— А это больно? — спросила она.

— Иногда.

— Фу, какая гадость!

— Так и есть. Грязно, липко, потно и дурно пахнет. Иногда даже кровь идет.

— Почему тогда девочки позволяют им это делать? — удивилась Ули.

— Потому что мужчины их заставляют. Оттого и ссорятся.

— Кайлар не стал бы это делать, — заявила Ули. — Он не причиняет боль Элене.

— Тогда почему ссорились?

Ули побледнела.

— Не стал бы, — повторила она. — Ни за что. По-моему, они этим вообще не занимались, потому что кровать никогда не скрипела, а тетушка Меа говорила, что должна бы. Правда, тетушка Меа говорила, что это забавно.

Кровать никогда не скрипела?

— Как скажешь. Больше ни из-за чего не ссорились? — поинтересовалась Ви.

— Она хотела, чтобы он продал меч, тот, который ему дал Дарзо. Кайлар не хотел, но Элена сказала, раз так, значит, он по-прежнему хочет быть мокрушником. А он не хотел. Потому что на самом деле хотел быть с нами. Когда Элена так сказала, его это просто взбесило.

Значит, Кайлар хотел выйти из игры. Вот что он имел в виду, когда в записке написал, что пытался. Пытался уйти.

Нисос! Кайлар, может, и вовсе не в курсе, что она забрала девочку. Ви не знала, хорошо это или плохо. Хотя объясняло, почему он тем туманным утром проскочил мимо. Был уверен, что Ви стремится как можно быстрее вернуться в Сенарию.

Впереди, в нескольких сотнях шагов, Ви заметила, что лес изменился. Причем так внезапно, будто землю разрубили топором. На ближней стороне лес ничем не отличался от того, по которому они ехали сутками. На дальней стороне росли огромные секвойи. Где-то рядом должен быть Торрас-Бенд. Особой разницы Ви не видела, но ей казалось, что ехать под большими деревьями легче. В таком древнем лесу почти не было всякой поросли.

Они подъехали на полсотни шагов к секвойям. Вдруг сбоку, откуда-то из-за деревьев шагнула старая женщина, держа в руках сверкающий лист золота. Она выглядела не менее напуганной, чем Ви.

Сверкающее золото означало только одно: магия. Женщина была магом.

— Стойте! — крикнула она.

Ви резко откинулась назад и выдернула поводья лошади Ули из рук девочки. Пришпорила свою лошадь и бросила взгляд в сторону мага. Женщина бежала тяжело, неуклюже — и вовсе не к Ули с Ви. Бежала прочь от древнего леса, на ходу отшвырнув золотую пластину.

Что за черт? Это было странно, однако не настолько, чтобы Ви остановилась. На всем белом свете она боялась только мокрушников, ведьм и магов.

Лошади рванули к лесу, едва не выкинув Ули из седла.

Женщина была теперь всего в тридцати шагах, почти поравнялась с ними. Еще несколько шагов. Ви могла поклясться, что маг явилась из обширного, почти невидимого пузыря, накрывшего лес.

Женщина вскинула руки и заговорила. Что-то хрустнуло и метнулось вперед. Ви бросила тело как можно дальше, прячась за лошадь. Неподалеку раздался хлопок, воздух тряхнуло, и Ули слетела с лошади.

Смотреть Ви не стала. Она выхватила нож из ножен на лодыжке и метнула его, выпрямляясь в седле. Бросок дальний — шагов двадцать до цели, которой не видела, пока не метнула нож — лишь для того, чтобы отвлечь. Ви оглянулась.

Ули лежала на земле без сознания.

Не до сомнений. Мокрушник не колеблется. Он действует, пусть даже ошибочно. На месте замирать нельзя — будешь мишенью. Ви снова вонзила шпоры в бока лошади. Та устремилась вперед…

…и тут же рухнула на землю: подкосились передние ноги.

Ви выдернула ноги из стремени. Надо приземлиться, сжавшись в клубок, перекатиться, освобождаясь от лошади, выхватить метательные ножи… Только вот лошадь падала быстрее, чем ожидалось. Ви с размаху ударилась оземь, заскользила на спине и перевернулась. Голова встретила твердый, как железо, корень, и перед глазами поплыли черные точки.

«Подъем, черт тебя дери! Вставай!»

Она встала на четвереньки, попыталась подняться. Глаза слезились, в голове звенело.

— Простите, этого я позволить не могу, — раздался голос старой женщины.

Вид у нее был решительный. Не шутит.

«О нет. Не может все вот так закончиться».

Тучная женщина подняла руку и заговорила. Ви попыталась упасть на бок и не смогла.

Два коротких пореза. Линия вдоль ребер и такая же — по внутренней стороне руки. Оба неглубокие. Нож разрезал кожу, но не мышцы. Чистый бинт, свежий воздух — и через несколько дней от ран не останется и следа.

Только в Дыре нет ничего чистого. О свежем воздухе — лишь воспоминания.

Логан распознал симптомы, но поделать ничего не мог. Его уже бросало то в жар, то в холод, он весь трясся и потел. Возможно, лихорадка его доконает. После стольких дней в Дыре Логан стал тенью себя прежнего. Впалые щеки, осунувшееся лицо, глаза блестят. Длинное тело теперь — одна кожа да кости.

Он знал: если выживет, будет еще хуже. Несмотря на голод, Логан не выглядел таким же изможденным, как те, кто сидел в Дыре годами. Он даже удивлялся, с каким упорством цепляется за жизнь. Однако что до этого лихорадке? Потребуются как минимум дни, чтобы ее побороть. Дни полной уязвимости.

— Наташа! — окликнул он. — Расскажи мне снова о Сопротивлении.

Младшая дочь Грэзинов бросила на него затравленный взгляд и не ответила. По другую сторону Дыры Фин обгладывал сухожилия, чтобы удлинить веревку.

— Наташа?

Девушка села.

— Они перемещаются с места на место. Есть несколько имений на востоке, которые их привечают. Особенно — особенно Джайров. Даже лэ'ноты помогали.

— Подонки.

— Согласен, зато враги нашего врага.

Она сказала это, будто говорила так и раньше. Черт, ведь говорила же!

— И наша численность растет?

— Да, наша численность растет. Мы проводили набеги, небольшие группы делали все, чтобы нанести урон халидорцам. Однако пока моя сестра нам ничего серьезного не позволяет. У графа Дрейка есть осведомители в каждой деревне восточной Сенарии.

— Граф Дрейк? Подожди, я ведь спрашивал об этом раньше.

Наташа не ответила. Ее взгляд был по-прежнему устремлен на Фина. За последние три дня тот убил четверых новоприбывших. Три дня? Или уже четыре?

Граф Дрейк участвовал в Сопротивлении. Это было здорово. Логан не знал, выжил ли граф вообще.

— Я рад, что Кайлар не убил его, — сказал Логан.

— Кого? — переспросила Наташа.

— Графа Дрейка. Он меня предал. Сюда я попал из-за него.

— Тебя предал граф Дрейк? — удивилась Наташа.

— Нет, Кайлар. Переоделся во все черное и назвал себя ночным ангелом.

— Кайлар Стерн — ночной ангел?

— Он все время работал на Халидор.

— Неправда. Сопротивление только и возникло, потому что есть ночной ангел. Я была там. Всех согнали в сад, и он нас спас. Тэра предложила ему все, что угодно, чтобы вывел нас из замка, но его беспокоил только ты. Он всех оставил ради тебя, Логан.

— Но он же… он убил принца Алейна. Первый все и начал.

— Принца Алейна убила принцесса Джадвин. В награду ей даровали часть его владений.

Это казалось невероятным. После того как у Логана отняли все, Наташа возвращала ему лучшего друга. О, как он скучал по Кайлару!

Логан рассмеялся. Может, давала о себе знать лихорадка. Может, вообразил, что Наташа так сказала, потому что ему очень хотелось это слышать. Он был настолько болен, что с трудом воспринимал реальность. Все так неясно, так запутанно. Логан боялся, что вот-вот начнет реветь, как девчонка.

— А Сэра Дрейк? Она тоже была с тобой? Она участвует в Сопротивлении? Кайлар ее спас? — спросил Логан.

Он и об этом раньше спрашивал.

— Она мертва.

— Ее… она страдала?

Спрашивать об этом раньше он бы не посмел. Наташа опустила глаза.

Сэра. В недалеком прошлом его невеста. В другой жизни. Когда-то он ее любил. Или думал, что любил. Как мог он любить, если за все время в Дыре ни разу о ней не вспомнил?

Она его предала. Спала с принцем Алейном Гандером, другом Логана, и ни разу — с ним самим, человеком, которому говорила, что любит. Так ли все на самом деле? Предательство ли погасило его чувства к ней? Или он никогда и не любил ее?