Рубаха, непосредственно прилегавшая к телу, шилась с бесконечными магическими предосторожностями, ведь она должна была не только согревать, но и отгонять силы зла, а душу – удерживать в теле. Так, когда кроили ворот, вырезанный лоскут непременно протаскивали внутрь будущего одеяния: движение «внутрь» обозначало сохранение, накопление жизненных сил, «наружу» – затрату, потерю. Этого последнего всячески старались избегать, чтобы не навлечь на человека беду.

По мнению древних, следовало так или иначе «обезопасить» все необходимые отверстия, имевшиеся в готовой одежде: ворот, подол, рукава. Оберегом здесь служила вышивка, содержавшая всевозможные священные изображения и магические символы. Языческий смысл народных вышивок очень хорошо прослеживается с древнейших образцов до вполне современных работ, недаром учёные считают вышивку важным источником в изучении древней религии. Эта тема поистине необъятна, ей посвящено огромное количество научных трудов.

Славянские рубахи не имели отложных воротников. Иногда удаётся восстановить нечто похожее на современную «стоечку». Чаще всего разрез у ворота делали прямым – посередине груди, но бывал и косой, справа или слева.

Застёгивали ворот на пуговицу. Пуговицы в археологических находках преобладают бронзовые и медные, но исследователи полагают, что металл просто лучше сохранился в земле. В жизни наверняка чаще встречались сделанные из простых подручных материалов – кости и дерева.

Легко догадаться, что ворот был особенно «магически важной» деталью одежды – ведь именно через него в случае смерти вылетала душа. Желая по возможности этому помешать, ворот столь обильно оснащали охранительной вышивкой (иногда содержавшей – конечно, у тех, кто был в состоянии себе это позволить, – золотое шитьё, жемчуг и драгоценные камни), что со временем он превратился в отдельную «наплечную» часть одежды – «ожерелье» («то, что носят вокруг горла») или «оплечье». Его пришивали, пристёгивали или вовсе надевали отдельно. В главах «Не просто “для красоты”» и «Женщина, Космос и украшения» подробнее рассказано об охранительном смысле украшений и о том, почему при мало-мальском достатке люди старались обзавестись золотом и благородными камнями и не прятали их в сундук, а размещали на одежде и на собственном теле.

Рукава рубах были длинные и широкие и у запястья схватывались тесьмой. Заметим, что у скандинавов, носивших в те времена рубахи подобного же фасона, завязывание этих тесёмок считалось знаком нежного внимания, едва ли не объяснением в любви между женщиной и мужчиной…

В праздничных женских рубахах тесёмки на рукавах заменялись створчатыми (застёгивающимися) браслетами – «обручьями», «обручами». Рукава подобных рубах были много длиннее руки, в распущенном виде они достигали земли. А поскольку у древних славян все праздники носили религиозный характер, нарядные одежды надевались не только для красоты – это были одновременно и ритуальные облачения. Браслет ХII века (сделанный, кстати, как раз для такого праздника-священнодействия) сохранил для нас изображение девушки, исполняющей магический танец. Длинные волосы её разметались, руки в спущенных рукавах взлетают, как лебединые крылья. Учёные думают, что это танец дев-птиц, приносящих земле плодородие. Южные славяне называют их «вилами», у некоторых западноевропейских народов они превратились в «вилис», в древнерусской мифологии к ним близки русалки. Все помнят волшебные сказки о девушках-птицах: герой, случается, похищает у них чудесные наряды. А также сказку о Царевне-лягушке: помавание спущенным рукавом играет в ней не последнюю роль. Вот уж действительно, сказка – ложь, да в ней намёк. В данном случае – намёк на ритуальную женскую одежду языческих времён, на одежду для священнодействия и колдовства.

Славянские женщины носили тканые и вязаные пояса. Они почти не сохранились в земле, поэтому археологи очень долго считали, что женские одежды не подпоясывались вообще.

А вот ременные пояса с самой древней поры были одним из важнейших символов мужского престижа – женщины не носили их никогда. Не забудем, что практически каждый свободный взрослый мужчина потенциально был воином, а именно пояс считался едва ли не главным знаком воинского достоинства. В Западной Европе полноправного рыцаря называли «опоясанным», пояс входил в рыцарские атрибуты наравне со шпорами. А на Руси бытовало выражение «лишить (отрешить) пояса», что значило «лишить воинского звания». Любопытно, что позже его применяли не только к провинившимся воинам, но и к священникам, которых лишали сана.

Пояс ещё называли «опояской» или «поясницей». Мужской кожаный пояс обычно был в ширину 1,5–2 см, имел металлическую пряжку и наконечник, а иногда его сплошь покрывали узорными бляшками – по ним-то и удалось восстановить строение ремня. Мужчина-славянин не успел ещё превратиться в забитого крестьянина позднейших времён, подпоясывавшегося мочальной верёвкой. Это был гордый, полный достоинства человек, защитник своей семьи, и весь его облик, в первую очередь пояс, должен был о том говорить.

Интересно, что поясные наборы «мирных» мужчин менялись от племени к племени: например, вятичи предпочитали лировидные пряжки. А вот ремни профессиональных воинов – членов дружин – были тогда почти одинаковы по всей Восточной Европе. Учёные видят в этом свидетельство широких связей между народами и определённой схожести воинских обычаев разных племён, есть даже термин – «дружинная культура».

Особой славой пользовались пояса из кожи дикого тура. Полоску кожи для такого пояса старались добыть прямо на охоте, когда зверь уже получил смертельную рану, но ещё не испустил дух. Надо думать, эти пояса являлись порядочной редкостью, очень уж опасны были могучие и бесстрашные лесные быки. Вряд ли мы ошибёмся, предположив, что именно из турьей кожи делались воинские пояса, ведь охоту на тура приравнивали к поединку с вооружённым врагом, и, может быть, тур, посвящённый Богу Грозы, был своеобразным воинским «тотемом». Впрочем, существовало поверье, что такие пояса хорошо помогали роженицам. Кстати, рожающая Богиня изображена на бляшках пояса, найденного вместе с древностями одного из финно-угорских народов – соседей славян. Учёные считают, что этот ремень имел ритуальное назначение. Следует, однако, учесть, что ритуальным смыслом обладали буквально все предметы воинского снаряжения; об этом говорится в главе «Кольчуга». А о том, как соотносились и перекликались символы женственности и мужества, рассказывается во многих главах, например «Шейные гривны» и «Женский головной убор».