— Я была в шоке, если честно… На Джихи я долго не кричала, а вот на Ха Рин…

— Там все сложнее, — сказал Чонгук, нависнув над Сэ И. — Но теперь все замечательно… И я думаю, нам стоит подумать о себе, так ведь? — самодовольно ухмыльнувшись, Чонгук расстегнул пуговичку школьной рубашки Сэ И, вызвав при этом ее недовольный стон. — Не снимай его, — шепчет, поглаживая пальцем золотое украшение, которое он подарил Сэ И совсем недавно. — И это тоже не снимай, — воспользовавшись замешательством своей любимой, Чонгук мигом выудил из кармана своих черных брюк черную коробочку, покрытую бархатом. В считанные секунды кольцо с довольно массивным бриллиантом переместилось из коробки на указательный палец левой руки Сэ И. Ее руки, которую Чонгук сразу же трепетно поцеловал.

— Зачем… — только и успела проговорить Сэ И, как Чонгук приложил свой палец к ее губам.

— Оно не обручальное, — начал Чонгук, медленно приблизившись к лицу напротив и обдавая его своим горячем дыханием, — но уже очень скоро я надену на твой безымянный пальчик его, надену обручальное кольцо, — сказал Чонгук перед тем, как нежно накрыть любимые губы своими. Язык Чонгука плавно проникает в рот девушки, лаская ее язык. Сэ И неумело отвечает на поцелуй, чуть шире приоткрывая свой рот. Но вскоре в голове ее что-то щелкает, и Сэ И становится напористее и увереннее. Чонгук вновь улыбается в поцелуй, крепче прижимая девушку к себе. Проворные руки парня забираются под школьную юбку Сэ И, обхватывая упругие ягодицы. — Мне нравится твоя уверенность…

Чонгук тяжело дышит и не может отвести глаз от нее. Из вертикального положения они вновь перемещаются в горизонтальное, после чего слышится болезненный стон. Кажется, Чонгук сжал больное плечо девушки.

— Не понял, — хмурится Чонгук, вновь обхватывая рукой больное плечо своей девушки. — Тебе больно? Что-то случилось сегодня? Тебе кто-то причинил боль?

— Все в порядке, я сегодня упала просто на больное плечо. Помнишь, я тебе рассказывала про перелом, — успокаивает разыгравшуюся фантазию парня, прикладывая свою горячую ладонь к щеке напротив.

— Я отвезу тебя домой, — говорит Чонгук, помогая Сэ И встать.

— Ю Рим? — Джин ставит большой пакет с едой на стол и ищет девушку. В квартире она осталась одна, а Сэ И поручила ему как самому старшему приглядывать за новым другом.

Гостиная пуста, и все комнаты — тоже. Джину осталось проверить только ванную. Заходить туда ему не хотелось, так как велика вероятность, что девушка лежит в ванной и расслабляется, а мешать ей ему хотелось меньше всего. Однако жалобный всхлип заставил парня все же приоткрыть дверь, чтобы удостовериться, что с девушкой все в порядке.

— Джин, — Ю Рим невольно показывает заплаканное лицо, подняв голову. В глазах читаются теперь уже радость и спокойствие. — Помоги, пожалуйста… Я здесь почти четыре часа сижу.

Опустив взгляд вниз, Джин замечает, что одна из спиц, что уходит далеко под кожу, железного фиксатора на ноге девушки застрял в проеме между трубой. Каждая попытка двинуть ногой приводит к движению спицы под кожей, что вызывает адскую боль. Оценив ситуацию, Джин понимает, что без помощи специалистов ему не обойтись.

Что ж, лечение, которое Ю Рим хотела отложить на неопределенный срок, придется начать именно сегодня. А ведь ей так не хочется быть должницей этого парня, что сейчас стоит перед ней и усиленно о чем-то думает.

— Я вызываю врача, они госпитализируют тебя в клинику, ты пройдешь лечение, тебе снимут этот ужасный ржавый и старый прибор и поставят новый и современный, и ты вскоре поправишься. И даже не заикайся насчет цены и долга! — взрывается Джин, не в силах больше смотреть на мучения светловолосой.

«Спасибо тебе, Джин», — Ю Рим мысленно благодарит Джина, уставившись на него влюбленным взглядом.

— Ох, — вздыхает Сэ И лежа на диване в гостиной своего дома. — Мам, Наен приезжает! Я чуть не забыла…

— Слушаю, — поднимает трубку Чонгук, находясь в своем рабочем кабинете. — Угрожают? Мне?

— Я знаю, что это глупо…

— Хен, позаботься о семье нашей новой знакомой, — просит Чонгук Юнги.

— Это несложно, — говорит Юнги, сидя за рулем своего автомобиля. — Только Джун говорит, что видел парочку странных автомобилей под окном квартиры Джихи. Мне кажется, они уже вычислили местоположение своих должниц…

— Веселиться, так веселиться, — ухмыляется Чонгук, отключив звонок. — Кажется, пришло твое время, дружок, — злобная улыбка украшает лицо парня, так внимательно осматривающего новый Beretta 92.

— Детка, все равноценно: я имею тебя, ты имеешь успех. И, скажи мне, какой смысл в том, что «встречаешься» ты с ним, но трахаю тебя я?

С появлением Чан И дом Чимина покинула уже изрядно надоевшая всем тишина. Чан И частенько бегал вокруг смущенных горничных, изображая самолет в полете, ходил попятам за дворецким, незаметно повторяя его движения, сидел на балконе в обнимку с плюшевым медведем и просто улыбался так, как улыбаются счастливые дети. В один миг его жизнь изменилась в наилучшую сторону: они покинули ужасную школу-интернат, его любимая нуна теперь чаще улыбается, а сам мальчик обрел семью, большую и дружную.

И Чан И знал, кому он должен был быть обязанным. — Чимин-хен, спасибо, — думал Чан И, когда видел, как хен заносил его нуну на руках в дом, когда слышал звонкий смех своей любимой старшей сестры. — Хен, у которого много денег, — заключил мальчик, когда впервые переступил порог дома Господина Пак. Но позже те же мысли сменились на: «Хен, который любит мою сестру и делает ее счастливой». Чан И долго привыкал к собственному водителю, который пять дней в неделю возил его в новый детский сад, к сытным завтракам, обедам и ужинам и, наконец, к прогулкам. К прогулкам по городскому парку, где мальчик, его нуна и хен долго пытались играть в бадминтон, но вместо успешной игры в очередной раз теряли десяток игральных воланов и мячиков. — Хе-е-е-ен, ты снова слишком сильно ударил! — раздосадовано кричал Чан И Чимину, усердно выискивающему очередной волан в траве. — Это нуна твоя, это не я! — изо дня в день оправдывался Чимин. Потом это все, конечно, окупалось большим стаканом мороженого.

И сегодня Чан И проснулся слишком поздно, но, к счастью, его любимый хен разрешил не идти в детский сад.

— Пусть выспится мальчик. Не будь такой строгой, Ха Рин, — прозвучал сонный голос хозяина трехэтажного особняка.

Чан И, озорно улыбаясь, на цыпочках проник в огромную спальню Чимина и Ха Рин, при этом немного покраснев. (Не каждый день увидишь, как Чимин обнимает Ха Рин в постели, закинув на нее свою ногу.) Но стеснение тут же ушло на задний план, когда озорные глазки кое-что заметили. Пристально всматриваясь в свою сестру, Чан И подошел к кровати и во весь голос закричал:

— Хе-е-е-е-е-е-ен!

Бедный Чимин не успел глаза разлепить, как слетел с кровати от неожиданного крика. Ха Рин тут же проснулась, поднявшись с кровати.

— Чан И-я, что случилось? Почему ты не спишь? Чимин же разрешил не идти сегодня в детский сад, — взволнованно спросила Ха Рин.

Но мальчик проигнорировал слова своей сестры, обойдя кровать и встав напротив все еще лежащего на полу Чимина:

— Хен!

— Что? — спросил Чимин, наконец, поднимаясь с пола, забираясь вновь на кровать.

— Хен! Ты мне племе. племя. племенницу. или племянника когда успел сделать?! — возмущенно спросил Чан И в позе «руки в боки».

Молодые люди и переглянулись, словно спрашивая друг у друга, кто из них проговорился. Однако Чимин и сам все понял. Уложив девушку на кровать, он откинул одеяло и ласково провел по животу.

— Животик проявляется, — сказал Чимин, лучезарно улыбнувшись, и поднял взгляд на раскрасневшуюся девушку. — Какой ты умный у нас, Чан И, — хмыкнул парень, добавив: — прям не по годам умный.

— Нуна, он тебя не обижал? — спросил обеспокоенный мальчик, обняв Ха Рин.