- Значит, нет. – Констатировал Федор, чуть повернув голову вбок.

Затем спокойно забрал протянутый кошелек, вызвав тихий вздох облегчения.

Открыл   его   и,   игнорируя   деньги,   достал   черно-белый   снимок   с   изображением молодого   и   неизвестного   мне   мужчины,   на   обратной   стороне   которой   был изображен абстрактный блекло-синий знак - словно выцветшая от времени печать.

Федор обернулся вокруг себя, приметил ларек в паре шагов и положил фото прямо на него, а кошелек отправил себе в карман.

- Он придет за этим фото. – Произнес он замершим мужчинам и потерял к ним интерес. – Пойдем, - сказал мне брат и двинулся к выходу с рынка.

Но был аккуратно перехвачен представителем рынка, в глазах которого явно плескалась паника.

И даже ладонь, на всякий случай аккуратно зафиксировавшая его за горло сзади,

не помешала тому постараться аккуратно подхватить брата за локоток и попытаться заглянуть в глаза.

- Тут нет. Но там – указал он взглядом в закрытый павильон овощного рынка,

протянувшийся   у   края   торговых   рядов,   с   небольшой   вывеской   «восточные лакомства» над воротами. – Там есть. Но оно не мое! Только фото забери. Красивое,

вдруг потеряется, а?

И был он достаточно убедительным, чтобы Федор замедлил шаг.

По счастью, фото еще не смел ветер и не забрал случайный прохожий. Да и переговорщик был достаточно разумен, чтобы предложить себя в качестве гида, а не оставлять дело на самотек или перекинуть проблему кому-то еще. Только был он каким-то   квелым,   даже   отметив,   что   фото   отправилось   обратно   в   кошелек.

Остальные   же   его   сотоварищи   слитно   отвернулись   и   покинули   нас,   не попрощавшись.   Во   взглядах   их   было   только   осуждение,   бросаемое   на   нашего спутника.

- Кто хозяин павильона? – Уточнил я, сопоставив настроения и взгляды.

- Я не знаю, - дернул тот плечом. – Пойдем.

-   Они   вас   как   похоронили,   -  прокомментировал   Федор   спешно   удаляющихся людей.

- Пойдем. – Нахмурился тот и зашагал к «лакомствам».

- Что за фото? – Шепнул я брату.

- Да так, - был он задумчив. – Сына нашего общего знакомого. Говорит, похож.

В такие моменты отчетливо понимаешь, что вовсе не странный, и есть люди вокруг куда чудесатее.

- Почему мое фото не положил?

- А? – Поднял он взгляд.

- Ну, на прилавок. Я тоже могу красиво приходить. – Попенял ему я.

- Ты ж уже тут.

- Им же хуже.

-   Надо   приходить   долго!   –   Наставительно   произнес   Федор.   –   Без   сроков   и точного графика.

- Как старость?

- Ага. Так страшнее.

- Учту, - проворчал я, заходя под ржавую арку входа.

В лицо дыхнул аромат специй и приторной сладости, волна тепла и нечто такое,

от чего хотелось оглушительно чихнуть – но еще через пару вздохов все это стало уже привычным, хоть и необычным фоном.

Торговые   ряды   тут   составляли   выставленные   змейкой   –   от   края   до   края широкого зала – столы, на которых были выложены инжир и изюм, виноград и еще десятки   разнообразных   фруктов,   составлявших   те   самые   «сладости»   наравне   с рахат-лукумом и весовой халвой, орехами и дыней. А за прилавками стояли совсем уж   колоритные   личности,   неведомо   как   переместившиеся   со   своим   товаром   с ближнего востока в столицу северной империи. Или же то местные и даже коренные,

но не отступившие от традиционных нарядов и головных уборов, намотанных на головы из белоснежной ткани.

Вокруг так же ходили обычные люди, приобретались товары, и не было ничего особенного ни в атмосфере восточного базара, ни таинственного в манере торгов и расхваливания товара. Где-то над головой гудели тепловые вентиляторы, разбавляя шумом лопастей эхо общего гомона, и только сопровождающий напоминал, что тут не все так благолепно, как кажется на первый взгляд.

- Вам плохо? – Уточнил у нашего гида Федор.

Был тот сероват – что особенно четко проявилось, когда мы все-таки вошли в зал. Будто спонтанное решение более не казалось удачным.

- Нам сюда, - насупился тот и зашагал к дальнему, самому невыгодному с точки зрения торговли ряду, в самом конце зала.

А   там   остановился   возле   первого   же   продавца   лакомств   –   выглядевшего мудрецом,   неведомо   как   сменившим   профессию,   или   же   профессиональным жуликом, косящим под мудреца.

-   Покупатели.   –   Коротко   кивнул   ему   наш   сопровождающий,   развернулся   и быстро зашагал наружу.

-   Есть   сладкий   рис,   есть   финики,   -   улыбнулись   нам   уголками   губ   и продемонстрировали товар.

- Есть что-нибудь, сверкающее на свету? – Уточнил Федор.

- Насколько ярко сверкающее?

Я молча зажег звездочку над ладонью и продемонстрировал.

- Настолько яркого нет, - задумчиво огладил тот бороду, не выказывая и тени испуга. – Но, может, что-то из этого вас заинтересует?

Затем убрал руку под прилавок, а когда вновь показал ее – на ладони лежала целая   россыпь   малых   и   больших   камней   –   агатов   и   изумрудов,   аметистов   и хризолитов чистой воды, разбавленных самым обыкновенным изюмом.

- Попробуйте, - щедро предложил он.

А Федор разом напрягся, прикипев взглядом, казалось, ко всем камням сразу.

Красивым,   большим   камням,   пусть   и   без   огранки.   Явно   диким,   и   без   единого документа – но прекрасным даже без искры внутри.

- И какая цена за килограмм? – Вежливо поинтересовался я.

Старик   фыркнул,   словно   на   хорошую   шутку.   А   Федор   достал   кошелек   и продемонстрировал наличность.

И только тогда насмешка обратилась в задумчивость.

- Эй, уважаемые, что вы как не на рынке! – Тут же окликнул нас следующий в ряду продавец, до того лениво прислушивающийся к беседе – а сейчас бодрый и даже вставший на ноги у прилавка. – Вы походите, посмотрите на товар! – И для убедительности   выразительно   посмотрел   на   ладонь,   которой   удерживал   горсть мелкого зеленого винограда, в котором нет-нет, да и тускло посверкивали дикие мутно-прозрачные камни…

В общем, это мы удачно зашли. Потому что «искра» искрой, а красота требует достойного   оформления.   Да   и   вроде   было   среди   купленного   такое,   после приобретения чего,  у  Федора  был тот  самый  невозмутимый  вид,  после  которого лучше пересчитать количество оставшихся конфет в коробке внутри сейфа.

Под конец, правда, чуть не произошел конфуз – прямо ко входу подъехали две большие черные машины, а люди внутри них вроде как были настроены серьезно с нами переговорить. Но переговоры взяла на себя свита Федора, дождавшаяся, пока восемь   человек   выйдут   из   машины,   а   затем   совместив   корпуса   одинаковых автомобилей в один куб из стали, пластика и резины. Абсолютно бесшумно. Те, кто находился в этот момент к этому процессу спиной, даже ничего не заметили.

Говорить им с нами как-то расхотелось, и люди пешком отправились искать крайнего,   который   не   поддержал   идею   разойтись   с   непонятными   пришельцами миром, и из-за которого они лишились машин.

Потому что на необдуманный вопль «вы че сделали?!» в кубе, одна из граней которого представляла бывшую крышу, проявился рельеф в форме человека, и этот намек совершенно не способствовал развитию дискуссии.

В   качестве   бонуса   за   покупки   нам   досталась   большая   и   явно   вкусная   дыня,

владея которой мы рассчитывали обеспечить лояльность девушек, махавших вчера полдня лопатами. Но если лояльность не обеспечится, нам же лучше – сами съедим. С

такими   мыслями   мы   и   отправились   на   бывшую   квартиру   Ники,   куда   девушки перебрались еще вчерашним вечером.

- Да хватит переживать! Она простит! – Заверил меня Федор, стоило сделать секундную заминку перед дверным замком.

Простая фраза отразилась болью и апатией, но я постарался улыбнуться и с благодарностью за поддержку, кивнул.