Мальчик не помнил, как бросился к могиле и упал на колени, беспомощно комкая в ладонях землю. Больше он не мог сдержаться своей боли и расплакался навзрыд.

— О, деточка! — жалобно произнесла другая женщина, приблизившись к убитому горем ребенку. Она уже хотела было помочь ему встать на ноги и отряхнуться от грязи, но в тот же миг мальчик поднял голову и посмотрел на нее. Его глаза были абсолютно белыми, словно их заполонил туман.

Женщина вскрикнула от неожиданности и в ужасе попятилась назад. Прежде чем присутствующие поняли, что случилось, рука покойного внезапно пробилась сквозь землю и накрыла руку сына. Затем умерший выбрался из могилы и, шатаясь, шагнул навстречу жене. Двигался он, точно поломанная кукла, глаза его были такими же белыми и слепыми, как у сына. Несколько женщин в страхе закричали и бросились прочь, мужчины же схватились за воткнутые неподалеку лопаты. Но прежде чем они успели что-то сделать мертвец рухнул прямо у ног несчастной вдовы.

— Черная магия! Черная магия! — послышалось со всех сторон.

Эристель тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя наваждение, а затем растерянно огляделся по сторонам. Последние минуты ему казалось, что он провалился в сон, где его отец вернулся, и теперь они снова были вместе. Земля сдалась и отдала его обратно. Вот только радости на лицах местных жителей почему-то не было. Эристель видел лишь всепоглощающий ужас в глазах собравшихся и сам испугался от того, что все на него смотрят.

— Чудовище! — вскричал один из мужчин. — Бейте его, что стоите!

— Бейте его! — эхом повторили еще двое мужчин.

Эти слова показались Эристелю какими-то дикими. За что они хотят его бить? Что он такого сделал?

Он испуганно взглянул на свою мать, которая попыталась помешать мужчине замахнуться на мальчика лопатой.

— Нет, это мой сын! — кричала она. — Эри, беги же! Беги в лес!

Этот крик отрезвил мальчика. И, прежде чем он осознал, что люди сделают с его матерью, бросился в чащу. Какое-то время он слышал крики у себя за спиной, но боялся обернуться, чтобы не увидеть перекошенные от ужаса и ярости лица своих преследователей. Страх заставлял его бежать изо всех сил, и тот же самый страх заставлял взрослых мужчин остановиться. Люди не знали, на что еще может быть способно это шестилетние чудовище, и их пыл заметно поутих.

— Хватайте чудовище! Убейте его! Убейте чернокнижника! Убейте это исчадие зла! — этими словами они пытались подгонять друг друга, но в душе никто из них не хотел схватить маленького колдуна первым.

Мальчик скрылся в лесу и осмелился приблизиться к деревне лишь поздно ночью. Он выглянул из-за дерева, привлеченный огнем большого костра, вокруг которого стояли люди. Женщины охали и причитали, мужчины бранились и плевали на горящие дрова. Из долетевших до него разговоров ребенок понял, что тело его отца сожгли, как и тело забитой насмерть матери.

Дрожа от холода и страха, мальчик попятился обратно в лес. Он не знал, куда ему идти и что теперь делать. Ему суждено было погибнуть, но история сложилась несколько иначе.

— Убейте его! — этот крик прозвучал в очередной раз, но уже спустя много лет под стенами замка Родона Двельтонь. Видя, что солдаты не могут сдержать бушующую толпу, Эристель обратил взгляд на самого крикливого. Глаза его побелели, и тело одного из местных кузнецов приподняло над толпой.

— Вы же любите представления? — тихо произнес колдун. — Тогда смотрите внимательно.

Раздался хруст костей, и кузнец дико закричал. Что-то сжимало его, отчего кровь хлынула изо рта мужчины, и он начал захлебываться. Жуткая боль охватила все тело, но Эристель не позволял ему потерять сознание, отчего безумный вопль вырывался из горла мужчины до тех пор, пока его тело не разорвало на куски. Кровь обрызгала близстоящих людей, отчего те в ужасе попятились назад.

— Любого, кто последует за мной, ждет похожая участь, — процедил сквозь зубы колдун. — Теперь пошли вон!

В тот же миг паника охватила горожан. Они бросились прочь, барахтаясь и давя друг друга, пока люди, стоявшие по краям, достаточно не отдалились, чтобы те, кто стоял ближе к воротам, могли наконец убежать. Колокольчик упал на землю, и его чудом не затоптали. Люди бежали, обезумевшие от увиденного, и кричали теперь уже от страха.

Элубио слышал эти вопли, но боялся даже приблизиться к окну. Всё его тело сковал ледянящий ужас, отчего по телу раз за разом пробегал озноб. Он уговаривал себя поверить в то, что этот жалкий колдун ничего не может ему сделать. По сравнению с Рикидом и Баркалом Эристель — всего лишь беспомощная пешка.

В свою очередь Родон наконец собрался духом и приблизился к окну. Стражники, пораженные происходящим, не посмели его удерживать.

Двельтонь в ужасе смотрел на площадь перед замком, где валялись кровавые ошметки того, что когда-то именовалось человеком. Рядом корчились люди, которых затоптала перепуганная толпа. Чуть дальше Родон заметил фигуру Эристеля, которого за милю выдавали его белые волосы. Лекарь направлялся в сторону главных городских ворот.

Маленький городок, привыкший к спокойной и размеренной жизни, за несколько минут изменился до неузнаваемости. Обычно в это время на рыночной площади велась оживленная торговля, дети играли на улицах, а взрослые занимались своими привычными делами. Где-то обязательно шатался пьяный нищий, приставая к прохожим. Где-то прогуливались молодые девушки, сжимая в руках зонтики, чтобы скрываться от солнца. Но сегодня город как будто подменили. По улицам, точно кипящая смола, разливалась паника.

Люди врывались в свои дома, обезумевшие от страха, и хватали своих ничего не понимающих детей, чтобы поскорее увести их из города. Кто-то собирал самое необходимое, заталкивая свои пожитки в тканевые мешки. Кто-то в спешке седлал коня, кто-то усаживался в карету. Но всех этих людей гнала прочь одна и та же причина — чернокнижник наконец открыл свое лицо.

У горожан не было времени задумываться, справедливо ли была сожжена Акейна Окроэ, что теперь ждет семью Двельтонь и доктора Клифаира. У них даже не было возможности остановиться и пересказать своим близким события, произошедшие у ворот замка. Тот, кого горожане считали тихим и совершенно безобидным, внезапно предстал в совершенно другом обличье. И, пока овцы бодались между собой, настоящий хищник лежал в тени незамеченным.

В обеденном зале замка Двельтонь царило гнетущее молчание. Чувствуя, что он теряет контроль над ситуацией, Элубио не нашел ничего лучше, чем приказать присутствующим хотя бы замолчать. Ему нужно было подумать, что делать дальше, а бесконечные выкрики и союзников, и врагов заставляли его путаться в мыслях и колебаться.

В первую очередь хотелось понять, почему северянин не предпринял никаких попыток, чтобы спасти своего хозяина? Быть может, потому, что Родон никогда ему таковым не являлся? Или потому, что подле семьи Двельтонь сейчас находились Рикид и Баркал? Элубио не раз видел этих магов в действии, и они в разы превосходили большинство колдунов юга. Эти двое практиковали как светлую, так и темную магию, совершенствуясь и развиваясь под покровительством семьи Кальонь. Рикид обладал хитростью, Баркал — силой, и вместе они могли уничтожить практически любого противника.

Элубио мерил шагами зал, пытаясь абстрагироваться от пристальных взглядов, направленных на него. Нужно успокоиться и мыслить трезво! Если Эристель отступил, у него были на то свои причины. Теперь бы еще понять, как реагировать на такое решение. Если он отступил из страха, самым правильным будет догнать его и уничтожить. Северянин знал только о двоих колдунах среди союзников Элубио, поэтому, когда к делу подключится третий, Эристель будет обречен.

С чернокнижником, которого прислал в город Дарий Кальонь, юноша был не незнаком: знал только то, что он — наемник, который за деньги выпотрошит даже ребенка. Жестокий и беспринципный, он называл свою цену и всегда отрабатывал ее, отчего сам Верховный Хранитель обещал целый город тому, кто уничтожит этого колдуна. Дарий Кальонь решил действовать иначе и, вместо того, чтобы убить опасного мага, предложил ему деньги и свое покровительство. Верховный Хранитель пообещал за голову чернокнижника город, в то время как Дарий собирался с помощью живого мага захватить сразу несколько.