— Мы не имеем права даже в мелочах нарушать Устав, — ответил Гей. — Даже в мелочах. Поэтому я вынужден потребовать, чтобы вы подчинились. Вы и все остальные члены Совета. Так предписывает Устав.

— Я заявляю протест, господин председатель, — проворчал Винслоу и монотонно, но быстро повторил полный текст присяги.

Когда поднялся Джего, мы почувствовали смутное напряжение. Его голос звучал глухо, но спокойно. Присягнув, он гордо вскинул голову. Его плечо почти касалось плеча Кристла.

Один за другим наставники вставали и произносили присягу. Через несколько минут очередь дошла до Льюка. Когда он замолчал, Гей спросил:

— Больше никого нет? Я должен быть уверен, что присягнули все члены Совета, как того требует Устав. Значит, с этим тоже покончено. Теперь мы можем сесть и написать, кого мы выбираем.

Минут десять — а может быть, всего две или три, я не посмотрел на часы — слышался только скрип перьев. Кристл вынул свою «вечную» ручку и пододвинул чернильницу Джего. С дальнего конца стола — оттуда, где сидели старики, послышался характерный скребущий шорох: кто-то вычеркнул слово или фразу. Кончив писать, я поднял голову и глянул на Гетлифа — он нерадостно улыбнулся мне. Кое-кто из наставников все еще писал.

Гей поднял голову последним.

— Так-так, — проговорил он. — Все готовы? Прошу каждого перечитать то, что он написал.

Потом Гей скомандовал:

— А теперь пусть младший член Совета соберет бюллетени и передаст их мне. Я, как того требует Устав, обнародую волю каждого члена Совета. А вы, Пилброу, и вы, Деспард, должны записать, кто за кого проголосовал — по Уставу эта работа поручается двум старшим, после председателя, членам Совета.

Пилброу и Деспард взяли по листу бумаги. Юный Льюк обошел стол, собрал избирательные бюллетени и рассортировал их так, чтобы Гей мог объявлять волю членов Совета по восходящей — от младших к старшим.

— Превосходно, — сказал Гей, когда Льюк передал ему пачку листков. — Превосходно.

Льюк вернулся на свое место, и Гей объявил:

— Настало время обнародовать волю членов Совета. — Опершись о столешницу, он встал и, держа пачку листков в вытянутой руке, потому что был дальнозорким, торжественно сказал: — Итак, будьте внимательны, джентльмены!

— «Я, Уолтер Джон Льюк, голосую за доктора Джего».

— «Я, Рой Клемент Эдвард Калверт, избираю в ректоры колледжа Пола Джего».

Мой бюллетень с фамилией Пола. В Уставе не оговаривалось, как надо заполнять бюллетень, но мне показалось, что Рой выразился точнее всех. А еще, совсем не ко времени, я подумал, что мы очень редко слышим имена наших коллег.

— «Я, Фрэнсис Эрнест Гетлиф, избираю Редверса Томаса Арбетнота Кроуфорда».

— «Рональд Эдмунд Найтингейл голосует за доктора Кроуфорда».

Когда Гей звучно прочитал бюллетень Кристла, за столом почувствовалось легкое движение. Вполне вероятно, подумал я, что кое-кто из членов Совета по-настоящему ошарашен таким поворотом событий — ведь о решении Кристла знали, по-видимому, далеко не все.

— «Я, Артур Браун, избираю Пола Джего».

Меня охватило тревожное нетерпение.

— «Я, Пол Джего, избираю Томаса Кроуфорда».

— «Редверс Томас Арбетнот Кроуфорд выбирает Пола Джего».

— «Мистер Винслоу избирает доктора Кроуфорда и подписывается — Годфри Гарольд Винслоу».

— «Альберт Теофилус Деспард-Смит избирает Редверса Томаса Арбетнота Кроуфорда».

— «Я, Юстас Пилброу, избираю Редверса Томаса Арбетнота Кроуфорда».

— Вот и все, — послышался чей-то голос, — большинство набрано.

Оставался еще бюллетень Гея.

Он звонко прочел:

— «Я, Морис Гарвей Лоренс Гей, старший член Совета, почетный доктор Кембриджского университета, профессор в отставке, исполнив предписанный мне Уставом долг старшего члена Совета и обнародовав волю должным образом собранных в храме колледжа членов Совета, подаю свой голос за Пола Джего».

Все зашевелились — то ли удивленно, то ли просто облегченно переглядываясь: выборы были закончены. Рой едва заметно подмигнул мне.

— Итак, джентльмены, — сказал Гей, — я обнародовал волю каждого члена Совета. Вы подсчитали голоса?

— Подсчитали, — откликнулся Деспард-Смит.

— Призываю вас проверить свои подсчеты еще раз, — распорядился Гей. — Будет непростительно, если мы совершим ошибку в самом конце.

— Семь голосов за доктора Кроуфорда, — с мрачной торжественностью объявил Деспард-Смит, — и шесть — за доктора Джего. Семь голосов составляют абсолютное большинство. Доктор Кроуфорд избран ректором колледжа.

— Так-так. Великолепно. Доктор Кроуфорд. Я предполагал… Вы внимательно подсчитали голоса?

— Разумеется, — хмурясь, проговорил Деспард-Смит.

— Мне кажется, я должен проверить ваши подсчеты, — сказал Гей. — Держа листок Деспарда с подсчетом голосов в вытянутой руке, он сличил каждую запись с соответствующим избирательным бюллетенем.

— Вы были правы, — не унывая сказал он Деспарду. — Превосходно. Семь голосов за доктора Кроуфорда. Я должен официально провозгласить его ректором нашего колледжа.

В церкви опять воцарилась тишина. Гей — элегантный, улыбающийся и сдержанный — проговорил:

— Доктор Редверс Томас Арбетнот Кроуфорд!

Кроуфорд встал.

— Я провозглашаю вас ректором этого колледжа! — объявил Гей.

А потом величественно, но очень естественно добавил:

— И поручаю колледж вашим заботам.

— Благодарю вас, господин председатель, — спокойно проговорил Кроуфорд. — Благодарю вас, господа.

Не сказав ни слова, Джего нагнулся над столом вперед, пожал Кроуфорду руку ^и ушел. Все посмотрели ему вслед. Когда двери церкви захлопнулись, мы встали из-за стола и, окружив Кроуфорда, принялись поздравлять его. Найтингейл засматривал ему в лицо с восхищенной улыбкой.

Кристл сказал:

— Я очень рад за вас, Кроуфорд.

Браун, вежливо улыбаясь, пожал ему руку. Кроуфорд, бесстрастно приветливый и по-всегдашнему невозмутимый, спокойно принимал поздравления. Мне было немного странно слышать, как его называют ректором.

Мы вышли из церкви вместе с Роем и, остановившись у главных ворот колледжа, рассеянно посматривали на обычную уличную суету: женщины покупали в магазинах продукты, спешили по своим делам студенты, красные автобусы казались особенно яркими под низким белесым небом.

— Натянули нам, значит, нос, — проговорил Рой. — Да, старина, к беде заранее не подготовишься — даже если знаешь, что она придет. Я чувствую себя как выжатый лимон.

— Я тоже.

— Интересно, почему нас волнуют чужие заботы? Разве нам так уж важно, кто теперь будет ректором?

— Для Джего это очень важно, — ответил я. — А мы как-никак его друзья.

— Ты прав. По-твоему, нам надо к нему зайти? Мне, знаешь ли, страшновато. Ты заметил, какое у него было лицо?

— Конечно.

— Я боюсь к нему идти, пока он такой несчастный. Утешать — это твое амплуа, старина. — Я понял, что он грустно насмехается и над собой и надо мной.

Вскоре он отправился добывать деньги для своего путешествия, а я вернулся во дворик. У дверей церкви все еще стояло несколько человек, и я подошел к ним. Гей, Браун, Деспард-Смит и Винслоу только что прикрепили к двери объявление; примерно в ярде от них стоял главный привратник.

— Что вы думаете об этом объявлении, Найтингейл? — спросил меня Гей.

— Он не Найтингейл, — сказал Браун.

— Так что вы думаете об этом объявлении? — повторил Гей. — Замечательное, доложу я вам, объявление. Превосходное. Чтобы выяснить, кого мы выбрали ректором, нужно только подойти к дверям и прочитать. Объявление скреплено моей подписью, так что никто не усомнится в его подлинности. У меня, видите ли, весьма четкая подпись. Я считаю, что человек должен гордиться своим именем. Итак, друзья мои, наши выборы прошли без сучка без задоринки. Едва ли можно представить себе столь искусно проведенные выборы. Примите мои поздравления, джентльмены!