С каждой новой фотографией пустота внутри Чонгука заполнялась — злостью, ненавистью к самому себе. И эти чувства рвались наружу. Все, что попадалось под руку Чонгуку, летело на пол. Из комнаты парня слышался лишь звук падающих предметов и разбивающегося стекла. Полный хаос — вот что вокруг него. Осколки битого стекла вокруг парня, словно осколки его сердца… разбитого сердца. Но окончательно добивает парня осознание того, что все разрушил он сам собственными руками. Он потерял девушку, в которой видел смысл своей жизни.

— Пускай выпустит пар, — останавливает Хосок парней, — так будет лучше.

Вечер того же дня.

Частная клиника «Хэсон».

— Мам, анализы готовы? — спрашивает Намджун у вошедшей в кабинет матери.

— Скорее всего, сынок. Подожди минуту, я позвоню в лабораторию. Если готовы, то их отдадут прямо тебе руки.

— Спасибо, мам.

— Эй, я деловой человек, я не медик. С ума не сходите! — возмущается Намджун, размахивая руками. — Специалиста ко мне. Живо!

— Что там? — спрашивает Джин, заглядывая в бумаги. — И правда, ничего не понятно.

Ровно через три минуты возмущенных речей Намджуна приходит молодая лаборантка, склоняясь в извиняющемся поклоне, и тянет руку к бумаге с результатами.

— Хен, успокойся уже, — встревает Чонгук, хватаясь за голову. — Черт, оторвите мне голову…

Дождавшись тишины, девушка, прокашлявшись, начинает говорить:

— Да, Вы еще легко отделались, мистер Чон. Вы не помните события последних двадцати четырех часов, у Вас сильные головные боли, так?

— Все так, да, — мотает головой Чонгук, предчувствуя что-то очень «нехорошее».

— В Вашей крови обнаружен один из наиболее распространенных типов психотропных веществ, — сказала девушка, заставив парней напрячься. — Амфетамины — тот тип наркотиков, который обладает психостимулирующим действием.

— А на земном? — говорит Юнги, складывая руки на груди.

— «Возбуждающим» эффектом, — отвечает лаборантка, незаметно закатывая глаза. — Эфедрон был обнаружен в Вашей крови в относительно малом количестве для того, чтобы вызвать привыкание, и в достаточном количестве для того, чтобы вызвать сердечную аритмию, излишнюю двигательную активность и сексуальное раскрепощение. Действие его длится от двух до двенадцати часов, в зависимости от дозы. Память к Вам должна вернуться уже очень скоро, но не полностью. Какие-то фрагменты останутся затуманенными, к сожалению.

— По закону подлости он не вспомнит именно те моменты, которые нужно вспомнить, — говорит вслух Хосок, прислоняясь к стене.

Чонгук встал, помотав головой. В голове возникла мысль рассказать сложившуюся ситуацию специалисту и попросить проанализировать ее с точки зрения медицины. Девушка, выслушав все очень внимательно, и бровью не повела.

— Эфедрон — это раствор, который чаще всего бывает прозрачным и имеет характерный запах фиалки. Вам могли подсыпать его в алкоголь, чтобы его запах перебил запах эфедрона. Человек, подсыпавший Вам его, очень тщательно все продумал. Знаете, наркотики — хуже афродизиака. Вы не отдавали себе отчета о своих действиях. — Развернувшись, девушка хотела уйти, но вновь повернулась и добавила: — Не корите себя. Лучше езжайте к своей девушке и постарайтесь ей все объяснить, а еще покажите справку. Она должна Вас понять.

Неделю спустя.

Запуганная секретарша буквально вылетает из кабинета начальника, собирая с пола бумаги. Слезы подступают к глазам, но ей все же удается сдержать их. Бедная девушка сетует на весь мир, на ужасного начальника, которому и слова против сказать не может, потому что боится потерять свою должность. Дождавшись, когда начальник Чон покинет рабочее место, секретарша быстро несется в дамскую комнату в надежде выпустить пар.

— Чертов идиот! Что с ним произошло такое, что он срывается на нас… — бьет ладонью раковину, впоследствии топнув ногой. — У него недотрах, что ли? Что я ему сделала? Разве я виновата во всем? Маленький недочет, и он орет, как ненормальный. Я всего лишь маленький и незаметный секретарь…

— Поздравляю Вас, — говорит Чонгук, открывая дверцу кабинки, — теперь Вы больше не маленький и незаметный секретарь. Я лишаю Вас этой должности, — Чонгук приближается к заплаканной девушке вплотную, выдыхая ей губы. — Настолько глупая и растерянная, что не заметила, как влетела в мужской туалет? Не зря ты больше не мой секретарь.

— Господин Чон, начальник, пожалуйста, не лишайте меня этой работы… — просит девушка, давя на жалость. — Где я еще найду такую работу? Пожалуйста, у меня сестра больная…

— На что ты готова ради своего места? — ухмыляясь, спрашивает Чонгук, нагло задирая узкую юбочку. — Не бойся меня, — шепчет в ухо, второй рукой поглаживая ее щеку.

А в глазах его темнота, за которой полная неизвестность. Чонгук холоден, как лед. И девушка чувствует этот холод, чувствует во всем: в движениях, в глазах, в словах. В последнее время она не узнает своего начальника. Он стал слишком… чужим.

— Г-господин, пожалуйста… — слезливо шепчет секретарша, придерживая свою юбку. — У меня есть жених, господин… Пожалуйста, не надо. Я не смогу это… с Вами…

На миг Чонгуку показалось, что его сердце дрогнуло. Рука замерла на женской щеке, сжавшись в кулак.

«Ты так похожа на нее…» — думает Чонгук, допустив секундную слабость.

— Умница, — мотнув головой, говорит парень, отходя от девушки. — Никогда не забывай про своего жениха и будь верна ему всегда. Жду завтра с отчетами, — развернувшись, Чонгук покидает туалет, слыша позади себя заплаканное «спасибо, начальник Чон, спасибо большое!»

«Будь верной и не теряй голову. Не будь мной…» — думает, покидая офис.

За прошедшую со дня происшествия неделю Чонгук изменился. Если говорить честнее, он просто стал тем, кем был до встречи с Сэ И. За неделю Чонгук уволил всех, кто прислуживал его семье на протяжении нескольких лет, заменив их новыми людьми. За неделю Чонгук буквально проехался по всем кадрам своей компании. Каждый его подчиненный мысленно проклинал своего начальника, ведь Чонгук действительно превратил свой офис в настоящий Ад.

— Начальник Чон, — осторожно постучав, секретарь робко вошла в кабинет Чонгука, — Вам пришел факс с материалами от наших китайских партнеров.

— Я понял. Положи на стол, — ответил Чонгук, не отрываясь от бумаг.

— И еще, господин Чон, я выполнила Вашу просьбу.

— Отлично. Спустись на четвертый этаж и обналичь свой счет, — не меняя тона голоса, сказал Чонгук, открыв папку с бумагами.

— З-зачем? — бедная девушка затряслась, подумав о своей последней предувольнительной зарплате.

— Благодарность за исполнение моего поручения, — ответил Чонгук. — Поздравляю с помолвкой. Помни мои слова, — Чонгук никак не замечал безэмоциональности своего голоса.

— И чего ты этим добилась? Слетали на недельку и вернулись? Но зачем? — говорила На Ен, смотрящей в окно самолета Сэ И.

— Я побывала на родной земле, На Ен. Мне стало значительно лучше.

— Не ври мне. Этот козел стер улыбку с твоего лица. Сэ И, взбодрись. Я с тобой, — На Ен смотрит на свою подругу таким же обеспокоенным взглядом, каким смотрела всю неделю.

— Я в порядке. Честно, — ответила Сэ И.

— Твоя мама звонила. Сказала, что пришло письмо из Сеульского университета.

— Я рада.

Ответ Сэ И не удовлетворил На Ен. Девушка отчаянно надеялась, что эта новость хоть немного взбодрит ее подругу. Но губы Сэ И не дрогнули даже в слабом подобии улыбки. Только сейчас На Ен осознала всю серьезность ситуации.

— Мы проверили даты вылета, пробили их имена и фамилии. Согласно данным, целую неделю они были в России, а сейчас прямым рейсом без пересадок возвращаются в Корею. Самолет приземлится через тридцать минут в Инчхоне.

— Следите за ними. Проследи, чтобы они сели в «правильное» такси, — сказал Чонгук, направляясь к дому Сэ И.

«Прости, хен, я понимаю, что ей нужно время, я понимаю, что я виноват. Но я не ты: я не буду ходить вокруг да около», — подумал парень, вспомнив недавний разговор с Чимином.