Я же спокойно подхватил перстень и вернул на свой указательный палец.

- П-почему оно не проходит? – Встряхнув несколько раз рукой, загнанно спросил полковник,   рассматривая   дряхлую   кожу   древнего   старика   до   запястья,   после которого шла чистая и холеная рука госслужащего. - Вы отравили меня! Отравили!

- Поактивней размахивайте, - попросил я. – Пусть все видят. Мы оба знаем, что грозит за попытку надеть чужой перстень.

- Это вы! Вы втравили меня обманом!

- Спросим у моего свидетеля? – Поскучневшим голосом осмотрел я перстень на своей ладони.

- Как это убрать, как это вылечить, - чуть не плача, баюкал он левую руку на груди, ссутулившись и скрывая ее от чужого взгляда.

И   оттого   становился   совершенно   некоммуникативен,   что   в   нашей   ситуации вредно.

- Ника, вылечи его пожалуйста.

- Не хочу, - жестко ответила девушка, прикасаясь губами к своей чашке с чаем.

- Девушка, милая! - истово обратился к ней полковник. – Я же не желал вам зла!

Я радел за ваше счастье, вы же знаете! Да, подстраховался, но вы сами видите, какая сейчас молодежь! Но вы не такая, вы хорошая, милая моя Ника!

- Осторожно, сейчас она вам туфли продаст, - буркнул я, пробуя свой чай.

- Да хоть две пары!

- Могу отрезать, - предложила Ника абсолютно равнодушным тоном. – На нашей кафедре обсуждают роботизированный протез. Интересуетесь?

- Хватит издеваться! Просто назовите цену!

- Позже, - пресек я жалобы. – Итак, к началу беседы. Вы должны мне жизнь.

Пойдут две другие. Курс хороший, завтра будет дороже.

- Кого вам нужно устранить? – Процедил он.

-   Никого,   -   пожал   я   плечами.   –   Нам   стало   известно   из   новостей,   что   некто

Черниговский   Антон   и   Черниговский-Зубов   Павел   совершили   вооруженное нападение на банк «Шелихов и партнеры».

От такого известия полковник даже позабыл о постаревшей руке.

- Они свихнулись? – Приоткрыл он рот и удивился в той мере, что даже озвучил кое-что вслух. – Это же банк СВР.

Оп-па.

- Простите?

- Внешняя разведка и служба специальных операций.

- Частный банк? – Не поверив, переспросил я.

-   А   вы,   молодой   человек,   на   акции   из   госбанка   собрались   деньги   брать?   –

Язвительно уточнил Борис Игнатьевич. – Или чековые книжки агентуре заведете?

Эти идиоты залезли в карман самого императора. Моя помощь тут не нужна, они уже трупы.

-   Интересно,   -   постучал   я   пальцами   по   столешнице.   –   Даже   княжич

Черниговский?

- Этого, еще может быть, отец отмажет, - подумав, согласился полковник. – Если ущерб небольшой.

Рядом закашлялась чаем Ника.

-   Хорошо…   Ваша   служба   будет   готовить   рекомендации   по   данному происшествию. – Утвердительно произнес я.

- Это мой участок ответственности, - не стал отнекиваться полковник.

- Вы порекомендуете, что для прессы и общества будет лучше обвинить во всем

Зубова. Принц Черниговский оказался в этой ситуации случайно, будучи введенным в заблуждение. Семью главы МВД страны ничто не должно опорочить.

Потому что к этому выводу они придут в любом случае.

-   Нашли   новых   покровителей?   –   Успокоившись,   и   убрав   под   стол   руку   с повреждённой ладонью, умно смотрел полковник.

- Настаивайте на том, чтобы Зубова младшего и Зубова старшего изгнали из клана.

- Это еще хуже, чем смерть. Их затравят в тот же день.

- Прошу отдельно отметить в ваших рекомендациях, что с изгнанием Зубовых,

клан князей Черниговских лишится принадлежащего им права на беспошлинный провоз товаров по реке. Значит, достаточно внушительные средства не только будут изъяты   из   казны   виновных,   но   и   снова   пойдут   в   бюджет   страны.   Это   выгодно вашему господину.

- За что вы их так ненавидите? – С неким энтомологическим интересом, словно на редкий вид мерзавца, посмотрел на меня полковник. – Какая-то детская обида?

Отбитая девушка? Оскорбление?

-   Борис   Игнатьевич,   мне   нужны   эти   две   жизни.   –   Подытожил   я   обыденным голосом.

Не напоминая, что иначе целью торгов снова станет его собственная.

-   Я   подготовлю   отчет,   -   согласился   полковник,   поразмыслив.   –   К   моим рекомендациям прислушаются. Но если вы собрались лично мстить Зубовым, то у вас будет всего пару минут, пока их не уничтожит кто-нибудь еще. В свое время только покровительство князей Черниговских спасло их от расправы, а аристократы никогда не забывают обид.

- Вот и славно, - расплылся я улыбкой. – Отличный повод начать наши с вами отношения с чистого листа.

- Вы больной ублюдок, Максим, - покачал головой Борис Игнатьевич.

- О, мои интересы в этом деле весьма специфичны. – Спрятав перстень, достал я металлический артефакт в виде стержня, очень походивший на флешку. – Это вам.

Пусть займет назначенное вами место.

Рядом возмущенно вскинулась Ника, опознав в нем тот, что она утеряла, а я ей подарил. А затем еще и демонстративно отвернулась.

- Если вы мне еще и руку вернете, я вас просто расцелую, - расплылся полковник улыбкой, ловко пряча артефакт в карман брюк – И не берите мои слова близко к сердцу. Это от восхищения, право слово.

- Всего наилучшего, - приподнялся я с места.

- А как же моя рука? – Всполошился он, неловко приподнимаясь вслед за нами –

но так, чтобы кисть не заметили со стороны.

-   Носите   перчатку,   -   порекомендовал   я,   искоса   посмотрев   на   хмурое   и недовольное выражение лица Ники, после чего направился из заведения.

- Оно пройдет? – Спросили меня вслед.

- А вы считаете, император умеет прощать? – Обернулся я на мгновение.

- Ника, чудная девушка, - донеслось позади воркование. – Снизойдите до дурака.

-   Мне   нравится,   что   в   вас   теперь   есть   что-то   столь   же   мертвое,   как   и   ваша совесть. – Ответил звонкий девичий голос догоняющей меня Ники. – Ищите надежду в другом месте.

- Миллиона два потеряла, - буркнул я девушке, выходя из кафе и придерживая для нее дверь. – Так или иначе ведь вылечит. Нет в тебе хозяйственности, ох нет. .

Та, впрочем, словно не обратила внимание на мою галантность – будто я пустое место.

- После трех миллиардов потерь? – Зло хлопнула она дверью автомобиля.

-   Карманы   бы   хоть   проверила,   -   проворчал   я,   заводя   мотор   и   выруливая   с парковки.

Ника замерла, затем медленно потянулась к потайному кармашку пиджака в брючном   костюме.   Ощупала   шов,   под   которым   был   запрятан   артефакт.   Не успокоилась, стянула с себя пиджак, распорола нитку и изумленно посмотрела на то,

что уже считала коварно похищенным и отданным врагу.

- А что тогда у Бориса Игнатьевича? – С удивлением пробормотала Ника.

- Статья у него. За хищение и подлог служебного имущества, - отозвался я. –

Одно дело – забрать из хранилища и потерять, а другое – подменить на дубликат собственными руками.

- Но зачем?

-   Думаешь,   я   ему   верю?   Дернется   –   и   кое-кто   устроит   неплановую инвентаризацию.

- Максим, - произнесла Ника после долгого молчания. – Почему ты так с Пашей?

- Как именно? – Уточнил я, выруливая на Садовое кольцо.

- Ну… Их же действительно выкинут без прав, без документов, нищими на улицу,

- тревожно спросила девушка.

- Все мы появляемся в мир через боль и слезы, без гроша в кармане… Главное,

чтобы в этот момент нашелся человек, который будет нас любить.

-   Ты   встретишь   их?   –   Встрепенулась   Ника,   словно   затаенная   надежда оправдалась.

- Я – нет. – Покачал я головой. - Они меня ненавидят. Если узнают, кто стоит за изгнанием – станут ненавидеть еще больше.

Объяснять   им,   что   иначе   никто   и   никогда   не   выпустит   их   из   сытого   и унизительного   рабства,   мне   не   интересно.   Лучше   честная   ненависть,   чем рассуждения   о   том,   что   кнут   барина   бывал   мягок,   а   корыто   с   баландой   всегда полным объедков с барского стола. Не потому, что там они были счастливы, а из чувства   противоречия   при   виде   меня.   Тем   более,   что   я   не   предлагаю   счастье,   а только возможность его получить.