— Я не знаю. Слышишь? Я не знаю, почему отступила и убежала, оставив вас наедине! — Сэ И вырывается из объятий, резко поворачиваясь лицом к лицу. — Я знаю, ты мой! Ты мой парень! Я знаю это! Я тоже была зла, я хотела убить ее на месте… Но ее улыбка и твой стон в тот момент выбили из меня всю храбрость. Ты… и… она… У меня просто опустились руки! Это так больно, Чонгук, так больно видеть тебя с другой! Я думала, я никогда не познаю горечь измены, но нет… Это так больно…

— Сэ И, детка, боже… — теряется парень. — Это был просто секс, ясно? Секс без чувств, без всего! Я не люблю ее, она даже не симпатична мне, родная… Просто так получилось… Это все из-за… — парень резко прерывается, решая убрать новость о наркотиках в сторону. — Слушай, я понимаю, что тебе тяжело и больно. Мне очень, Сэ И…

Адреналин в крови зашкаливает. Сэ И резко привстает с колен, на которые упала из-за бессилия, и шокировано смотрит в глаза Чонгуку, выискивая в глазах насмешку.

— Ты сейчас шутишь, что ли? — спрашивает твердо и уверенно. — Знаешь, говоришь? Да ничего ты не знаешь, милый мой! — неосознанно толкает его в плечо, не в силах сдерживать накативший гнев и злость.

«Глаза — зеркало души». Чонгуку кажется, что смысл этой цитаты он понял только сейчас. Сэ И хочет казаться сильной, хочет держать себя в руках, но душащая ее боль в купе с отчаянием отражаются в глазах, выдавая девушку с потрохами.

— Хочешь понять меня? Хочешь почувствовать на себе то же, что чувствовала я, когда увидела тебя с ней? — говорит полушепотом, щуря глаза и надвигаясь на парня.

— Нет, — почти рычит, не позволяя воображению разыграться в своей голове. — Не хочу!

Разум говорит остановиться, остыть, прекратить это безумство, потому что знает, что станет только хуже, но сердце, храня в себе обиду и боль, учащает ритм и ноет, почти воет, словно настаивая на своем, потому что хочет мести.

— Представь меня, милый, — Сэ И подходит вплотную, приподнимаясь на носочки, шепчет в ухо Чонгуку то, что может окончательно и бесповоротно свести его с ума, — под кем-то другим… Представь, как выгибаюсь и закусываю губу от наслаждения и эйфории, которые даришь мне не ты, а кто-то другой… — безумная полуулыбка украшает ее лицо, в голове полный хаос, и губы самостоятельно выдают эти слова. Слова, о которых она вскоре пожалеет.

One week ago.

HAESUNG HOSPITAL.

— Мам, пап, езжайте домой… И пожалуйста, не говорите ни о чем ее отцу. Я сам.

Слезы, что одним потоком скатывались по мужским щекам, обжигали кожу. Впервые Тэхену не было стыдно за слезы, впервые ему не хотелось яростно вытирать их с щек, ведь это слезы счастья. Счастья безграничного и неожиданного, слезы счастья долгожданного и заслуженного.

Тэхен нервно теребит штанину, закусывая губу. Маленькая коробочка, покрытая бархатом, лежит в кармане, дожидаясь своего звездного часа. Тэхен давно собирался сделать этот «важный» шаг в своей жизни, но неуверенность в себе и слабость, накатывающая сразу же, стоит ему взглянуть на печальное лицо своей любимой, только отсрочивали момент знакомства заветной коробочки со своей счастливицей. Но «эта новость» придает силы. Поэтому Тэхен, не стесняясь слез, заходит в палату, снимая пиджак и делая глубокий вдох. «Пора», — думает, кивая самому себе.

— Милый? — говорит Джихи, отрывая голову от подушки. — Ты здесь?

— Да, это я. — Отвечает Тэхен, уверенно подходя к невесте.

— Что тебе сказали? Что тебе сказал доктор? — спрашивает девушка, вновь обесиленно роняя голову на мягкую подушку. — Может, я отравилась? Хотя не думаю, что Чонгук допустил бы у себя на приеме несвежие продукты… И потом… всего два бокала…

Угнетающая тишина прерывается недовольным бормотанием уже пришедшей в себя девушки. И Тэхен этому только рад. Молча наблюдая за ней, он улыбается, незаметно для нее поглаживая ее же живот, и думает, что слушал бы ее вечно, лишь бы она оставалась здоровой и не попадала в неприятности.

— Тэхен? Тэ… Что ты делаешь? Ах, щекотно же, Тэхен, — смеется девушка, пытаясь скинуть его руку со своего живота.

Но Тэхен молчит, продолжая поглаживать еще ровный живот.

— Тэхен? — вновь зовет Джихи, наркывая его руку своей. — М-мне не нравится твое молчание…

— Как думаешь, кто у нас будет: мальчик или девочка?

— В смысле? — Джихи откровенно пялится на Тэхена, в глазах его пытаясь найти ответ на свой вопрос — шутка или правда. Если шутка, то неудачная. — Я беременна? Тэхен, я беременна? — спрашивает тихо, осмысливая свои же слова.

Тэхен вновь молчит, но тянется к оголенному животу и чувственно целует его, не забывая поглаживать. А Джихи замечает слезы на щеках любимого и понимает, что все это — не шутка, что она действительно беременна.

— Боже, неужели, — сама начинает плакать, закрывая рот рукой. — В животике… малыш, Тэ, это наш малыш…

— Я же тебе говорил, Джихи, — Тэхен отрывается от живота, прислоняясь лоб ко лбу с Джихи, — я говорил тебе, что у нас получится… Вот видишь, конфетка моя, вот здесь, — вновь помещает ладонь на оголенный живот, — я и ты. И мне совершенно все равно, кто будет у нас. Я просто уже люблю нашего малыша, люблю за то, что появился в твоем животике. Я и ты, слышишь?

Слова пропали. Джихи только кивает, роняя слезы счастья.

— Я долго решался, — Тэхен успокаивается, беря руку девушки в свою. — Думаю, что этот момент подходит идеально.

Джихи смотрит на него, опускающегося на одно колено и достающего что-то из кармана, и с трудом пытается оценить ситуацию.

— Я помню, как унижал тебя. Я помню наш первый раз и твои сжатые кулачки. Я знаю, что унижал тебя в прошлом. Я также знаю, что ты, несмотря ни на что, простила меня. И я благодарен тебе за это. Я не знаю, какой влюбленной дурочкой нужно быть, чтобы отдаться в грязном туалете первому ловеласу школы, но знай: тот раз, милая, тот секс и твои стоны — самое лучшее в моей жизни. Спасибо тебе за твое терпение, спасибо за любовь и понимание. Спасибо за все, Джихи… Надеюсь, ты согласишься и дальше любить меня и терпеть мои выходки, потому что я хочу видеть тебя рядом со мной всю мою жизнь… Именно поэтому, Джихи, согласишься ли ты стать законной супругой одного дурака по имени Ким Тэхен? Джихи, пожалуйста, выходи за меня замуж… — говорит искренне, открывая коробочку с очень красивым кольцом, и смотрит ей в глаза, пытаясь успокоить душевную панику.

— Я…

Flashback

«Никогда не думал, что буду подслушивать», — думает Тэхен, разочарованно дуя на спадающую на лицо челку.

— Слушай меня сюда, ничтожество: даже не смей думать, что у вас с ним что-то получится, — смазливое лицо брюнетки, чье лицо создает впечатление невинности и доброты, вмиг искажается, являя Джихи похожий на звериный оскал. — Вертихвостка чертова, шлюха подзаборная! — Уже кричит, не стесняясь своих слов. — Ты во всем виновата! Ты сама его соблазнила!. Ну, я уж тебе урок преподам. Будешь знать, как раздвигать ноги перед моим Тэхеном…

Стоя за дверью женского туалета, парень вновь закатывает глаза, обреченно вздыхая. Он не знает, сколько раз нужно повторить Сохи не называть его «своим».

— Что, понравилось с ним трахаться? — спрашивает все та же брюнетка, толкая со всей силы Джихи в плечо. — Не думай, что стала особенной для него, тварь. Ему… ему просто захотелось чего-то нового, он просто… он просто захотел разнообразия, а ты ему под руку попалась. Шлюшка мелкая! Ненавижу, — шипит, ударяя съежившуюся от страха девушку по щеке. — Ну и как?! Как это было?! А? Каково было тебе, когда он рвал твою драгоценную целочку, а?! Понравилось быть оттраханной в грязном туалете?!

Внезапно Джихи почувствовала прилив сил, гнев охватил разум. Рука сама дернулась, проехавшись по лицу Сохи.

— «Шлюха»? Нет, милочка, ошибаешься. Шлюха тут у нас ты, Сохи, — в ответ толкает шокированную неожиданным ответом Сохи, делая шаг вперед и выпрямляясь. — Шлюха — девушка или женщина, у которой несколько сексуальных партнеров. Я не шлюха. Тот раз был моим первым. Да, он был с Тэхеном. Я не помню, как это произошло. Помню лишь его его руки по всему моему телу, помню страстный взгляд. Это было волшебно, Сохи. И знаешь, мне ни капли не стыдно… — Джихи делает еще шаг вперед, складывая руки на груди. — Не сожалею и не испытываю чувство стыда, потому что мой первый раз был в адекватном состоянии с любимым человеком, а не в пьяном угаре с незнакомцем, засунувшим в трусы двести баксов. — Джихи смотрит на нее осудительно, немного гордо, но затем вмиг смягчается, смотря слишком печально, сожалеюще. — Если вы действительно вместе, то… береги его, Сохи. Пожалуйста, — произносит, опуская взгляд и подхватывая упавшие книги. — И, раз на то пошло, то туалеты в нашей школе всегда чистые.