— Будем рады помочь, чем сможем. Давайте начнем с поручения Аркадия Валерьяновича… — начала госпожа Шабельская. — Ах нет, начнем все же с чая! — завидев Одарку с подносом обрадовалась она. — Нет-нет, отказы не принимаются!

Пересказать просьбу отца было делом десяти минут — можно бы и быстрее, но чай и впрямь оказался хорош и крепок, а уж ватрушки выше всяких похвал. Правда, почему-то все время мешались воспоминания о гнилой капусте, что сыпали в котел фабричного барака… но мысли эти Митя гнал, упорно откусывая от ватрушки. Дела «Фабрики» его не касаются!

— Если Полин Марковна дозволять, я с любовь… с удовольствие познакомить ваш кузин с альвийский поэзия. — застенчиво сказала мисс Джексон.

Митя посмотрел на нее с некоторым сомнением. Но лучше, наверное, Ниночке мечтать об альвийских принцах на белых единорогах (да-да, именно такие принцы пристали ее возрасту!), чем следит за самим Митей ненавидящими глазами. А магия, которыми переполнены альвийские поэмы, все равно доступна только самим альвам.

— Девочка, безусловно, должна учиться. — своим неподражаемым «стальным» тоном отчеканила фройлян Антония. — И вы, Дмитрий, тоже.

— С моей учебой, к сожалению, все не так просто… — принужденно улыбнулся Митя, за что получил в ответ двойной фырк — уже изфыркавшегося Ингвара слаженно поддержала фройляйн.

— Мы обсудим это с Аркадием Валерьяновичем. — отрезала она. — Может, я и возьмусь, особенно если Ада заменит меня на занятиях в Народном доме. Ей как раз уже пора… учиться учить!

— Не поощряли бы вы ее, Антония Вильгельмовна! — Полина Марковна неодобрительно поджала губы. — Ей надо готовится к осеннему сезону, а не к урокам.

— Одно другому не помеха.

Митя и раньше замечал, что мнение фройляйн Антонии в доме Шабельских значило не меньше желаний хозяйки. Любопытно это…

— А какая у вас еще просьба? — явно стремясь прекратить этот спор, прошелестела Ада.

— Вы позволите пригласить вашу дочь на лодочную прогулку? — Митя вскочил.

Из груди Ингвара вырвалось что-то вроде рычания, а глаза Лидии блеснули торжеством.

— Право… — госпожа Шабельская посмотрела на Лидию, на Митю, снова на Лидию. — Если она захочет…

— Я польщена… и благодарна за ваше внимание… — торжествующе прострекотала Лидия. — Но увы, вынуждена отказаться! Перед дебютом столько дел, столько дел… Ни минутки свободной!

— О! — с искренним огорчением протянул Митя. — Как жаль… Как жаль, что я невольно ввел вас в заблуждение! — теперь уже он торжествующе смотрел на Лидию. — Но я просил о компании… Зинаиду.

— Зинаиду? — глухо шепнула Лидия.

— Зинаиду? — подняла брови Полина Марковна.

— Э? — проявил оригинальность уже вскочивший было и открывший рот для протеста Ингвар.

И… чпок-чпок-чпок! — в приоткрытую створку одна над другой высунулись три головы: морковно-рыжая с пухлыми щечками — на лице непонятное Мите негодование, выше белокурая с голубым бантом — полный восторг, и последней белокурая с розовым бантом — хищная задумчивость. Под этими взглядами просто невозможно было остановиться.

— А к вам — Ингвар. — ласково глядя на Лидию, сообщил Митя. — Он что-то хотел вам рассказать…

Ингвар сглотнул и метнул на Митю очередной яростный взгляд. Ах, что ж не так? Разве не за этим он сюда ехал? Передумал?

— Благодарю вас, с удовольствием. — спокойный голос Зинаиды разрушил общее тихое замешательство.

Митя поглядел на нее с интересом — она была совершенно, истинно-светски, невозмутима.

— Только переоденусь. Маменька… — Зинаида поднялась, короткий реверанс матери, и направилась к двери.

Торчащие головы дружно спрятались.

— Зинаида? — уже другим, слабеющим голосом выдохнула Полина Марковна. Кажется, теперь она готова была запретить, но Митя не дал ей такой возможности.

— Я подготовлю автоматон! — выпалил он. — Дамы… — поклон, шаг к двери…

— Ах, так! — выпалила Лидия и совершенно неприлично топнула ногой. — Так… — и вдруг улыбнулась сладко-сладко, так что Митя даже вздрогнул. — Ох, маменька, тогда и к Лаппо-Данилевским пусть Зинка… Зиночка заедет… раз уж все равно едет… с Митей… — в его имени не было ни одной шипящей, но Лидия все равно умудрилась его прошипеть. — А на разговоры с вами, Ингвар, у меня, к сожалению, нет времени! Прошу меня извинить! — и она первая выскочила за дверь.

[1] А я говорил! Сапожники виноваты! (нем.)

[2] Закон суров, но это закон (лат.)

— Я тоже не хочу навещать Лаппо-Данилевских. — сказал Митя, глядя Ингвару в спину.

Младший Штольц уходил пешком и не оглядываясь, спина его была оскорбленно и неприступно выпрямлена, аж до сведенных лопаток, а голова задрана настолько гордо, что он через шаг спотыкался. Но сейчас это почему-то не вызывало насмешки, а некоторое даже… сочувствие. Со стороны Лидии вот так отказать было… грубо. И неизящно.

Митя всерьез задумался: ехать в дом к Алешке, или отказаться от прогулки. А с другой стороны, Алешке, наверное, тоже его появление не понравится, так что можно и заехать.

— Если бы я не согласилась, меня бы не отпустили. И вы бы не смогли подразнить Лидию. — с меланхоличным спокойствием закончила Зинаида.

— Вы думаете, я пригласил вас, чтоб позлить Лидию? — Митя оглядел свою спутницу от шляпы-котелка, под который она забрала черную косу, до стальных когтей ее паро-кота. Темные шаровары скрывало седло автоматона, а пышные рукава с яркой вышивкой и прикрывающий сорочку от брызг плотный кожаный корсаж смотрелись совершенно уместно. И идеально сочетались… со всем. Со сверкающими стальными телами автоматонов. С самой идеей прогулки. А главное… с Митиной одеждой: с вышитой оберегами рубахой, жилетом и автоматонным шлемом! Надо же, как эта девушка подходит к присланному бабушкой костюму! Митя представил на месте Зинаиды — Лидию, в ее платьях с воланами и кружевным зонтом… и развеселился.

— Разве нет? — обронила Зинаида, разглядывая фасад дома так пристально, что в ее равнодушие уже не верилось.

Митя тоже поднял взгляд — на окна второго этажа, те, что с одинаковыми шторами. Шторы едва заметно шевелились — изгибались по краям, подрагивали… все, кроме одной. Ну, вот теперь он знает, какое окно — Зинаиды — ухмыльнулся Митя и легко обронил:

— Нет! Вы же обещали показать мне… как ее… слободу лоцманов. На такой прогулке мне будет невероятно скучно с вашей сестрой… — и тут же старательно спохватился. — Ах, простите, я хотел сказать — вашей сестре! Скучно будет вашей сестре… — и уже натягивая автоматонные перчатки, вскользь добавил. — Мне кажется, у нас с вами несколько больше общих интересов.

— Митя! — встревожилась Зинаида. — Вы что же, хотите… проплыть сквозь пороги? Сегодня?

— Зинаида-а-а… — укоризненно протянул Митя. — Я достаточно опытный гребец… — посмотрел в ее нахмуренное лицо и снова усмехнулся. — …чтобы не лезть в незнакомые воды. Да еще такие… необычные. — он вспомнил яростное кипение бурунов у скальных порогов и одновременно содрогнулся, и мечтательно улыбнулся. — Но посмотреть я хочу!

— Что ж… — Зинаида лучезарно улыбнулась в ответ и только теперь стало понятно, чего ей стоило ее недавнее спокойное равнодушие. — Раз вы столь… благоразумны… Обещаю у Лаппо-Данилевских не задерживаться. — она с шиком натянула перчатки и щелкнула рукоятью автоматона. Паро-кот присел, его глаза остро блеснули, из-под хвоста вырвался султан пара и… цок-цок-цок… В цокоте стальных копыт и когтей по брусчатке парочка на автоматонах двинулась по улице.

— Ач, какие! — то ли с осуждением, то ли с восхищением бросил прохожий мастеровой и еще долго стоял, глядя вслед всадникам на сверкающих машинах.

Митя покосился на ровно сидящую в седле Зинаиду, на ее румяные щеки, прижатый гоглами черный локон…

— И зачем нам к Лаппо-Данилевским? — подгоняя своего паро-коня так близко, что автоматоны едва не толкались боками, он перевесился из седла почти к самому уху Зинаиды… Зиночки… ну, чтоб не орать на всю улицу, перекрикивая цокот автоматнов. Почувствовал исходящий от нее аромат свежести, мешающийся с паром и запахом автоматонной смазки…