Не помня себя от ужаса, брюнет выскочил из салона и бросился к ней. Спотыкаясь и скатываясь кубарем. Путаясь в своих слабых ногах. Видит её без сознания. Разбросанная по салону, словно тряпичная кукла. Не пристегнулась.

Подползает к автомобилю и дёргает дверь. Но та не поддаётся. Кирилл рычит и дёргает снова. Ещё раз. Но все попытки тщетны. Плюёт на всё и ногами выбивает лобовое стекло.

Тащит её безвольное тело. Рычит и снова тащит. Чувствует, как крупный осколок распарывает ему руку, от кисти и до самого локтя.

Но боли не было. Боль за эту девчонку разрывала его душу на рваные клочки. Вспоминает, что выкинул телефон в окно и снова кричит что-то.

Затащил в свой автомобиль. Гнал так, что дорога перед глазами размывалась из-за скорости и слёз, что затапливали его глаза.

Не успел…

Сладкая. Она такая сладкая, что у Антона, мать его, отворачивает крышку окончательно. Варя выгибается в его руках и тихо скулит, а ему лишь от этого звука хочется кончить. Опускает губы на её шею и проводит по ней языком, спускаясь к плечу, словно слизывая мёд.

- Антон. – Шепчет девушка, хватаясь за его взлохмаченные волосы.

- Говори. – Его дыхание сбивается. – Говори сейчас. Потом будет поздно.

А она вместо слов, подставляет ему шею, разворачивая её в другую сторону. Закрывает глаза и тонет. Правильно ли это?

Горький рычит и впивается в тонкую кожу, в то место, где отчаянно бьётся жилка. Осознание того, что это ему не снится, приводит его в экстаз. Она здесь, и она тает в его руках. Такая мягкая, такая нежная, такая женственная. Такая его.

Подхватывает одной рукой под ягодицы и тянет на себя, усаживая на свои бёдра. Наблюдает лёгкое замешательство на её лице, когда девушка садится прямо на его возбуждённый член. Варя хочет приподняться, но Горький давит и снова сажает на ноющее место.

Белоснежная махра задирается, и парень видит полоску чёрных трусов. Это не может быть правдой… Варвара в одном лишь полотенце и трусиках, прижимается к нему и плавится. Подаётся навстречу.

- Ты реальная? – Вырывается из него, само собой. – Я не верю…

Придерживает девушку загипсованной рукой, а другой тянет полотенце вниз, обнажая желанные полушария и задыхаясь, когда тёмные горошины предстают его взору. Варя замешкалась и подняла руки в попытке натянуть ткань обратно.

- Антон. – Снова произносит его имя, выстреливая Горькому прямо в сердце. – Я не…

- Просто останови меня, Варя. – Почти слетая с катушек и убирая её руки с груди. – Я не смогу сам. – Припадает к сочному соску губами и протяжно мычит, сминая грудь здоровой рукой.

- Мне страшно. – Сквозь шум в ушах слышит её шепот. – Я боюсь, Антон.

Брюнет вскидывает голову, и смотрит на девушку в упор. Приковывает взглядом к месту. Замораживает.

- Я не хочу причинять тебе боль. Варя. – Сглатывает скопившуюся слюну и проводит языком по своим губам, которые в миг стали сухими. Жарко. Словно попал в самое жерло вулкана. – Я хочу, чтобы ты поверила мне. Откинь всё. Дай мне доказать тебе. Со мной может быть хорошо. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Видит её мечущийся взгляд. Нерешительный. Сомневающийся. Её тоненькие пальчики сжимают края полотенца. Кажется, что девчонка сейчас заплачет. Нееет. Нет, нет, нет. Варя, только не это!

Антон отпускает девушку и поднимает руки к её лицу. Обхватывает, аккуратно сжимая щеки и заглядывает в самую глубину зелёного океана.

- Не вздумай плакать, Варвара. – Касается кончиком носа её. – Не бойся признаться себе. Слышишь? Ты не сделаешь себе лучше этим.

Она услышала его? Такое ощущение, что нет. Смотрит, будто сквозь. Будто наводит порядок в своей голове, раскладывает там всё по полочкам. Взвешивает.

- Ты позволишь? – Горький приподнимает девушку и переворачивает её на спину, нависая сверху.

Не услышав ни слова в ответ, принимает молчание за согласие. Не разрывая зрительного контакта, разводит края полотенца и замирает в ожидании её очередного сомнения.

Проводит рукой, едва касаясь нежной кожи. От плеча к талии. Ловит Варино сбившееся дыхание. Следит за каждой эмоцией. Опережая её замешательство своими умелыми руками.

Спускается ниже, склоняется над дрожащим животиком и обводит языком неглубокий пупок. Девушка шипит и снова выгибается к нему, кладёт ладошки ему на мускулистые мужские плечи. Жмурится, чувствуя, как брюнет сминает её кожу губами и жёсткими пальцами.

Она не должна так делать. Она с ума сошла. Алекс… Она же сожрёт потом себя. Ловит парня за плечи, когда тот спускается ниже и надавливает на её колени, пытаясь развести их для себя. Впилась ногтями в его разрисованную кожу и заскулила. Горький поднял голову, вновь сталкиваясь взглядами. Светильник горел так ярко, совсем рядом. А Варя даже зрачков его не увидела. Такие чёрные. Она пропадёт в них окончательно.

- Антон… - Ловит стук собственного сердца у себя в горле. – Я утром буду жалеть.

Горький несмело ухмыльнулся, прежде чем ответить.

- Мы будем спать до обеда…

Луч солнца, что назойливо пробирался сквозь щель в плотных шторах, вытащил Варю из царства Морфея. Прийти в сознание, но бояться открыть глаза. Вот оно, это самое чувство всепоглощающего стыда. Как? Как теперь смотреть ему в глаза?! Как смотреть себе в глаза? Как смотреть в глаза Алексу? Алекс… Вспомнив о друге, Варвара свела брови на переносице и тихо застонала. Он сказал, что позвонит ей вечером. Но телефон разрядился. Что если он искал её? А родители?

Распахнув глаза, девушка тут же оглянулась. Широкая кровать была пуста. Где Антон? Сбивающее с толку чувство де жа вю, и Варя трясёт головой. На удивление, ощущая в ней лёгкость. Она выспалась. В кои-то веки, её сон был крепким и… сладким?

Скинув с себя серебристую простынь, девушка присела. Оглядела себя, обнаружив на теле шёлковую пижаму на несколько размеров больше. Поднялась на ноги, чувствуя, как сотни иголочек пронзили мягкие стопы. Брр…

Просто оглушительная тишина, привела к выводу, что она снова в квартире одна. Одна? Брюнет вновь запер её? Это уже слишком.

А если он дома? Как вести себя? Сделать вид, что ничего не было? Или, что всё это было чудовищной ошибкой? Как вообще воспринимать всё то, что между ними случилось этой ночью?

От воспоминаний Варя почувствовала, как собственные щёки налились румянцем. Стыд.

Что он делал? Для чего? Она точно не сможет посмотреть ему в глаза. Там будет всё написано, в них будут так ярко отображаться все те картинки, что сейчас Варвара пытается стереть из своего мозга.

Его тёмная макушка, её широко разведённые ноги. Пальцы, что впивались в бархатистую кожу бёдер. Её ноготки, которыми Варя царапала его плечи. Пока он…

А потом лёгкие толчки языком. Словно слабые удары током. Вводя девушку в сумасшедшую агонию. Выбивая искры. Заставляя сжимать свои ноги вокруг крепкого мужского торса. Это было… Будто неправда. Словно лживый приторный сон. Но такой насыщенный и сочный. А после он подхватил её обессиленное тело на руки и быстрыми шагами направился в душ. Настроил для девушки тёплую воду. И оставил её. Вышел, позволяя растерянной девчонке прийти в себя.

Ждал возле двери, словно верный пёс. Сказал, что уступает для Вари свою кровать. А сам будет спать в другой комнате. Принёс и сложил на постели пижаму, Чёрную. Натянула её на себя и взглянула в зеркало. Длинные рукава скрывали тонкие кисти, а штанины волнами ложились у стоп. Варвара почувствовала себя, словно Арлекино. Проводила его фигуру, исчезающую в темноте квартиры и услышала тихое «сладких снов». И, кажется, это пожелание было настолько искренним, что оно сбылось.

Но она проснулась глубокой ночью, почувствовала, как прогнулась кровать рядом, и тёплые руки обхватили её талию, притянув ближе к упругому горячему телу. И снова дымка сна окутала сознание, погрузив девушку в ещё более крепкий сон.