Полы были земляные, утоптанные, иногда промазанные глиной, особенно в тех случаях, когда дом возводили на месте более ранней постройки.

Вообще, наши предки старались извлечь все выгоды из того, что дом строился в яме. Так, внутри некоторых «столбовых» домов вдоль стен при раскопках были обнаружены вырезанные в грунте приступки высотой 20–40 см и шириной 30–70 см. Учёные полагают, что это были основания лавок, а может быть, и своеобразные верстаки.

Как и множество иных предметов, ставших достоянием человечества в немыслимой древности, дома-полуземлянки дожили в некоторых местах до наших времён.

Дома, совершенно аналогичные жилищам днепровских древнеславянских племён, в ХIХ веке были широко распространены в придунайской Болгарии, а в иных селениях этнографы видели их даже в середине ХХ века. Иногда они имели довольно значительные размеры. В таком доме обитало по пятнадцать– двадцать человек – целая родственная община-«задруга». Большой дом делился на несколько отсеков, отапливаемых и неотапливаемых. Двускатные кровли подпирали изнутри прочными брёвнами с развилинами наверху. Эти «рогатые» брёвна назывались «сохами» (вспомним прозвище рогатого лося – «сохатый»).

Учёные пишут, что древнеславянская полуземлянка «выбиралась» из-под земли на свет Божий в течение многих веков, постепенно превращаясь в наземную хату славянского юга. «Переходные» жилища – хаты, углублённые в землю, – нередко встречались в ХIХ веке в степной полосе России, а также в Средней Азии – у русских переселенцев.

На севере, с его сырым климатом и изобилием первоклассного леса, полуподземное жилище превратилось в наземное (избу) гораздо быстрее. Несмотря на то что традиции жилищного строительства у северных славянских племён (кривичей и ильменских словен) не удаётся проследить столь же далеко в глубь времён, как у их южных соседей, учёные с полным основанием полагают, что бревенчатые избы возводили здесь ещё во II тысячелетии до нашей эры, то есть задолго до того, как эти места вошли в сферу влияния ранних славян. А в конце I тысячелетия нашей эры здесь уже выработался устойчивый тип срубного бревенчатого жилища, между тем как на юге долго господствовали полуземлянки. Что ж, каждое жилище наилучшим образом подходило для своей территории.

Вот как, например, выглядела «средняя» жилая изба IХ—ХI веков из города Ладоги (ныне Старая Ладога на реке Волхов). Обычно это была квадратная в плане (то есть если смотреть сверху) постройка со стороной 4–5 м. Иногда сруб возводили непосредственно на месте будущего дома, иногда же его сперва собирали на стороне – в лесу, а затем, разобрав, перевозили на место строительства и складывали уже «начисто». Учёным рассказали об этом зарубки-«номера», по порядку нанесённые на брёвна, начиная с нижнего. Строители заботились о том, чтобы не перепутать их при перевозке: бревенчатый дом требовал тщательной подгонки венцов.

Чтобы брёвна плотней прилегали друг к другу, в одном из них делали продольное углубление, куда и входил выпуклый бок другого. Современные строители предпочитают делать углубление в верхнем бревне, чтобы меньше впитывалась сырость и дом не подгнивал. Древние мастера делали углубление в нижнем бревне, но зато следили, чтобы брёвна оказывались кверху той стороной, которая у живого дерева смотрела на север. С этой стороны годовые слои плотнее и мельче. А пазы между брёвнами конопатили болотным мхом, имеющим, между прочим, свойство убивать бактерии, и нередко промазывали глиной. А вот обычай обшивать сруб тёсом для России исторически сравнительно нов. Впервые он запечатлён на миниатюрах рукописи ХVI века.

Главным инструментом российского плотника до недавних времён оставался топор: пила в деревянном строительстве появляется значительно позднее. Иногда из этого делают вывод, что она вообще достаточно поздно стала известна славянам. Отнюдь: при раскопках в Старой Рязани и Ладоге найдены обломки пил, сделанных ещё в IХ веке. Это были одноручные пилы типа наших ножовок, а также двуручные лучковые. И оказалось, что наши предки-строители не пользовались ими сознательно! (В позднейшие времена – даже несмотря на штрафы, которым подвергали плотницкие артели.) Дело в том, что топор, рассекая бревно, уплотняет и сплющивает сосудистую ткань древесины. Срез, сделанный топором, блестящий и гладкий, в него с трудом проникает вода. А вот пила разлохмачивает древесные волокна и делает их лёгкой добычей гнили. Потому-то славянские плотники так упорно предпочитали топор, применяя его даже для выделки досок: не случайно они назывались «тёсом».

В крестьянском хозяйстве ХIХ века, зафиксированном этнографами, при рубке углов избы пользовались лишь простыми способами соединения брёвен. Более сложные – «в крюк», «в лапу», «в замок» – только проникали в обиход, и некоторые из них на Украине, например, называли «немецкими». Тогдашние немецкие авторы (настаивавшие на превосходстве немцев над славянами буквально во всём) поспешили сделать вывод: строительные традиции, мол, с древнейших времён заимствовались нашими предками у «более просвещённых» германских племён. Русский народ и в самом деле никогда не пренебрегал прогрессивными новшествами, но минуло время, и археологические раскопки установили: в старинном русском деревянном зодчестве использовалось до пятидесяти (!) способов врубки! В том числе и те, что в ХIХ веке именовались «немецкими»…

Пол в избе порою делался земляным, но чаще – деревянным, приподнятым над землёй на балках-лагах, врубленных в нижний венец. В этом случае в полу устраивали лаз в неглубокий погреб-подполье.

К избе нередко пристраивали своего рода прихожую – сени около 2 м шириной. Иногда, впрочем, сени значительно расширяли и устраивали в них хлев для скота. По мнению учёных, отсюда уже недалеко и до знаменитых крытых дворов Русского Севера. Использовали сени и по-другому. В обширных, опрятных сенях держали имущество, мастерили что-нибудь в непогоду, а летом могли, например, уложить там спать гостей. Такое жилище археологи называют «двухкамерным», имея в виду, что в нём два помещения.

Согласно письменным источникам, начиная с Х века распространились неотапливаемые пристройки к избам – клети. Сообщались они опять-таки через сени. Клеть служила летней спальней, круглогодичной кладовой, а зимой – своеобразным «холодильником».

Если полуземлянки, по крышу заваленные грунтом, были, как правило, лишены окон, то в ладожских избах окна уже имеются. Правда, они ещё весьма далеки от современных, с переплётами, форточками и ясными стёклами. Оконное стекло появилось на Руси в Х—ХI веках, но даже и позже было очень дорого и использовалось большей частью в княжеских дворцах и церквах. В простых избах устраивали так называемые волоковые (от «волочить» в смысле раздвигать-задвигать) окошечки. Два смежных бревна прорубались до середины, а в отверстие вставлялась прямоугольная рама с деревянной задвижкой, ходившей горизонтально. В такое окошечко можно было выглянуть – но и только. Их так и называли – «просветцами»…