Справедливости ради отметим, что после появления дымоходов смекалистые хозяева стали добавлять в дрова хотя бы по нескольку осиновых поленьев: сильное пламя прекрасно вычищало сажу из труб.

Судя по данным письменных источников, наши предки относились к неудобствам жизни в курной избе философски: «Горести дымные не терпев, тепла не видати!» Это не значит, конечно, что народная мысль не работала над усовершенствованиями. Про высокую кровлю уже говорилось; по утверждению многих исследователей, в ней устраивали отверстие-дымогон, открывавшееся с помощью специального шеста. Остроумным приспособлением были полки, тянувшиеся вдоль всех стен примерно на высоте нижней границы распространения дыма. На эти полки сыпалась сверху сажа: их так и называли – «сыпухи». Они разграничивали верхнюю, закопчённую, и нижнюю, чистую, части избы. Пониже сыпух устраивали другие полки – полицы, на которые ставили посуду.

По мнению некоторых архитекторов, в больших, богатых домах применяли оригинальный способ использования тепла от печного дыма. Изба делилась надвое стенкой; значительная высота крыши позволяла устроить в отгороженной, неотапливаемой части дополнительный, промежуточный «этаж», куда попадали по лесенке – всходу. Стену, примыкавшую к отапливаемому помещению, отлично прогревал дым – и в то же время «горестей дымных» удавалось счастливо избежать. Ряд учёных полагает, что эти-то уютные комнаты и назывались в древности «горницами», ведь «горний» значит «верхний», это слово родственно слову «гора».

О священной, магической силе Государыни Печи было достаточно сказано в главе «Огонь Сварожич». Напомним только, что печь была вторым по значению «центром святости» в доме – после красного, Божьего угла, – а может быть, даже и первым: не случайно же родилось в народе выражение «начать от печки», то есть с самого начала…

Автору этих строк довелось как-то услышать рассказ туристов, прибывших на байдарке в одну из глухих северных деревень. Они расположились ночевать в заброшенном доме, хотя местные жители очень не советовали им этого делать: по их словам, там часто появлялся призрак умершей хозяйки, женщины неуживчивой и недоброй, – мало ли что! Ночь в самом деле прошла неспокойно из-за всяких подозрительных шорохов по углам, но ничего худого с путешественниками не случилось. Жители деревни объяснили это тем, что двое друзей улеглись спать на печи: к печи, по общему мнению, недобрая гостья не смела приблизиться…

Название «красный угол» (он же «большой», «святой», «Божий» и так далее) слышали все. Но не каждый возьмётся объяснить, что же это такое и какие представления связаны с красным углом. Иногда приходится слышать, что это – дальний от входа угол по правую руку. Но стоит заглянуть в книги учёных-этнографов, и легко убеждаешься, что это мнение оказывается верным далеко не всегда.

Причём, как выяснилось, поиски красного угла надо начинать опять-таки «от печки».

Так ещё в середине ХIХ века на европейской части территории расселения русского народа чётко прослеживались четыре разные типа внутренней планировки крестьянского жилища.

Для «восточного южнорусского типа» (Воронежская, Тамбовская губернии, восток Тульской, север Владимирской) характерно расположение печи в дальнем от входа углу; при этом устье печи было обращено ко входу. «Западный южнорусский тип» (Орловская, Курская, Калужская губернии) отличался от восточного тем, что печь была развёрнута устьем к боковой стене.

В «западнорусском» типе планировки (Псковская, Витебская, Новгородская, Смоленская губернии) печь находилась у входной двери и была к ней повёрнута устьем. Аналогичным образом ставили печи в Белоруссии, на Украине, в Польше, в Латгалии, на востоке Литвы, частично в Карелии. При «северно-среднерусском» типе планировки (северные, центральные и поволжские губернии) печь также располагалась у входа, но устье её было обращено в сторону от него, к дальней стене.

При этом все авторы единодушно указывают, что красный угол располагался по диагонали от печи. То есть совершенно не обязательно в дальнем от входа углу, по правую руку. Мог он находиться и у входной двери. Какие же законы управляли взаимным расположением в избе красного угла и печи? Ибо, конечно, расположение это – отнюдь не случайно. Древние люди вообще крайне редко делали что-либо случайно, «абы как». Буквально всё, вплоть до мельчайших деталей вышивки на одежде, было исполнено глубокого смысла. А строительство жилья – и подавно!

Мы уже видели, что в глазах наших предков изба была самой настоящей Вселенной – с небом, землёй, «нижним миром» и сторонами света. При этом со сторонами света связывались вполне определённые понятия. О них, как и о многом другом, здесь едва затронутом, опять-таки можно писать новую книгу. Заметим только, что восток и юг для наших предков символизировали солнечный восход, «красную» весну, полдень, «красное» лето, жизнь, тепло. На юге располагалось Мировое Древо, близ вершины которого помещался ирий – обитель Богов, света и добра. Напротив, запад и север прочно ассоциировались с «гибелью» солнца, смертью, холодом, мраком, лютой зимой, тёмными Богами.

Понятно, всякий разумный человек стремился расположить и обустроить своё жилище таким образом, чтобы силам зла, смерти и холоду было как можно труднее проникнуть вовнутрь. И наоборот, чтобы двери были настежь распахнуты навстречу добру, жизни, свету.

Причём в буквальном смысле этого слова. До появления окон единственным отверстием, посредством которого древнее славянское жилище сообщалось с окружающим миром, была дверь. А мы уже говорили о том, что древнейшие (VI–IХ веков) избы и полуземлянки славян, изученные археологами, были непременно обращены дверью на юг. Понятно теперь, что причина за этим крылась более глубокая, нежели простое желание осветить жилище.

Мы говорили также, что печь в ту эпоху ставили в противоположной от входа стороне: жильё топилось по-чёрному, и дым, прежде чем выйти сквозь дверь, плыл через весь дом. Неужели у наших предков не хватало соображения переместить печь поближе к двери, как это делали в позднейшие времена?

Не забудем, однако, что стена, противоположная входу, смотрела на север. То есть туда, откуда в любой миг могла подкрасться беда: холод, мрак, зло.

Начиная с Х века, после появления окон, южная ориентировка двери перестала быть обязательной. Впрочем, окна ещё в ХIХ веке, как правило, выходили на юг или восток, но никак не на север и не на запад. Вот тогда-то, в Х веке, и начали формироваться те четыре типа внутренней планировки жилища, о которых только что говорилось, – но расположение печи в северной части дома осталось неизменным.

Итак, красный угол, известный нам по этнографическим данным, располагался в южной или юго-восточной части помещения. Это было непреложное правило.

О священной силе печи, о том, что она была одним из «центров святости» дома, на этих страницах говорилось уже неоднократно. Святость красного угла тоже в доказательствах не нуждается.

Некоторые авторы связывают религиозное осмысление красного угла исключительно с христианством. По их мнению, единственным священным центром дома в языческие времена была печь. Божий угол и печь даже трактуются ими как христианский и языческий центры. Эти учёные видят в их взаимном расположении своеобразную иллюстрацию к русскому двоеверию первых веков после официального принятия христианства и чуть ли не оппозицию «свет – тьма», где в роли «тьмы» выступает не север с его мифологическим злом, а языческая вера. Вряд ли можно с этим согласиться! Мистическое осмысление сторон света, как мы видели, было выработано нашими предками задолго до крещения Руси в конце Х века. Кроме того, множество примеров свидетельствует, что смена официальной религии очень мало что изменила в традиционной культуре народа. Так что, скорее всего, христианские священные изображения просто сменили в Божьем углу более древние – языческие, а на первых порах несомненно соседствовали там с ними.