— Чимин! — парень непреклонен. — Пожал-луйста, умоляю тебя!

— Ах… — восхищенный вздох Чимина не заставил себя ждать, когда парень принялся медленно снимать джинсы Ха Рин.

Словно дьявол, Чимин мучительно долго и медленно снимал джинсы девушки, оголяя белоснежную кожу. Стыд, позор и унижение — все, что сводило с ума девушку. Неужели же ею воспользуются, как последнею шлюхой? Неужели он? Тот, кто произвел на нее самое положительное впечатление с самого первого дня знакомства, тот, кто за все время их дружбы заботился о ней?

Выбившаяся из сил, беззащитная Ха Рин лежит под Чимином. Слезы текут ручьем — она боится того, что произойдет дальше. Боится и все.

Так же медленно, как и джинсы, Чимин снимает последнее, что защищало бедную девушку. Отчаяние накрывает с головой, Ха Рин поворачивает голову в сторону только, чтобы не видеть этих безумных глаз…

Наручники стирают кожу в кровь, комнату озаряет только один светильник, что стоит на прикроватной тумбочке, сверху на ней сидит парень, которому она доверяла больше, чем кому-либо другому.

«Удивительно, как быстро меняются люди, как один поступок может перечеркнуть все, что ты знал о человеке… Словно грубая пощечина…»

— Чимин… — шепчет девушка, надеясь привлечь внимание парня, так жадно целовавшего каждый участок ее тела. — Услышь меня, пожалуйста…

— Готовься раздвинуть ножки, — словно не своим голосом прошептал на ухо девушке Чимин и резко раздвинул ноги Ха Рин, вклиниваясь между них.

Чимин специально прижимается своим тазом, на котором еще есть нижнее белье, к промежности девушки, чтобы та почувствовала сильное желание парня, приносящее ему маленькую долю боли. Ха Рин, словно загнанная в угол мышь, жалобно пищит и просит в последний раз, чтобы ее отпустили. Странная, какая-то неуместно довольная ухмылка мелькает на лице парня, и он уже освободился от последней вещи, что отделяла два тела, готовых в любой момент начать совокупление: для парня — желаемое, для девушки — ненавистное…

Закрыв рот Ха Рин своей рукой, Чимин без всякой подготовки, без предупреждения одним рывком входит в нее.

«Господи, пожалуйста».

— М! — громкий крик девушки из-за ладони Чимина превратился в какое-то дикое и отчаянное мычание.

— А-ах, да-а-а… — Чимин получает удовольствие и ему глубоко наплевать на Ха Рин.

Ха Рин чувствует жгучую и колющую боль по всему телу, которая сосредотачивается внизу живота. Ей больно, до ужаса больно. Слезы вновь показываются в красных глазах Ха Рин, которая все еще пытается брыкаться и дрыгать ногами.

Она не может ему противостоять…

— А-а-а-а-а! — кричит девушка, надеясь на то, что парень сбавит темп.

Напрасно она надеялась, ведь Чимин только ускорил темп. С бешеной скоростью вдалбливается в девушку, низко стонет, получая неимоверное удовольствие, кусает шею юной девушки, оставляя багровые засосы, позабыв обо всем, яростно сжимает бедра девушки, принося еще больше боли.

— Как узко, а-ах…

— Хватит…

«Какой позор, какое унижение…»

Толчки все грубее и быстрее, а стоны все громче. Только боль девушки никуда не ушла, а лишь усилилась. Ха Рин чувствует, будто ее рвут на части, но ничего не может с этим поделать. По рукам уже давно течет кровь из-за натирающих наручников, все ее тело покрыто засосами и укусами. Ей не верится, что это происходит с ней…

— Ха Рин! — простонал парень, выйдя из девушки.

Чимину хватило лишь несколько секунд, чтобы перевести дух. Ха Рин наивно полагает, что это все, что этим все ограничится.

Как же сильно она ошибалась…

Парень переворачивает ее на живот. Глаза девушки испуганно расширяются, лицо искажает гримаса боли. Девушка дергается, догадываясь о том, что в голове у этого парня.

— Я же сказал, что трахну тебя и спереди, и сзади… — прошептал парень, намотав длинные волосы девушки на свой кулак.

Секунда, и парень тянет волосы на себя, открывая шею девушки. Казалось, что ему еще надо? Но парень не насытился, категорически не насытился. Навалившись на девушку всем своим телом, Чимин скользнул рукой по телу девушки и резко сжал ягодицы Ха Рин, вызвав у нее новую порцию слез.

«Дьявол… Дьявол в человеческом обличии».

— Нет! Чимин, нет! — хрипит девушка, так как голос давно уже сорван.

Мертвая хватка на бедрах, и Ха Рин не может пошевелиться. Она лишь ждет, ждет и боится, надеется, что парень передумает. Но нет.

Резким толчком Чимин входит в задний проход Ха Рин, лишая отчаявшуюся девушку второй девственности. Входит и вновь выходит, доставляя ещё больше боли. Неужели, ему так нравится делать ей больно? Когда же это закончится? Настанет ли конец этой ночи?

— Чимин, п-пожалуйста! — плачет девушка. Ее тело разрывает от боли, Ха Рин чувствует, как застывает кровь на внутренней стороне бедра, и проклинает себя за то, что вообще явилась в этот дом. — Больно! Пожалуйста, Чимин… Ты убиваешь меня, пожалуйста…

Не взирая на крики и слезы, не слушая мольбы и просьбы, парень срывается на бешеный темп, врываясь в обессилевшее тельце. Ха Рин кричит, кричит охрипшим голосом. Ужасная картина. Девушка хотела умереть в тот момент. Просто умереть, забыть, раствориться…

Двойное проникновение, создаваемое тремя пальцами парня, умножает существующую боль девушки. Если бы она могла, она бы вырывалась, била бы Чимина ногами и руками, но нет. Нет шанса.

По рукам и ногам…

Грубое двойное проникновение заставляет девушку сходить с ума от боли. Кажется, еще несколько минут, и Ха Рин умрет от собственных криков и слез…

— Смотри на меня! — сильный бас, который эхом отдаётся в голове девушки.

Ха Рин боится не исполнить приказ парня, поэтому поднимает заплаканные глаза и смотрит на исказившееся от наслаждения и удовольствия лицо Чимина.

«Тебе хорошо, да? Ненавижу тебя, Пак Чимин».

«Внизу живота крутит, спазмы дают о себе знать, поясница болит от его напора, шея горит от его отметин, грудь — её будто и вовсе нет. Что мне теперь делать? Как смотреть людям в глаза? Меня изнасиловали. Кто? Человек, который впервые меня заинтересовал. Почему стыдно мне? Чимин, который спас меня, сам же и убил меня, растоптал…»

Все закончилось. Чимин сразу проваливается в сон, получая очередную взрывную порцию наслаждения. Ха Рин всхлипывает и переворачивается, наблюдая, как окрашивается шелковая простынь кровати — кровь, смешанная со спермой.

«Грязная шлюха… Грязная».

Голова раскалывается. Ха Рин плачет. «Почему?» — спросите вы. — «Ведь все закончилось».

«Использовал, как шлюху… Позор, какой позор… Даже не освободил».

Теряя сознание, девушка тяжело дышит, вспоминая лицо матери.

«Удивительно, как легко у тебя могут отобрать то, что ты так долго и бережно хранила».

Ха Рин уже не чувствует ничего. Остались лишь позор и унижение…

— О-ой, идио-о-от, ой, придуро-о-ок… — парень растерянно хватается за голову, вспоминая события вчерашнего вечера.

Как оправдать свой поступок? Никак. Возможно ли обернуть время вспять? Нет.

«Надеюсь, я уже умерла…» — думает девушка, нехотя приоткрывая один глаз.

Тела словно нет, словно оно существует отдельно от головы Ха Рин. Девушка не чувствует ничего — ее словно парализовало. Единственное, что сейчас ощущала она, — мокрые дорожки слез, которые, казалось, за ночь только приумножили свое количество.

Чимин трясущими руками отвязал девушку, отбросив веревки, освободил запястья от наручников, также выбросив их. Руки не слушались, а сердце упало в пятки. «Неужели, это Ха Рин?» — думал парень.

— Т-ты в порядке?

«Идиот, конечно, она не в порядке!»

Укутав девушку в одеяло, парень тут же отошел от кровати. Больше ни прикасаться, ни приближаться парень не желал. Почему? Потому что не хотел причинить еще больше боли. Как он себя чувствовал, кем считал? Ответ: монстром. Монстр, движимый только своим эгоизмом, — вот кем считал себя Чимин.