Долго я терпеть не мог, поэтому я встал и поднял ее на руки, укладывая ее на кровать рядом со мной. И плевать, что она будет завтра возмущаться.

— Чонгук, — слышу, что она просыпается, — почему я на твоей кровати?

— Тебе снился кошмар. Успокойся и спи.

— Нет, так нельзя, — она попыталась встать, но я, положив свою руку на ее талию, — давно хотел это сделать — притянул обратно. Прижавшись к ней своей грудью и закинув одну ногу на нее, уткнулся лицом в ее волосы, что так приятно пахли, и поцеловал в шею, отчего та вздрогнула.

— Что ты делаешь? — похоже, она и вздохнуть боялась. — Отпусти меня, — начала она несильно вырываться.

— Успокойся и спи. В противном случае я тебя изнасилую, — нависнув над ней, сказал я и увидел, как она вновь покраснела.

Она сразу же успокоилась, поэтому я, приняв прежнее положение, еще сильнее притянул ее к себе, не желая выпускать ни на минуту. Она расслабилась.

Ночь для Чонгука и Сэ И прошла спокойно.

Сэ И

О, как приятно светит солнце в глаза, и дует легкий ветерок. Как прекрасно — высыпаться… Стоп. Где это я?

— Черт! — восклицаю я, падая с кровати. — Что за чертовщина? Почему я спала на тебе? Почему я спала в твоей кровати? — поднимаюсь с пола, начиная нервно ходить по комнате. — Чон Чонгук, потрудись объяснить все это!

— Ты чего кричишь? — сонным голосом отвечает он. — Рано еще, давай дальше спать.

— Какой спать дальше? Боже, уже 12 часов дня! — беру телефон в руки, на котором около 20 пропущенных от матери и 15 от отца звонков. — Мне конец! Мне дома конец! Ночевала в чужом доме, спала в чужой кровати с парнем, причем, лежа прямо на нем. Какая же я дура, — чуть ли не плача произношу я.

— Сэ И, успокойся, у нас же с тобой ничего не было, — а жаль — так что давай дальше спать, — резко дергает меня за руку, в результате чего я падаю прямо на него, но он и глазом не моргнул.

— Отпусти, пожалуйста, — ною я.

— Не красней, опять твое смущение, — серьезным тоном говорит он, и я понимаю, что не смогу выбраться из его оков. Я пытаюсь успокоиться, унимая жар на лице, все горит: нос, уши, щеки, глаза, лоб. Он поворачивается на бок и укладывает меня к себе лицом. Ничего не выходит, я по-прежнему горю красным цветом.

— Спелый помидор, — смеется он.

В голову лезет вчерашний поцелуй. Стоит сказать ему, что он был моим первым?

— Чон, — зову его, он приоткрывает один глаз и кивает головой, будто отвечая на зов, — вчера… — замолкаю я, слишком неловко.

— Что вчера? — тянет меня еще ближе к себе.

— Тот поцелуй.

— Хочешь спросить, почему я это сделал? — хмурит брови.

— Нет, — сглатываю. Кажется, он вновь злится.

— Тогда в чем проблема? — привстает на локти.

— Это был мой первый поцелуй, — выпалила я, резко уткнувшись лицом в подушку, чтобы он не видел моего смущения, так что мне не известна его реакция на мои слова.

— Хочешь сказать, я украл твой первый поцелуй? — его голос становится низким.

— Да, — отвечаю я, и он резко переворачивает меня на спину.

— Если вчера у тебя был первый поцелуй, не значит ли это то, что, — секундная пауза, я открываю глаза и смотрю на него, — ты еще девственница? — смотрит на меня серьезным взглядом, я сглатываю, он терпеливо ждет ответа.

— Конечно, да, — уверенно отвечаю я ему, смотря прямо в глаза.

Он резко ложится рядом, мышцы лица расслабились, он одним движением поднимает меня с кровати, усаживая поверх себя.

— Отпусти! Что ты делаешь? — бью его, пытаясь вырваться, но его руки слишком сильны, и мои удары для него — это дуновение ветра.

— Сиди спокойно, — приказным тоном говорит он. Я снова сглатываю. — Знай, что ты первая, кому я разрешил сидеть вот так, — резко встает так, что его лицо оказывается слишком близко к моему лицу. Он сидит и так долго меня рассматривает, мне неловко, я отвожу взгляд в окно.

— Посмотри на меня, — приказывает мне, я не могу не выполнить этого, поэтому медленно поворачиваю голову к нему. — Обещай мне…

— Что обещать? — не понимаю я.

— Обещай, что я буду первым у тебя во всем, — кладет свою голову на мое плечо. — Обещай, что не предашь меня, обещай, что не будешь врать мне.

— С какой это стати? — вспыхиваю я. — Кто я для тебя? Никто. Я нахожусь в доме у парня, я спала с ним в одной кровати. Да ты хоть понимаешь, как я чувствую себя после всего этого? — резко встаю и начинаю искать свою одежду.

— Ты все еще не поняла? Я же сказал, что ты моя, — видно, что он злится.

— «Моя»? Твоя кто? — смотрю на него с вызовом.

— Закончим на этом, — притягивает меня к себе силой, прикасается губами к шее. Он знает, как я реагирую на это. Снова я в оцепенении, не говорю ни слова. — Я знаю, как тебя усмирить, — поднимает на меня взгляд и заметно улыбается.

— Мне нужно домой, — все, что могу я выговорить сейчас.

— Сначала завтрак, — говорит он и отпускает меня, сказав идти на кухню. Я слушаюсь.

Выхожу из комнаты и охаю. Кажется, я не знаю, где кухня. Вижу какую-то служанку, осторожно зову ее.

— Да, мадам, — кланяется мне.

— Какая я тебе «мадам»? Я не старше тебя, — хватаюсь за живот. — Не могла бы ты провести меня на кухню? Я, кажется, забыла дорогу.

— Конечно, мадам, — вновь кланяется. Я толкаю ее в плечо, говоря, чтобы не называла меня так. Чувствую себя тетенькой.

Мы идем коридорами мимо 50 или даже 60 комнат. Я сбилась со счета. На кухне меня встречает около 10, видимо, служанок.

— С добрым утром, мадам, — хором, как солдаты, говорят они мне.

— Полно. Неужели вы всех девушек называете «мадам»?

— Нет, госпожа, — снова отвечают хором.

— Почему же? — удивляюсь я.

— Потому что вы первая девушка, которую господин привел домой и оставил у себя в комнате.

Я ничего не отвечаю и лишь кланяюсь в ответ. В голове вертится лишь одна мысль:

«Запомни одно: Чонгук не умеет признаваться в чувствах. Анализируй его поступки, не слова».

Время летит быстро, мне нужно домой, поэтому я в спешке собираюсь.

— Я не хочу тебя отпускать. Останься со мной, спи со мной, обнимай меня, — подойдя ко мне со спины и обняв, сказал Чонгук. Мои глаза округлились.

— Как я могу, Чонгук? Кем я буду после этого? К тому же, у тебя есть невеста, — замолкаю я и жду его реакции.

— Я отвезу тебя, — отстраняясь, холодно говорит парень.

«Мамочка, когда ты рассказывала мне о любви, ты не говорила, что будет так больно…»

Сэ И буквально запихнули в машину, и сделал это Чонгук. Он бережно пристегнул ремень безопасности и завел авто, машина заревела, мощнейший мотор дал о себе знать, и они ринулись вперед с огромной скоростью. Бояться было нечего — Чонгук опытный водитель.

Прибыв домой, Сэ И пришлось частично соврать родителям, будто ночевала она у подруги. Остальное в ее рассказе — правда, как всем уже известно. Мать, безусловно, ругала дочь за ее рассеянность и невнимательность. Сэ И все спокойно слушала, ведь если мать узнает, где и с кем ночевала ее дочь, то будет еще хуже.

Выходной день подходил к концу, поэтому нужно было начинать готовиться к школе: домашней работы задали немало, портфель не собран, форма не готова. С уроками Сэ И справилась быстро, и форма и портфель были уже готовы. Лежа в кровати, Сэ И много анализировала произошедшее с ней за последнее время. Сделав вывод о том, что она больше никогда не пойдет клуб, она уснула.

— Нет, хен, я уверен в одном: я не отпущу Сэ И больше никуда. Нет, больше никаких наказаний, я не могу смотреть на ее слезы, — уверенно отвечал Чонгук Джину в то время, как остальные парни развлекались в гостевом домике, играя в приставку.

— Я рад, Чонгук-а. Я вижу, Сэ И — хорошая девушка. Не думаешь ли ты о том, что мог бы влюбиться в нее? Твое поведение в последнее время изменилось. Ты стал лучше по отношению к окружающим людям, — поедая третий кусок торта и лежа на идеально скошенном газоне, спрашивал Джин.