В подвале Эф разглядел лестницу, которая вела на первый этаж. Рядом стояли стиральная машина и автомат для игры в пинбол.

На бетонном полу лежало тело.

Мужчина в пижаме. Эф рванулся к нему, как требовал врачебный долг, но вдруг остановился. Нора щелкнула выключателем на стене. Свет не зажегся.

Сетракян наклонился над мужчиной, направил фонарь на его шею: высветился короткий прямой синий шрам, слева от горла.

– Он обращен, – констатировал Сетракян.

Старик отдал фонарь Эфу. Нора включила свой и осветила лицо мужчины: ее глазам открылась подкожная маска. И вновь, как и у Редферна, пятна, формирующие внутреннее лицо, изменили форму, сложились в гримасу, пытаясь ускользнуть от света.

Сетракян порыскал немного и быстро нашел нужную ему вещь: новенький топор с деревянной ручкой и сверкающим стальным лезвием, который был прислонен к угловому верстаку. Профессор вернулся, держа его обеими руками.

– Подождите, – попытался остановить его Эф.

– Пожалуйста, отойдите, доктор, – ровным голосом велел старик.

– Он же просто лежит.

– Он скоро встанет.

Сетракян указал на лестницу, которая вела во двор, но взор его не отрывался от мужчины.

– Девочка уже вышла на охоту. Кормится. – Сетракян занес топор. – Я не прошу вас оправдывать мои действия, доктор. Пожалуйста, отойдите.

По решимости, написанной на лице старика, Эф понял, что топор опустится, будет он стоять на пути или нет. Эф отступил на несколько шагов. Топор выглядел тяжеловатым, с учетом габаритов и возраста Сетракяна, но, зажатый в обеих руках, легко взлетел над его головой.

А потом руки расслабились. Локти опустились.

Голова повернулась к лестнице во двор. Старик прислушался.

Эф тоже услышал. Хруст сухих листьев.

Поначалу он предположил, что это какое-то животное, но быстро понял: идет двуногое существо.

Шаги. Человека. Или… «когда-то-человека». Шаги приближались.

Сетракян опустил топор:

– Встаньте у входа. Молчите. Закройте за ней дверь. – Он взял у Эфа фонарь, отдал топор. – Она не должна уйти.

Сам старик отошел к тому месту, где прислонил к стене трость.

Эф встал позади открытой двери в подвал, прижался спиной к стене. Нора – рядом с ним. Обоих трясло от вторжения в чужой дом. Шаги все приближались, легкие и тихие.

Остановились на верхней ступени. Едва заметная тень, отбрасываемая лунным светом, легла на пол: голова и плечи.

Шаги начали спускаться.

Вновь остановились, на этот раз у самой двери. Эф стоял совсем рядом, прижимая топор к груди. В щель между дверью и косяком он видел девочку: маленькую, со светлыми волосами, падающими на плечи, в пижаме. Босоногая, она застыла с висящими как плети руками. Грудь поднималась и опускалась, но парка? дыхания, срывающегося с губ, Эф в лунном свете не увидел.

Позже Гудвезер узнал о вампирах гораздо больше. А в тот момент он не представлял себе, что у девочки значительно обострились слух и обоняние. Она слышала кровь, пульсирующую в его теле, в телах Норы и старого профессора, ощущала углекислый газ, который они выдыхали. Она уже плохо различала цвета, а вот термовидение, способность определять живых существ по тепловой ауре, у нее еще не развилось.

Она сделала еще несколько шагов вперед, из прямоугольника лунного света в полную темноту подвала. В дом вошел призрак. Эфу следовало захлопнуть дверь, но само присутствие девочки парализовало его.

Она повернулась в ту сторону, где стоял Сетракян, определяя его местоположение. Старик включил фонарь. Девочка с застывшим лицом тупо смотрела на него. Сетракян двинулся к ней. Она почувствовала тепло лампы и повернулась к дверному проему, чтобы убежать.

Эф толкнул тяжелую, обшитую металлом дверь – она с грохотом захлопнулась, фундамент завибрировал. Эф даже испугался, что сейчас рухнет весь дом.

Девочка Эмма Гилбартон теперь видела их всех. В ультрафиолете Эф разглядел синие следы на губах и маленьком подбородке девочки, словно она испачкалась во флуоресцентной краске.

Потом вспомнил: в ультрафиолетовом свете кровь светится синим.

Сетракян держал фонарь в вытянутой руке, не подпуская девочку к себе. Она пятилась от него, словно зверь от горящего факела. Сетракян подошел ближе, и девочка прижалась спиной к стене. Из ее горла вырвался низкий стон отчаяния.

– Доктор, – позвал Сетракян. – Доктор, идите сюда. Быстро!

Эф подошел, взял фонарь у старика, отдал ему топор; все это время девочку заливал черный свет.

Сетракян отступил на шаг. Отброшенный топор загремел по бетонному полу; старик ухватил трость под серебряной рукоятью и резким движением отсоединил набалдашник.

Из деревянных ножен Сетракян вытащил серебряный меч.

– Поторопитесь, – выдохнул Эф, наблюдая, как девочка корчится у стены в смертоносных лучах фонаря.

Она увидела белое лезвие, и на ее лице отразилось нечто вроде страха. Но тут же страх сменился яростью.

– Поторопитесь! – повторил Эф, он хотел, чтобы все побыстрее закончилось.

Девочка зашипела, и в ней, под кожей, Эф увидел темную тень: демон рвался наружу.

Нора наблюдала за мужчиной, лежавшим на полу. Его тело шевельнулось, глаза открылись.

– Профессор! – позвала Нора.

Но старик не отрывал взгляда от девочки. Тем временем Гэри Гилбартон сел, потом поднялся. В пижаме, босой, с открытыми глазами.

– Профессор! – Нора включила свой фонарь.

В нем что-то треснуло. Она потрясла фонарь, ударила по дну, где находились батарейки. Черный свет замигал, погас, вновь зажегся.

– Профессор! – крикнула Нора.

Мигающий свет привлек внимание Сетракяна. Он повернулся к мертвецу, еще нетвердо держащемуся на ногах. Полагаясь скорее на мастерство, чем на силу, двумя ударами меча в живот и грудь старик заставил Гилбартона согнуться пополам. Из ран потекла белая жидкость.

Эф, оставленный один на один с девочкой, с ужасом смотрел, как демон в ней готовится к прыжку. Не зная, что происходит у него за спиной, он крикнул:

– Профессор Сетракян!

Сетракян нанес два удара в плечи Гилбартона – руки мертвеца повисли, – потом перерезал подколенные сухожилия. Мертвец теперь стоял на четвереньках, подняв голову и вытянув шею. Сетракян вскинул меч и произнес несколько слов на иностранном языке, произнес торжественно, после чего меч опустился, рассек шею и отделил голову от туловища, которое повалилось на бетонный пол.

– Профессор! – вновь крикнул Эф.

Он направил фонарь на девочку, терзая ее светом… девочку примерно того же возраста, что и Зак… ее широко распахнутые глаза налились синевой… то были кровавые слезы!.. а тварь, сидевшая внутри, исходила яростью.

Рот девочки открылся, словно она хотела что-то сказать. Словно собралась запеть. Рот раскрывался все шире, и из него показалось то самое щупальце с жалом на конце. Щупальце раздувалось, голодные глаза девочки засверкали, словно предчувствуя поживу.

Старик уже стоял рядом с Эфом, выставив перед собой меч.

– Назад, стригой! – крикнул он.

Девочка повернулась к нему, ее глаза по-прежнему сверкали. Серебряное лезвие меча было липким от белой жидкости. Сетракян произнес те же слова и занес меч, держа его обеими руками. Эф подался назад, чтобы не оказаться на пути лезвия.

В последний момент девочка подняла руку, и меч отсек кисть, прежде чем отделить голову от шеи. Одного удара вполне хватило. Белая жидкость выплеснулась на стену – не как из артерии, скорее как из ведра. Тело, кисть, голова упали на пол, голова чуть откатилась.

Сетракян опустил меч, взял у Эфа фонарь и торжествующе направил свет на шею девочки. Но, как сразу понял Эф, не для того, чтобы отметить победу: в луже густой белой крови копошились твари.

Черви-паразиты. Они сворачивались клубком и застывали, когда на них падал ультрафиолетовый свет. Старик обеззараживал место казни.

Эф услышал шаги на каменных ступенях: Нора поднималась по лестнице. Он побежал следом, чуть не споткнувшись об обезглавленное тело Гилбартона. Гудвезер выскочил на траву, в ночной воздух.