— Нис! В смысле, царевич! Верхнушка! То есть Гвенн! Колодец! Который колодец! Что я тут делаю?! — полуосьминог отмер, шмыгнул носом, моргнул, замотал головой и тут же за неё схватился. Вокруг него понемногу таяло, размывалось чернильное слёзное облако.

— Пытаешься нам помочь? — Нис хмыкнул: его тоже подтопило облегчение от встречи и осуществлённого волшебства.

— Помочь? Я? Вам?! Раньше вы и без меня прекрасно справлялись, коньки там всякие, конята, жеребята, мальчи… Мальки! Подскажите мне… Э… нет-нет, я сам, я сам! — зашипел на Гвенн, которая вновь потянулась его погладить. — Нису потребовался новый конёк? Гвенн взялась за ум и решила освоить колесницы?

За руку царевну он держал при этом очень крепко, судорожно подрагивая пальцами, будто боясь поверить происходящему. Его можно было понять: Гвенн пока тоже с трудом верила тому, что видела. Почти здоровый Нис, потихоньку приходящие в себя два ши-саа и всё приближающиеся колесницы войска, воины которого любят своего царя и преданы Айджиану и Нису.

— Нет, Ваа, всё было не так, — мягко произнесла царевна, сжав ладонь полуосьминога в своей.

Холодное течение заледенило спину, или Гвенн так показалось. Она поёжилась, Нис заметил. Сразу подошёл ближе, встал рядом. Потеплело и телу, и душе.

— Да-да, я просто уснул у колодца, и мне приснилось, что все вокруг заснули, так бывает, когда во сне снится сон, а потом — вот глупость какая! — приснилось, что Дроун потащил Гвенн к себе, а я полез в месхат вызывать подмогу! Аха-ха, а все воины говорили, что это невозможно, пока я не показал ключ силы. Вроде камушек камушком, а сам-то с секретом! Его нельзя отнять, его можно лишь отдать добровольно, вот Гвенн мне его и отдала. Да-да-да!

Ваа снова закивал так, что голова его чуть не отвалилась, щупальца заколыхались, а перед глазами Гвенн всё стало полосатым.

— Дроун? — заинтересовался Нис, приобнял Гвенн за плечи очень крепко. — Что надо красному хлыщу? Что ему надо от Гвенни?!

Предположить, что полуживой Нис так быстро вникнет в ситуацию, царевна не могла, а потому оказалась не готова к тому, что её резко развернут внутри объятий. Видно, колодец и правда обладал лечебными свойствами. Но на внешности Ниса это пока никак не сказалось. Бледно-бирюзовый, вблизи он выглядел ещё хуже. Губы обмётаны, как при лихорадке, ярко-зелёные глаза окружены чёрными тенями, на лбу и по щекам проступили мелкие отметины-углубления от плохо закрывшихся язв.

— Нет-нет-нет, подожди! — заговорила громче и зашипела, привлекая внимание Ниса: пострадавшая от удара Дроуна щека отозвалась болью. — Он хотел на мне жениться, всего-то, а я объяснила, что уже замужем!

Глаза Ниса потемнели, на этот раз от иной страсти, хорошо ей знакомой с тех давних пор, когда армия фоморов осадила Чёрный замок: муж жаждал крови.

По счастью, забытый всеми Ваа обрёл дар речи, запричитал, оправляясь окончательно и отвлекая Ниса.

— Это не сон?! Так это был не сон?! — взвился полуфомор и ухватил себя за голову, на которой дыбом поднялись все щупальца. — Ой, Гвенн! У тебя кровь! — Ваа спустился ко дну, готовый вот-вот потерять сознание.

Нис притянул к себе жену ещё крепче, Гвенн быстро вытерла рот, стараясь сделать это незаметно, но почти не надеясь на успех. К счастью, именно этот момент выбрал Мигель, чтобы очнуться — и медленно выплыть перед носом Ниса прямо из декольте Гвенн.

Вокруг стало тихо-тихо.

Нис задохнулся от возмущения, Гвенн боялась пошевелиться, слабо надеясь на удачу, Ваа резко пришёл в сознание и завороженно наблюдал запутанную траекторию голожаберного, перемежающуюся кругами и восьмёрками. Мигель неторопливо, постепенно, путаясь в своих плавниках, всплывал на уровень глаз ши-саа.

— Ты там гнездо свил? — грозно произнёс Нис.

— Юный сир? О чём это вы? Ах, сир-р! Си-и-ир-р-р! — заметался, влепился Нису в нос, отлетел, пристал к щеке Гвенн, заставив её взвыть от неожиданности, а потом запутался в волосах-щупальцах Ваа, как в лесу. — Меня схватили! Ай! Ой! Эй! Это же сеньор Ваа!

— Сеньор? — осьминог удивился.

— Схватили?! — мужа обуяло благородное негодование.

— Тебя?! — Гвенн, признаться, тоже была возмущена.

— Сир! — Первый министр быстро выкручивался из щупалец и обстоятельств. — Сир! Вы навещали его, юный сир? Царевна так по вас соскучилась! Вы, наверное, тоже, иначе не пренебрегали бы оздоровительными омовениями!

— Нис! А у тебя что с лицом?! — встрял Ваа. — Ты что, совсем в воду не опускался?

— Слишком торопился, — провёл он по щеке, покрытой чёрными точками. — Страшный я, да?

— Не страшнее, чем был, — отмахнулся сразу тремя щупальцами и обеими руками Ваа. — Гвенн тебя всяким любит. У царевны прекрасный вкус, это не лечится!

— Гвенн? — спросил муж, кивнув головой на Мигеля.

Никакие комплименты Ваа не помогли бы — Нис жаждал объяснений.

— Я положила его в сумку, — торопливо начала Гвенн. — Не знаю, как он переполз! Может, пока я с тобой бежала.

Нис в сомнении поднял бровь.

— Там было так тепло и уютно! — запорхал Мигель, ничуть не улучшая ситуацию. — Ой, простите, простите, юный сир, я не хотел сказать ничего плохого про нашу огненную морскую волчицу-царевну, то есть про миледи.

Супруг помрачнел ещё сильнее.

— Я побоялась, что Дроун причинит Мигелю вред, — печально произнесла Гвенн, поняв: она только что окончательно всё запутала.

Нис резко втянул носом воздух, так же резко выдохнул; Ваа пробормотал «уй-й» и накрыл голову руками; голожаберный в замешательстве поменял цвет, становясь подозрительно близким по оттенку к бледно-васильковой подкладке её платья.

Гвенн яростно возжаждала возвращения Дроуна прямо сюда и сейчас или хотя бы грома с молниями.

— Колесницы уже близко! — Ваа замахал щупальцами на приближающиеся повозки и вскочил на плечи Нису, отрабатывая звание подводной молнии. — Можно, я тут побуду? Нис, то есть царевич! Они мне чуть клюв не вытащили. Заодно тебя прикрою! Я полезный!

— У тебя нет клюва, Ваа, — из благодарности и чувства справедливости Гвенн захотелось похвалить смышлёного полуфомора. — У тебя очень милое личико.

— Правда-правда? — похлопал себя по щекам полуосьминог. — Личико? У меня? Милое? Нис, ты слышал?

Муж поднял голову, чтобы взглянуть в объявленное «личико».

— Не глухой. А тебе грозит стать лысым…

— Понял-понял, чай, не акула-молот, соображать не разучился. Я не буду тебе больше мешать обсуждать с Гвенн, почему это Мигеля допустили до тела царевны, — Мигель заохал, — а у меня вдруг обнаружилось милое личико, хотя тебя не было дома всего месяц, а вкус царевны может считаться изысканным. А она ещё немного пострадала своим личиком, а ещё нам надо спасти себя и всех остальных!

— Ты не будешь обо всём этом говорить, да? — муж хмыкнул крайне подозрительно. — И мне мешать обсуждать? Ты сам уже всё сказал! Гвенн!

Против воли она вздрогнула, вернувшись мыслями к настоящему, напуганная сердитым окриком. Супруг заметил, смягчился лицом, позвал опять, ласковее:

— Гвенни, покажи своё лицо.

И она, уже собравшаяся вновь отвернуться, почему-то покорно разрешила ухватить себя за подбородок.

После разлуки, занявшей всего-то месяц и девять дней, ей самой хотелось прильнуть к знакомым рукам, сильным, цепким и очень бережным. Непрошеная мысль о наследственной осторожности жеста Ниса и Айджиана заполнила блаженную пустоту головы, пока муж поглаживал скулу. Даже удивление растаяло: она сама, без намека на сопротивление дала себя ощупать, и не отвернулась, когда Нис принялся стирать остатки крови.

Странно это. Кровь не размылась в воде, а сила, которой поделился Зельдхилл, должна была заживить рану быстро. Вместо этого всё лишь сильнее разболелось.

— Кто это сделал? — тихо и зло выговорил супруг. Вероятно, выглядело хуже, чем ощущалось. — Скажешь?

Гвенн опустила глаза, обняла его и зажмурилась, не собираясь пока отвечать. Ваа свернулся на плечах Ниса живым воротником, что-то пробурчал царевичу на ухо. Гвенн не расслышала, да и не хотела разбирать слов.