пахнет настоящим мужиком: смесью восточных и амбровых нот в сочетании с пряностями и древесиной.

Он держит меня мёртвой хваткой и провоцирует. Голова идёт кругом, что-то ёкает и сжимается в районе желудка. Предощущение кайфа порой круче самого кайфа. Мозг отключается. Меня опять ничего не волнует. Всё кружится в бешеном ритме, и жизнь кажется ожившей грубовато-пошлой сказкой для взрослых девочек.

Утратив способность мыслить ясно, я концентрируюсь на ощущениях. Максим молодец. Он не дает мне даже трепыхнуться. Ошалело хрипит грубости.

Сочетание матерных и ласковых слов звучит просто дико.

Но самое интересное, что мне это нравится. Я никогда не вела себя настолько безнравственно. Но кажется, моя первая брачная ночь великолепна. И тучки разбежались, и небо идеально чистое, и всё сплошь усеяно яркими звездами. И река вся такая же красивая, освещённая лунным блеском, настраивающим фантазию на неприлично пошлый лад.

А я шиплю как дикая кошка. И не думаю, как это вульгарно. Просто не успеваю хватать воздух ртом, балдея от удовольствия. Это похоже на балдёжный сон. Максим невероятно страстный. Настоящий брутальный самец.

Задохнувшись почти одновременно, мы снова падаем на покрывало. Он обвивает меня руками, притягивая к себе, и благодарно целует, сжимая в медвежьих объятиях.

— Тебе не холодно?! Приятно? Всё хорошо?!

Улыбаюсь как полная дура и просто мотаю головой, прилипнув к нему крепко-крепко, как дорвавшаяся до сладкого человеческого тела пиявка.

Стыдно.

Да и чёрт с ним!

Проанализирую всё произошедшее потом. Сейчас только волшебная ночь и мы с Дубовским.

Небо кажется бесконечным, и мы, новоиспеченные муж и жена, обнимаемся, разглядывая его. Одурев от счастья, засматриваюсь на кроны тёмных деревьев, подбирая для их очертаний ассоциации. И почему-то мне кажется, что они похожи на гигантские воздушные шарики в форме сердец, подобные тем, что влюбленные дарят друг другу на день Святого Валентина. Природа у реки летом как гравюра хорошего художника. И все мои желания и мечты несутся по берегу плавными скачками, словно пара серых ночных птиц, скользящих бесшумно над самой землёй.