Гвенн выдохнула. Уж больно сладко было прижиматься к Нису, пусть он и говорил сущие глупости. Поелозила бедром, муж тут же подхватил её под ягодицы второй рукой, первой продолжая водить по её спине кончиками пальцев:

— Ещё немного, Гвенни, и мы никогда не выйдем отсюда.

— Ну и пусть! — неожиданно легкомысленно ответила она. — Можешь ты, э… потюлениться на лежбище?

— Это очень, очень заманчиво, — прошептал Нис. — Но я хочу погулять с тобой.

— По-гу-лять?! — недоумённо произнесла Гвенн. — Знаешь, любиться удобнее всего в постели, а не на рифах. Я еле вытряхнула песок из волос! И спина до сих пор чешется.

— Но, Гвенни, — зарылся он носом в её волосы. — Тебе же понравилось? Поищи в себе хоть каплю романтики! Неужели ты не заслушивалась балладами?

— Пфф! — пренебрежительно выдала она. — Там обязательно кто-то с кем-то расстаётся, а потом страдает бесконечно. А я слишком люблю жизнь для подобной роскоши!

— Я обязательно покажу тебе Океанию, — задумчиво произнёс Нис. — Она прекрасна… Одни сады королевы Аэморы чего стоят.

— Королевы Рек?

— Именно. Хм, куда бы тебя пригласить? Ледяной дворец с резными скульптурами, лавки с товарами со всех морей. Жемчуг, драгоценности, шелка, что пожелаешь… Обычно приезжие женщины пропадают именно там. Есть еще озеро Духов. Там золотые дорожки и каменные растения. Можно покормить жёлтых окуней на удачу. А если задержаться у мастеров, то они за пару часов сделают твой мозаичный портрет.

— Какая ску-ко-та! Челюсть вывихнуть можно.

— Гвенни, ты точно выросла во дворце?!

— Вроде бы да. Но часто пропадала в лесу или среди стражей.

Она прикрыла рукой зевок, рассматривая жёлто-зелёные глаза на очень правильном лице в окружении ресниц столь черных, что казались нарисованными. Развернулась, не собираясь отлепляться от тёплого тела, прижалась спиной к груди Ниса, положила на живот его руки. Осмотрела комнату, где мозаика перетекала по овальной стене от абсолютно белого тона на потолке до насыщенного синего — у пола. Вспомнила потолок своих покоев — перекрестье чёрных балок — она изучила дотошно, когда Финтан в очередной раз доказывал свою власть над ней.

— А ты когда-нибудь стреляла из арбалета? — очень вовремя спросил Нис.

— Нет! — Гвенн отвлеклась от пакостных мыслей. — Я поняла, что луки у вас не в чести. Правда можно пострелять?

Они спустились на первый ярус, очень быстро оказались в сопровождении молчаливой, но весьма ответственной охраны. Гвенн осторожно ступила вслед за Нисом на висевшую в воде плавающую платформу, которая то опускалась, то поднималась и давала возможность очень быстро перемещаться по всем ярусам.

Встречал их дядька Скат. Он словно здесь и жил!

На полках вдоль стен было разложено самое разнообразное оружие: пики, копья, мечи, палаши и арбалеты.

И теперь метровое рогатое чудо, похожее и не похожее на привычный ростовый лук, смотрело на Гвенн.

— Что скажешь? — спросил Нис, легко взводя свое оружие и прицеливаясь через плечо. — Арбалет не только короче, он меньше, — пояснял он. — Плечи обращены к стрелку. Держи его горизонтально.

— Во-первых, у него много меньшая скорострельность, прекрасная царевна, — продолжил дядька Скат. — Во-вторых, стрелы арбалета называют болтами. Болты короче и толще стрел, а значит, тяжелее; у них лучше ровность и дальность полета, но хуже стабилизация. Это не лук! Арбалет взводят не руками, а спиной! — заметил он потуги Гвенн.

— Дядька Скат, лук тоже тянут спиной, а не руками, — заметила она. Натянула непривычно короткую стрелу, но выстрелить не сумела.

— Предохранитель, — подсказал Нис.

— Придуман специально, чтобы меня запутать! — рассердилась Гвенн

— Нечего вверх большой палец тянуть, — поправил дядька Скат её руку. — Тетива снесет его, моргнуть не успеешь.

Гвенн осторожно отогнула рычаг. Даже сигнальное перо обычно смотрит не вбок, а вверх!

Выстрелила — и попала в край деревянного круга. Нис попал в самый центр.

— Неплохо, — заметил дядька Скат.

— Ещё! — протянула руку Гвенн за очередной стрелой.

И только когда стрелы стали ложиться почти в центр, а руки и спина загудели, она отдала оружие дядьке Скату.

— Сказочный вечер! — сжала она руки Ниса. — Куда лучше бесцельных шатаний!

— Они тоже будут.

— Только если необходимо для морского царства!

— А если я попрошу? — спросил Нис.

— Тогда я подумаю, — улыбнулась Гвенн.

Зима миновала без особых бурь и потрясений. Наступило утро первого весеннего дня, наполненного делами и визитами. Нису что-то понадобилось в библиотеке, Гвенн увязалась следом и вот уже полчаса поверх тома с правилами этикета наблюдала за супругом.

С тех пор как она открыла для себя положительные стороны общения с Нисом, жить и в целом среди фоморов, то есть ши-саа, стало легче. Легче воспринималось необъявленное соперничество между ней и задавакой Темстиале; всё более точно воспринимался смысл слов, сказанных монотонными, невыразительными голосами жителей глубин; яснее становились движения души, выраженные в скупых жестах и мимике, больше не пугали рогатые силуэты в сине-чёрной воде.

В общем и целом жизнь Гвенн, царевны ши-саа, налаживалась.

Время скользило мимо и впервые за шестнадцать лет не рвало душу противоречиями, не наполняло тревогой, тоской или виной. Она почувствовала себя на своем месте и видела подтверждение этому в теплом свете глаз Лайхан, в кратком одобрении дядьки Ската, похлопывании ласт Маунхайра, в попискивании первого министра Мигеля. Сам Айджиан оказался настоящим, молчаливым, но мудрым и понятным. И перестал быть страшилкой.

Гвенн признавала: она не влюблена в Ниса, но не отрицала возможность полюбить его в будущем.

Царевна грелась в неге айстрома, смеялась от счастья, барахтаясь с Нисом в сильных течениях, каталась на кельпи, кружилась в серебристых косяках. Морская вода гладила кожу, вымывала обиды.

Гвенн приживалась, училась, осваивалась. Она находила в морском царстве много того, что совпадало с жизнью Благого Двора. Нис поддразнивал её, всерьёз полагая, будто морское царство исключительно оригинально, а его явления неповторимы и безграничны, как сама океанская вода. И хотя в оценке безграничности Гвенн была согласна, исключительную оригинальность некоторых фоморских явлений оспаривала с жаром.

— Само понятие «Царство» или «королевство»! Отличие совсем небольшое, даже если ты его и усмотрел!

— Царство, Гвенни, предполагает одного царя на всех, а у вас, в кого ни ткни — или король чего-то, или его родственник, — Нис поднял глаза от книги. — Различие велико.

— Ладно, пусть так, пусть ты пренебрёг сходством великих князей и королей наших Домов, — Нис несогласно дёрнулся, но промолчал, и Гвенн почувствовала себя отмщённой. — Обратимся к предметам попроще, супруг! Ездовые животные! Как ты их ни назови, конь ли, конёк ли, это всё равно послушная ездовая скотина! Одомашненная! Неразумная, в точности как наши кони!

Улыбка Ниса возвестила об ошибке в рассуждениях, но Гвенн не успела пойти на попятный.

— Одомашненные, значит; неразличимые, значит?

Нис поднялся, продолжая улыбаться, закрыл фолиант, одёрнул кафтан и протянул руку, будто собрался целовать ей пальцы.

— Пойдем со мной.

Гвенн последовала за ним с интересом и волнением. Уже добившись близости, он не останавливался в стремлении очаровать её. Гвенн с таким раньше не сталкивалась, если поклонник оставался и после ночи любви, тогда ей всегда были очевидны его намерения и расчёты: либо заполучить принцессу в жены, либо продвинуться в обществе, либо подольститься к её брату или отцу.

Нису всё это не было нужно. А что было нужно, она так и не поняла.

В конюшнях они не было давно. Гвенн прошла за Нисом вдоль ряда стойл, осмотрела таблички с именами коньков, попутно тренируясь в чтении фоморских письмен. Добралась до конца ряда, где виднелись таблички с именами «Водоворот» и «Актиния»,