Отвернувшись, Виолетта фыркает.

— У вас же всё фиктивно. Вы же притворяетесь. Почему бы не помочь женщине с её помидорами?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кто-то в этот момент очень в тему кричит: «Горько!» — и Максим, ухмыльнувшись Виолетте, вместо ответа страстно дёргает меня на себя. Целует так, что я задыхаюсь. Ласкает губами настолько горячо, что сердце снова прыгает, да так высоко, что улетает в космос.

— Была бы ты мужиком, Виолетта, я бы тебя проводил до калитки. Но, так как ты женщина, я просто прошу оставить нашу семью в покое. Хватит портить моей жене настроение.

Как и всё на этом свете, наша свадьба постепенно подходит к концу. Сижу за столом и любуюсь подаренным мне букетом. Он фантастически красивый. Между бутонами красных роз виднеются такого же цвета амариллисы и зелёные фисташки с черничником. Все это укутано в серебристую бумагу с белым отливом и ужасно сильно подходит к моему свадебному сарафану.

Постепенно наступает ночь, становится прохладнее. Вечерний воздух делается всё более свежим и тягучим. Музыка звучит тише. Гости расползаются по домам. Уходя, они целуют меня в щёки, обнимают, желают счастья. И, окончательно покидая двор, прихватывают с собой стулья. Иногда достают из сумок чистые фасовочные пакеты кладут туда недоеденные отбивные и остатки мясной нарезки. Наших людей не изменить. Смеюсь. А официанты, приглашённые Дубовским, не обращают на это внимания и аккуратно убирают со стола мусор, упаковывая грязную посуду и пустую тару.

У другого конца стола стоит мой фиктивный муж и, уперев руки в бока, строго раздаёт распоряжения. Тайком наблюдаю за тем, как он хорош в этом амплуа. Такой серьёзный и даже грозный, размахивающий руками и указывающий персоналу, как им нужно делать их работу. Биг босс, не меньше.

Помню первую свою свадьбу: когда все ушли, мы с мамой много часов подряд мыли посуду. Сегодня это явно не понадобится, Максим со всем разберётся сам. Перекинувшись с ним острыми взглядами, встаю из-за стола. Я не знаю, что будет дальше. Правда не знаю…

Замечаю уставших девочек и, подхватив младшую на руки, беру старшую за крохотную ладошку, веду в дом. Помогаю им умыться и переодеться. Аська даже в полусонном и уставшем состоянии продолжает балаболить о том, как ей понравился праздник, а я размышляю о спальных местах.

Как-то неудобно ложиться в разных комнатах, ведь мы официально женаты, но и в одной тоже неловко. Я нервничаю по этому поводу, оттого очень сильно затягиваю с укладыванием. Продолжаю сидеть на краешке детской кровати, пока за окном не становится совсем тихо и пусто. Мне капельку страшно. Я ведь не какая-то там роковая женщина. Мне даже до Виолетты очень далеко. Уж она бы знала, как поступить.

Безусловно, у нас с Максом кое-что было на кухне. Но тогда он напал словно ураган. И я растаяла в его руках, будто брошенная на батарее молочная шоколадка. Задурил он мне голову, запутал, а сейчас…

Что делать сейчас?

Скинув свадебные босоножки, с облегчением ступаю на деревянный пол. Обувь немного жмёт, и я, освободившись, испытываю облегчение. Более уверенно иду на улицу, мысленно философствуя над тем, что нужно серьёзно и обстоятельно поговорить со своим фиктивным мужем.

Выяснить, как всё будет дальше. Всё-таки у нас фальшивый брак, а не настоящий. Его надо запланировать. И, несмотря на поцелуи и объятия, чётко разработать систему поведения. Я буду заниматься детьми и домом, он — работать (ездить или онлайн), чинить что-то и ходить за продуктами. Будем создавать видимость семьи.

И пока я об этом думаю, неожиданно натыкаюсь на молодого светловолосого официанта.

— Уважаемая Ксения, компания «***люкс» благодарит за возможность побывать на вашем чудесном празднике. Мы прощаемся и надеемся, что вам всё понравилось. А вот это послание предназначено вам, — протягивает свёрнутый в четыре раза листик бумаги.

И уходит. Я пытаюсь понять, что это значит. Хочу сказать парню, что всё было замечательно и они отлично поработали, но бумага жжёт пальцы. Знаю, от кого она.

А что, если Максим опять уехал? Вдруг ему нужен был только штамп в паспорте?

Оглянувшись, вижу пустой двор. Пространство перед моим домом выглядит точно так же, как и прежде. Единственное отличие — разноцветные лампочки между деревьями. Их не забрали после мероприятия, и они остались висеть между ветками вишен, пикантно и очень кокетливо освещая двор.

Небо чистое. Звёзды светят ярко. Над головой висит большая луна, похожая на перезревшую тыкву. Красиво и боязно.

Я медленно опускаюсь на ступени крыльца. Вздрагиваю, потерев плечи. На улице не холодно, совсем нет. Морозит меня не поэтому. Что-то другое холодит внутри, сковывая сердце колючими льдинками.

Опять уехал… Снова задурил голову и исчез. Помог, устроил шоу, убедил всех жителей в реальности наших отношений и свалил.

Руки трясутся. Страшно, почти как стоять на краю обрыва. Лёгкое дуновение ветра, и я вместе со своим фиктивным браком полечу вниз.

Сумасшедший, совершенно чокнутый день. Но когда с Дубовским было иначе? Вот же угораздило выбрать фиктивного мужа! Были же нормальные, обычные мужики, серенькие и понятные, но нет. Урвала, так урвала. Ткнула в самого «редкого».

Почему Дубовский после свадьбы не пришёл ко мне в дом? Какого чёрта опять куда-то свинтил? Плохое предчувствие. Зачем эти тайны, записки и секреты?

В глазах темнеет, и идиотская бумажка несколько раз падает на землю, никак не желая разворачиваться.

Больше я его не приму! И никакие искусные поцелуи не помогут! К чёрту! Если он опять уехал, я разведусь с ним, а потом выскочу за другого. Первого попавшегося! Там было триста сорок два объявления. Вот, значит, выберу девяносто пятое и соглашусь на все условия. Надоело. Я хочу спокойный фиктивный брак, а не вот это вот всё…

«Приходи в полночь к речке. Встретимся у собачьего камня», — наконец-то читаю я, находясь практически в предынфарктном состоянии.

Откуда этот городской пижон знает про собачий камень? Впрочем, это же мой фиктивный муж, он всё знает. Он же на «госзакупках».

Улыбаюсь от уха до уха, отчаянно прижимая бумажку к груди.

Отпускает. С трудом, но я снова учусь дышать.

В назначенный час я выхожу к реке. Погода спокойная и практически безветренная. Противоположный берег смотрится тёмной бесформенной, размазанной линией. Луна искусными мазками пишет по чёрной глади водоема, оставляя на поверхности живописные золотые отблески.

От предчувствия чего-то особенного ноги едва передвигаются, а сердце бьётся медленно и тяжко, будто старый драндулет, не желающий заводиться. И вот, когда кажется, что красивее ничего уже быть не может, из воды выходит мой муж. Он идёт прямо на меня. Совершенно обнаженный и до умопомрачения прекрасный.

Я не могу пошевелиться. Сияние небесного тела очерчивает контур рельефной фигуры, и при взгляде на него даже не верится, что по какой-то нелепой случайности я с сегодняшнего дня ношу его фамилию.

Как там говорят? Красив как бог? А он и есть всемогущий идол, завороживший меня и лишающий рассудка.

По скульптурной фигуре мужа напрокат стекает вода.

Он приближается ко мне и смотрит тяжело, мрачно, совсем без улыбки. Но в этом угрюмом, неприветливом взгляде столько огня, что я не смею сделать и шагу в сторону. Он сказал прийти — я пришла. Разве имею я право ослушаться?

Не могу оторвать взгляда от мощных грудных мышц. Они словно выточены из камня, да так искусно, что к ним хочется прикасаться. Моё внимание привлекают чёрные волосы на груди: густые и влажные, придающие ему какой-то особенной, животной привлекательности. Слабое течение ласкает мышцы пресса, и чем ближе подходит Максим, чем меньше его тела скрывает вода, тем сильнее я вдавливаю голые пятки в сырой песок.

Вот уже показалась тёмная ямка пупка, дальше — густая дорожка волос, ведущая к низу живота, и сам пах с эпицентром мужественности.