– Я спускаюсь по служебной лестнице, – послышалось из рации, к голосу добавились шаги. – Так где вы…

Фраза оборвалась. Мэтт подождал продолжения, потом нажал кнопку вызова:

– Вы хотите знать, где мы?

Он убрал палец с кнопки, прислушался. Ни слова.

– Алло?

Помехи, а потом сдавленный хрип: «Гаррр-гхррр-ахррр…»

Охранник сполз со скамьи, на четвереньках пополз к «Сирсу». Мэтт поднялся, держа рацию в руке, и повернулся к туалетам. Они находились в боковом коридорчике, куда выходила и дверь служебной лестницы.

Мэтт услышал грохот, словно кого-то скинули вниз.

И тут же раздалось знакомое урчание электродвигателя. Он повернулся к своему магазину и увидел, как опускается стальная решетка. Он же оставил ключ в скважине на пульте управления.

Перепуганный охранник заперся в магазине!

– Эй! – крикнул Мэтт. – Эй!

Он рванулся к решетке, но вдруг почувствовал в коридоре чье-то присутствие. Охранник тем временем уползал от решетки, сбив по пути стойку с платьями. Мэтт обернулся и увидел, что из коридорчика, ведущего к туалетам, выходят двое парней в мешковатых джинсах и широких толстовках с капюшонами. Они выглядели обдолбанными, коричневая кожа пожелтела, руки висели вдоль тела.

Наркоманы. Мэтта охватил страх, он подумал, что они могли что-то вколоть охраннику из грязного шприца. Он вытащил бумажник и бросил одному из них. Парень и не подумал его ловить, бумажник ударился в живот и упал на пол.

Мэтт попятился к решетке. Парни надвинулись на него.

Гудвезер остановил внедорожник напротив двух примыкающих друг к другу домов, практически скрытых строительными лесами. Они подошли к двери и обнаружили, что ее просто нет, в прямом смысле этого слова: дверь полностью заложили толстыми брусками, да еще прихватили болтами к дверной коробке. Запечатали накрепко.

Эф посмотрел на строительные леса, на небо над ними:

– Где ж прятаться, как не здесь?

Он поставил ногу на ступеньку лестницы, ведущей на леса. Сетракян придержал его.

На тротуаре по другую сторону улицы стояли люди. Стояли и смотрели. Свидетели.

Эф направился к ним. Достав из кармана зеркало с серебряной амальгамой, он схватил одного и посмотрел на его отражение. Ничего не размывалось. Парнишка – лет пятнадцати, не больше, в готском раскрасе, черные губы, подведенные черным глаза – вырвался.

Сетракян проверил остальных. Обращенных не обнаружил.

– Фанаты, – пояснила Нора. – Ночные бдения.

– Валите отсюда! – рявкнул Эф.

Но эти ребятишки выросли в Нью-Йорке, они знали, что подчиняться нет нужды.

Сетракян посмотрел на окна. Все темные, однако он не мог сказать, то ли внутри не горел свет, то ли на время ремонта их закрыли черной бумагой.

– Давайте поднимемся на леса, – предложил Эф. – Разобьем окно.

Сетракян покачал головой:

– Любая наша попытка проникнуть в дом обернется вызовом полиции, и вас заберут. Вы же в розыске, помните?

Сетракян оперся на трость и еще раз оглядел дом Боливара, прежде чем направиться к внедорожнику Эфа.

– Нет, нам не остается ничего другого, как подождать. Давайте побольше узнаем об этом доме. Выясним, куда пытаемся влезть.

Утром Василий Фет первым делом поехал в одно место в Бушвике, неподалеку от квартала, где он вырос. Заявки поступали со всего города, и обычное время ожидания – две-три недели между поступлением заявки и приходом крысолова – уже увеличилось чуть ли не вдвое. Василий еще не выполнил все заявки за прошлый месяц, но тем не менее пообещал этому парню, что подъедет сегодня.

Он остановил микроавтобус позади серебристого «сейбла», достал из кузова все необходимое для работы, в том числе металлический стержень и ящик на колесиках с ловушками и ядом. Первым делом он заметил ручеек, бегущий по проулку между двумя домами, чистый, неспешный, как из прохудившейся трубы. Не такая аппетитная, с крысиной точки зрения, как пенная коричневая жижа из канализации, но и этой воды вполне хватило бы, чтобы напоить большую колонию крыс.

Одно подвальное окно было разбито, дыру заткнули тряпками и старыми полотенцами. Возможно, обычный фрагмент городского пейзажа, но смахивало и на работу «ночных сантехников», новой породы медных воров, которые выламывали в подвалах трубы, чтобы потом продать их в пунктах приема вторсырья.

Теперь оба дома принадлежали банку. Стоимость недвижимости стремительно падала, ипотечный рынок обвалился, владельцы больше не могли выплачивать проценты по кредиту, и дома отошли банку, как заложенное имущество без права выкупа. Василий должен был встретиться здесь с менеджером фирмы, в ведении которого и находились эти дома. Увидев, что дверь одного дома открыта, Василий постучал, крикнул: «Есть здесь кто?» – и вошел. Он заглянул в комнату у лестницы, чтобы проверить половицы на предмет крысиных следов и помета. Окно наполовину закрывали сломанные жалюзи, отбрасывая кривую тень. Менеджера он не увидел.

Василий слишком торопился, чтобы кого-то ждать. Вызовов было много, ночью выспаться ему не удалось, кроме того, этим утром он собирался вернуться на строительную площадку на месте Всемирного торгового центра и переговорить с кем-нибудь из начальства. На третьей ступени лестницы, ведущей на второй этаж, он увидел папку с металлической табличкой на лицевой стороне. Название фирмы, выгравированное на табличке, соответствовало тому, что стояло в бланке-заказе Василия.

– Есть тут кто? – вновь позвал он, потом сдался.

Крысолов отыскал дверь на лестницу в подвал, решив провести обработку, раз уж приехал. В подвале царила темнота: Василий вспомнил заткнутое окно, а электричество давно отключили. Он сомневался, что во всем доме найдется хоть одна целая лампочка. Василий оставил тележку наверху, подперев ею дверь, и начал спускаться с металлическим стержнем в руке.

Лестница поворачивала налево. С площадки между маршами он сперва увидел кожаные туфли, потом ноги в брюках. Менеджер сидел, привалившись к стене, склонив голову набок. Глаза его были открыты, он тупо смотрел перед собой.

Василию доводилось бывать в заброшенных домах, расположенных в таких вот далеко не благополучных районах, поэтому он прекрасно понимал, что не следует прямиком бежать к пострадавшему. Он спустился на нижнюю ступеньку, постоял, оглядываясь и давая глазам привыкнуть к темноте. Подвал показался ему самым обычным, разве что на полу лежали две отрезанные медные трубы.

Справа от лестницы высилось основание печного дымохода, там же стояла газовая топка, дым из которой уходил в трубу. Василий увидел четыре грязных пальца, смутно темнеющих на побеленном основании.

Кто-то там притаился, дожидаясь его.

Василий повернул наверх, чтобы вызвать полицию, но свет за поворотом лестницы исчез. Дверь закрылась. И закрыл ее тот, кто находился сейчас на верхнем пролете.

Василий понял, что нужно бежать, и ринулся к печной трубе, где прятался обладатель грязных пальцев. С жутким криком Василий ударил стержнем по костяшкам, размозжив кости о штукатурку.

Как оказалось, за трубой пряталась молоденькая девушка, не старше двадцати, вся вымазанная в земле, с кровью на груди и вокруг губ. Боли она, похоже, не почувствовала, зато бросилась на Василия с невероятной скоростью, выказав еще более невероятную силу. Крысолов пятился под ее напором, пока не уперся спиной в стену, хотя габаритами как минимум вдвое превосходил девчушку. Она яростно захрипела, а когда раскрыла рот, оттуда вылез невероятно длинный язык. Но нога Василия уже поднялась и, ударив в грудь, свалила девицу на пол.

Он услышал шаги – кто-то спускался по лестнице – и понял, что в темноте ему в этой драке не победить. Фет вытянул руку и металлическим стержнем сдернул грязные тряпки, закрывающие окно. Они упали, как выбитая из бочки пробка, но вместо вина в подвал полился солнечный свет.