Сестра Ариэль отвела взгляд, позволяя себе на мгновение стать женщиной, наткнувшейся на изуродованное тело своей знакомой.

Медленно дышала, радуясь, что обнаружила труп Джесси. Надо же, днями находилась так близко и не почуяла запаха тлена. Что это, шалость ветра? Или магия?

В руках сестра Джесси сжимала квадратную пластину.

Сестра Ариэль осторожно отодвинула все эмоции, отстранилась. Она изучит их позже, позволит себе всплакнуть, если на глаза навернутся слезы. Сейчас, возможно, ей грозит опасность. Ариэль взглянула на пластину. Далековато. Есть ли какие знаки на поверхности, сказать она затруднялась, однако было нечто такое, отчего мороз пробрал до костей.

На пластине торчали крючки, которые врезались в веревку. Казалось, они выросли, когда упало лассо, чтобы помочь Ариэль.

Она подтащила пластину ближе к охранному кругу, но оставила ее у дальнего края. Почем знать, что произойдет, если нечто магическое пересечет барьер. Рукописный шрифт оказался гамитическим, но Ариэль обнаружила, что помнит его удивительно хорошо.

«Если наступил четвертый день, выжди. Если седьмой, тащи меня через охранный круг, не медли», — гласила надпись.

Руны бежали дальше, однако Ариэль прервала чтение и нахмурилась. Это вовсе не походило на то, что обычно пишут на мемориальной пластине. Интересно, кому эти слова могли адресоваться? Возможно, в древности пластина была частью какой-то проверки? Церемония входа для магов? Как ее истолковала сестра Джесси? Почему она считала, что пластина столь важна?

Ариэль продолжила читать:

«Сколько дней ты уже топчешься в охранном круге, Лошадиная Морда? Между прочим, лассо ты бросаешь так себе».

Сестра выронила веревку из трясущихся пальцев. Ее обзывали Лошадиной Мордой, когда она была еще тиро, новичком. Ариэль попыталась перевести слова иначе, но гамитические руны ясно давали понять, что имя это личное, обида не общая, а конкретная.

Сейчас, глядя на то, как лассо зацепилось за крючки, Ариэль вдруг твердо уверилась, что веревку схватила сама пластина. Как разумное существо. Крючки торчали не равномерно по краям, а так, будто выросли в ответ на касание лассо.

Пластина блеснула, и Ариэль в испуге отшатнулась.

Это было ошибкой — ее нога попала в петлю. Падая, она дернула веревку и протащила пластину сквозь охранный круг.

Ариэль вскочила так быстро, как только ей позволили силы. Пластина больше не блестела. Сестра подняла ее.

Появилась надпись «Пророчество», и гамитические руны растаяли, превращаясь в руны обычные, когда она тронула пластину.

Она сглотнула, не веря глазам. Надпись продолжала бежать по пластине, словно писало невидимое перо.

«Если наступил седьмой день, пройди две стадии к югу».

Стадии? Возможно, меры длины не переводились. Как это далеко, две стадии? Триста шагов? Четыреста?

Ее парализовал страх. Ариэль никогда не искала приключений, была ученым-филологом, и очень хорошим. Хоть и входила в число более сильных сестер, но не любила встревать в то, чего не понимала. Она перевернула пластину.

«В деревьях — охранные круги, — в панике, дрожащим почерком написала Джесси аль'Гвайдин. — Не верь ему».

О, чудесно.

Сестра Ариэль приросла к земле. Слова сестры Джесси могли быть написаны только с помощью магии. Само собой, та не посмела бы использовать магию в лесу. Чистой воды самоубийство.

Так она и мертва.

Все это западня. Не иначе пластина что-то взвела, пересекая охранный круг. Скорее всего, к югу в деревьях, там, куда пластина пытается спровадить Ариэль, — тоже ловушка. Пожалуй, надо пойти и описать все в журнале, закрыть глаза на ловушку, играть но своим правилам.

Тем не менее сестра Ариэль не вернулась в Торрас-Бенд, чтобы занести наблюдения в журнал, а изучила охранный круг южнее. Если и была ловушка, она в нее давно уже попала.

Для спешки есть свое место и время. Судя по всему, именно здесь и сейчас.

— Ну ты и наказание. И зачем только Кайлар тебя приютил? — спросила Ви.

Прошла уже неделя пути. Может, Ули и не лучшая компания, но все равно поинтересней, чем деревья, лошади да небольшие деревеньки, которых они избегали. Ви не разговоры заводила, а собирала информацию. Кайлар преследовал ее, чтобы убить.

— Потому что он любит меня, — ответила Ули, как обычно дерзко. — Когда-нибудь он на мне женится.

Ули и раньше говорила такое, отчего у Ви возникли подозрения. Однако, задав несколько вопросов, поставивших девочку в тупик, она поняла, что подозрения напрасны. Кайлар не был извращенцем.

— Да-да, знаю. Но ведь Кайлар не мог любить тебя прежде, чем вы встретились. Ты говорила, что увидела его впервые, когда он забирал тебя из замка.

— Вначале я думала, что он мой настоящий папа, — объяснила Ули.

Ви хмыкнула, не выказывая особого интереса.

— А кто твои настоящие родители?

— Папу звали Дарзо, но сейчас его нет в живых. Кайлар о нем не говорит. Думаю, что моя мама — Мамочка К. Она всегда смотрела на меня так забавно, когда мы оставались вдвоем.

Чтобы не упасть, Ви пришлось схватиться за заднюю луку седла. Нисос, вот оно что! То-то Ули показалась знакомой. Она дочь Дарзо и Мамочки К.! Неудивительно, что родители ее скрывали. Вот потому-то девочку и приютил Кайлар.

От этой мысли ей вдруг стало больно. Ви даже представить не могла, что приютила бы одного из ублюдков Хью. Если уж на то пошло, то не могла и представить, чтобы Хью о них заботился. В одночасье Ули стала ценной вдвойне для короля-бога. Удерживать девочку — значит подчинить себе Мамочку К.

Может, этого хватит, чтобы вырваться из когтей Гэрота? Как бы не так. Да, король-бог вознаграждает слуг щедро. Ей будет дозволено предаваться любому пороку до пресыщения. Он даст ей золото, одежду, рабов, все, что она ни попросит. Но никогда не даст свободу. Для этого Ви оказалась слишком ценной.

Чем больше Ви узнавала о Кайларе, тем больше отчаивалась. Обязательно нужно общаться с Ули, чтобы выведать о враге всю подноготную. Приходится довольствоваться тем, что болтала двенадцатилетняя девчонка, которая втюрилась в парня по уши, но Ви умела отделять зерна от плевел. Тем не менее Кайлар все больше казался… Проклятье!

Все, хватит дурных мыслей. Только настроение портить. Еще неделя, и Ви покончит с этим делом. Может, даже не будет требовать платы. Бросит девчонку с запиской о том, что сделано, и исчезнет. Она убила Джарла, доставит Кайлара и Мамочку К. прямо к королю-богу. Ясное дело, тратить ресурсы и кого-то посылать за ней Гэрот не станет. Если и решит преследовать, то не с такой яростью, как если бы его предали. Ви сможет исчезнуть. Она боялась только нескольких людей, и все они слишком важны, чтобы бросать их в погоню.

Один из них — Кайлар, но жить ему осталось недолго. Может, он и убил Рота Урсуула, три десятка элитных горцев да несколько ведьм — Ули, похоже, об этом знала немало, — но против короля-бога кишка тонка.

Ви направится в Сет, Ладеш или в глубь гор Кьюры, где рыжие волосы не так уж необычны. Больше ни для какого мужчины она не раздвинет ноги и не возьмет контракт. Кто его знает, как выглядит нормальная жизнь, но Ви найдет время, чтобы понять это. Только сначала закончит дело.

Она вытащила клочок бумаги, который взяла в доме Кайлара, и перечитала заново: «Элена, прости. Я пытался. Клянусь, пытался. Есть в жизни то, что дороже моего счастья. То, что под силу сделать только мне. Продай эти кольца господину Бурари и переезжай с семьей в часть города получше. Я буду любить тебя всегда».

— Эй, Ул! — окликнула Ви. — Из-за чего Кайлар и Элена ссорились?

— Наверное, из-за того, что кровать не скрипела.

Ви нахмурила лоб. Что за ерунда? Затем рассмеялась.

— И только? Ну, это нормально.

— Почему? Что это значит? — спросила Ули.

— Трахаться, вот что. Вечно мужчины и женщины из-за этого ссорятся.

— Что значит «трахаться»?

Пока Ви откровенно, насколько возможно, объясняла, Ули казалась все больше испуганной.