- Что тут? – Семён Сергеевич, на ходу стягивая пиджак, подкрался к жене со спины. – Рита уберёт. Ты же знаешь. – Гладит женщину по плечу и ласково прижимает губы к её затылку. – Не ворчи.

- Я не ворчу. – Ольга ставит посуду в раковину и поворачивается к мужу. – Кажется, у дочки гости. Где она?

- Я проверю. – Отец четы Авдеевых тихо откашлялся в кулак, и вышел из просторной кухни оливкового цвета. – С чего ты взяла? – Пройдя в прихожую и открывая обувной шкаф. – Пойди разбери, где тут чья…

- Что? – Женщина выходит следом и с любопытством наблюдает за Семёном.

- Обувь, говорю! – Авдеев старший распахивает дверь шире. – Откуда в нашем доме столько обуви?

- Закрой шкаф, Сём. – Жена тепло улыбается, но краем глаза подмечает незнакомые мужские эспадрильи. – Иди раздевайся. Прими душ. А я Риту проверю.

Спровадив мужа, Ольга схватила сумку и выудила из неё телефон. Нажав на имя дочери, поднесла трубку к уху. Томные гудки, которые, кажется, не собирались прекращаться, заставили Ольгу Николаевну закусить нижнюю губу. Обычно, дочь, всегда выходила их встречать. А их внезапно закончившийся с мужем шоппинг, точно не подготовил дочь к такому быстрому возвращению родителей.

Так и не дождавшись ответа, женщина подвела глаза к потолку и запихнула телефон назад в сумку. Ну, Рита… Бросив короткий взгляд на тумбу в прихожей, она подметила ключи. Марго однозначно дома. Но чужих машин во дворе нет.

Ольга стянула с ног светлые лакированные туфли-лодочки, и по мягкому ковру проследовала к лестнице, ведущей на второй этаж. Туда, где находятся комнаты их детей.

- Многоуважаемый Август. – Горький тяжело выдыхает, когда видит перед собой очередные чернильные пятна. – Вам не кажется это лишним? Нет, ну, правда. Я за свою пока ещё короткую жизнь проходил Роршаха уже раз двадцать, если не больше! Это уже не смешно…

- Не суетись так, Антон. Это не для тебя. – Доктор Нойманн собирает надоевшие картинки в одну стопку и прячет их под столешницу. – С тобой я хочу пройти кое-что другое.

Антон наблюдает за нехитрыми манипуляциями знакомого мужчины. Чёрт! Ну, надо же? Кажется, парень немного соскучился по этому мужику! Брюнет ухмыляется, встречаясь взглядом с доктором. Мужчина задумчиво смотрит ему в глаза, словно что-то для себя выясняя…

- Ты что-то хочешь мне сказать, Антон? – Его руки повисли над столом, сжимая в пальцах бумаги с неизвестным содержанием.

- Да, нет. – Горький широко разводит уголки губ, обнажая свою безупречную улыбку. Словно, это его визитная карточка. – Просто, подумал… что скучал по вам, доктор!

- Ах так? – Мужчина заметно расслабляется, кладёт документы на стол, не переворачивая. – Мне казалось, что ты не хочешь возвращаться. Точнее, я в этом уверен. – Наблюдая за тем, как парень в очередной раз скидывает туфли и располагается на диване. – И сегодня ты мне расскажешь в чём причина.

- Вы думаете?

- Я же сказал: уверен.

Антон на миг теряет улыбку и скользит взглядом по кабинету.

- У вас появились новые цветы, доктор? – Указывая на широкий подоконник, на котором расположилась пара больших цветочных горшков шарообразной формы. – Уют наводите?

- Как видишь, Антон. Надеюсь, у тебя нет аллергии? – Выглядывая из-под очков.

- Гер Нойманн, единственное, на что у меня есть аллергия, так – это на тупость. – Усмехается, закидывая руки за голову. – Но, вам это не светит.

- Это радует, Антон. – Мужчина сдвигает брови на переносице. – Тогда, мы сработаемся.

- Мне кажется, что мы уже сработались. Учитывая тот факт, что я скучал, а вы не могли дождаться меня…

- В чувстве юмора вам не откажешь, юноша. – Доктор незаметно улыбается и, наконец, располагается рядом с ним. – Как твоя рука? – Окидывая взглядом левую кисть брюнета.

- В норме. – Горький показательно разминает пальцы и шутливо сжимает, намекая, что представляет под ними женскую грудь. – будто и не ломал…

- Я понял, Антон. И рад за тебя. – Мужчина прячет усмешку. – Приступим?

- Что вы приготовили для меня на этот раз?

- Мне нужно проследить за изменениями в ходе терапевтического процесса… Не знаю, как тебе, но мне кажется, что хоть и медленно, но мы идём с тобой в правильном направлении.

- Вы не одиноки в своём ходе мыслей, доктор. – Парень очень внимательно следит за каждым движением мужчины. – А, кстати, где конфетки? – Осматривает стол на наличие привычных леденцов.

- О, прости. Совсем забыл… - Доктор снова поднимается, отправляясь за мятными стекляшками. – Подожди минутку.

И действительно, через минуту доктор Нойманн лёгкой походкой зашёл в кабинет, неся в руках круглую вазу с леденцами. Снова садится рядом с Горьким и ставит себе на колени ноутбук.

- Мне необходимо получить представления о конструктивных, деструктивных и дефицитарных проявлениях…

- Мне бы по-русски, если можно…

- Можно… - Доктор по-свойски, толкает ногу парня, вынуждая того подвинуться. – Мы уже делали это вначале. Теперь нужно отследить динамику личностных изменений. Агрессия, тревога, страх, внешнее и внутреннее Я-отграничения, твой нарциссизм, который, как мне кажется, запредельно высок, мой мальчик…

Парень в ответ лишь хмыкает и тянется рукой к заветным леденцам.

- Я вас понял… это же долго… - Подкатывает глаза, но всё равно немного приподнимается, чтобы принять более устойчивое положение сидя.

- Это необходимо, Антон. А потом ты мне расскажешь обо всём, что приключилось с тобой дома. Я хочу знать всё. Все подробности. – Снова просверливая дырку в его переносице. – И ты знаешь, о чём я…

Знаю? Он это серьёзно? О чём именно? Чёрт! Это какой-то очередной его психо-приёмчик! Не знаешь о чём конкретно – рассказывай обо всём. Без вариантов… Мозгоправ, блять.

- Спасибо, что согласилась встретиться со мной, Варвара. – Мужчина нервно сжимает пальцы в замок и складывает их на столе. – Я на самом деле благодарен.

- Пожалуйста, Виталий…

- Юрьевич.

- Виталий Юрьевич. – Варя чувствует себя настолько неуютно, что, кажется, в эту секунду - провалиться в преисподнюю, это наилучший исход вечера. Этот мужчина неимоверно давит. Расплющивает своей энергетикой. Хочется на стену лезть, лишь бы избежать его сканирующего тяжёлого взгляда.

Девушка обнимает себя и отводит глаза, утыкаясь ими в пока что пустую тарелку. О чём именно хочет с ней поговорить его отец? Сказать, что его звонок и тем более, его просьба, стали для неё полнейшей неожиданностью – это совсем ничего не сказать. Варя в тот момент, будто выпала из жизни. Словно время остановилось, птицы на улице перестали петь, машины ехать, а голоса вокруг притихли, отзываясь приглушенным этом на стенках её сознания.

И теперь, она сидит напротив этого большого человека, в растерянности и с невыносимым желанием отмотать время назад, и отказать ему во встрече.

- Я так понимаю, что оба знаем то, о чём не очень приятно говорить вслух. Так?

Так ли? Что ответить? Я знать ни о чём не желаю…

- Ты боишься меня. Я прав?

Варя распахивает глаза шире и отважно машет головой.

- Я не боюсь…

- Давай так. – Горький старший выбрасывает перед ней ладонь, как бы давая знак замолчать… И она замолкает. Закрывает открытый рот и так же, как и он до этого, сцепляет руки на столе в замок. – Я не монстр, Варвара. Тебе не стоит меня бояться. А ты боишься. Я знаю. Я страх за версту чую. – Он опускает глаза на её шею и наблюдает как женский кадык дергается вверх-вниз. – Я здесь ради сына. Я не собираюсь гадить там, где, как я понимаю, уже нагажено моим сыном. Я хочу вычистить. Помочь. И хочу, чтобы ты помогла ему. Понимаешь?

- Не совсем. – А если быть точнее, она вообще ни грамма не поняла. Просто звуки и слова, которые благополучно прошли мимо её ушей. Единственное, что она отчётливо слышала, так это собственное сердцебиение.

- Варя. – Виталий поднимает руку и трёт большим и указательным пальцем свои глаза. Так похоже на Антона. – Я знаю, что мой сын может быть тем ещё ублюдком. И я так же знаю, что это полностью моя вина. И ты, как я понимаю, тоже это знаешь. – Ловит её слабый кивок и кивает ей в ответ. – Ты знаешь, у меня ведь прекрасные родители. Я рос в чудесной и любящей семье. И я не могу сказать, как я умудрился вырасти, тем, кем являюсь. Являлся…