Шрявь болотная!

Мне-то откуда знать?!

Я ни разу не видела Даура Адингтона вблизи!!

Реальность вдруг подёрнулась голубоватой дымкой.

Отступила на второй план лестница с каменными периллами, отгородился завесой тумана шикарный холл корпуса межмировиков с барельефами на стенах…

Осталось только небо, в котором я кружилась, распахнув крылья и раскинув руки в стороны. Потоки пламени пронизывали моё тело насквозь. Всё моё существо ликовало в дивном, пронзительном, выбивающем из груди дыхание кружении, которое выжигало напрочь все глупые страхи, сомнения и условности. Оставляя лишь лёгкость, кружащую голову и переполняющую всё моё существо мириадами крохотных щекочущих пузырьков. Щемящая душу нежность трепетала в груди, звонким смехом обрушивалась прямо в небо… И небо радостно отвечало! Небо пело на разные голоса, звало в полёт длинною в вечность, обещало любить меня всегда… Дивная песнь отдавалась бурным, исступлённым желанием в каждой клеточке тела, снова и снова прошивая сладкой судорогой пронзительного, сладкого и звенящего желания…

Желание становилось всё сильнее, и, когда я поняла, что ещё немного — и я просто не выдержу, оторопело помотала головой. Окончательно вернувшись в реальность, я поняла, что постыдная и раздразнивающая пульсация никуда не делось, хуже того: Арнэй Адингтон на глазах у оторопевшей толпы адептов-межмировиков прижимает меня к себе. Горячая мужская ладонь сжимает ягодицы, задирая юбку. Второй рукой драгх держит меня за волосы, оттягивая голову назад. Казалось, вот-вот коснётся своими губами моих. Мы оба тяжело дышим.

Вложив в этот рывок все оставшиеся силы, я оттолкнула от себя драгха и, как ошпаренная, выскочила на улицу, хватая ртом воздух.

Драконы пришли в наш мир, потому что их собственный погиб от старости.

Во времена, которые помнят первых богов, могучие крылатые ящеры могли летать среди звёзд и потому сильнейшие из них смогли достичь нашего мира, который стал их новым домом.

О дне Великого Вторжения поётся Древних Песнях — о том, как день сменился тьмой, когда тысячи тысяч шипастых кожистых крыльев застлали небо и солнечный свет. Поётся и о некоем великом урагане, что оторвал от земли горы и погнал их по небу, и они кружились, как листья на ветру. О том, как реки изменили течение и даже время потекло вспять. Этого я не понимаю, мне кажется, что Первые Фениксы спели так для красного словца.

А представить, как небо исчезает за тысячами чёрных силуэтов с шипастыми крыльями по сторонам я могу. Потому что это один из наших общих кошмаров. Сон о том, как в наш мир врываются драконы, первый сон каждого феникса.

Тревога размером с Вселенную — вот что чувствовал мой народ тогда.

Вторженцы сказали, что пришли с миром. Мы поверили.

Но потом оказалось, что новый дом подходит драконам всем, кроме магии.

Они теряли силу.

Наши шаманы объяснили это конфликтом двух огней.

Наш огонь, Прапламя, из которого вышли Первые Фениксы, только начинало разгораться. От их же пламени после длительного полёта остались лишь угли.

Но угли эти разгорались снова — от контакта с нашим пламенем.

И тут крылся подвох для обеих рас.

Единожды встретившись с Вольным Народом, драконы становились одержимы. Обретали магическую зависимость самой страшной силы, которую только можно себе представить.

В своём старом мире крылатые ящеры были сильнейшими. Они были высшими. Господской расой.

В нашем же мире до прилёта драконов нас, фениксов, Хранителей Пламени, Хранителей магии почитали наравне с божествами.

На предложение драконов разделить с ними магию мы ответили отказом. Мы были в своём праве. Конечно, не все фениксы были единодушны в своём решении. Как и не все драконы требовали…

Тётка Заури говорит, что мы отказали, потому что драконы ничего не предложили взамен. Они хотели только брать. Господства в своём мире они добились завоеваниями. Нас же завоевать было не так просто. Вторженцы слабели, мы же оставались сильными магами.

Казалось, драконы смирились. Мы не знали, что они набираются сил для атаки.

И однажды разразилась война. Страшная, разрушительная. Безжалостная и кровавая, как и всё войны. Война за главенство в мире. Война за магию. Война за Пламя.

Она длилась столетия.

Столетия бед, разрушений, горя. Столетия жизни на краю пропасти.

Мы, фениксы, дети Прапламени и истинные хозяева мира, проигрывали. Нас становилось всё меньше.

Многое ли может птица или крылатый человек против огромного ящера?!

Говорят, в исход той войны вмешались боги…

В это можно легко поверить.

Нас не истребили до конца, но…

Обе враждующих расы утратили в той войне самое дорогое.

Вторженцы потеряли своих драконов. Могучих крылатых ящеров, в которых могли оборачиваться. Теперь, даже если бы они захотели, не смогли бы улететь, не смогли бы покинуть свой новый дом, лишивший их силы и ставший для них тюрьмой. Драгхи — именно так стала называться их раса — стали пленниками нашего мира.

Фениксы же лишились огненных птиц и навсегда утратили способность возрождаться из пепла.

Вот только у нас остались огненные крылья.

Осталось небо.

И этого драгхи простить нам так и не смогли.

Мои предки поднялись на огненных крыльях на парящие горы и оставшиеся на земле драгхи не могли нас больше достать. Мы скрылись в чудом уцелевших городах, напоминающих о былом величии нашей цивилизации.

Вот только лишившись драконов, драгхи не утратили магии. Более того, им теперь не требовалось её так много, как на подпитку гигантских ящеров. Так что как маги они стали даже сильнее.

Не утратили драгхи и ненависти к нам. Не утратили зависимости от пламени в нашей магии. И стремления обладать нами.

Очень скоро нас научились ловить. А поймав, больше не убивали, а обращали в рабство.

Загнав нас в резервации, они надели на нас специальные корсеты, скрывающие огненные крылья. Нам запрещено было подниматься в небо… Так нас лишили самого дорогого. Дороже даже, чем бессмертие.

Нас лишили не просто свободы. Нас лишили самого смысла жизни.

Вольный народ тяжело пережил утрату крыльев. За тысячу лет унижений страх перед драгхами проник в самое нутро, впитался в кровь, стал инстинктом.

Мы по-прежнему оставались сильными магами и мощными эмпатами. Мы не покорились. Фениксы не рождаются в неволе, а может дело в том, что мы слишком разные… Но слияние двух рас не давало плодов и драгхи, мечтающие вырастить покорное, на всё согласное поколение идеальных магических батареек вынуждены были смириться.

Чем одержимее нами драгх, чем больше он хочет подчинить нас, тем сильнее испытываемый нами страх. Нашим мужчинам проще — у них к драгхам не столько страх, скорее ненависть.

Поэтому в эпоху Чистого Неба большее распространение получили именно женские гаремы. Фантазия проклятых драгхов по извлечению нашего огня не знала границ…

Но не так давно нам «даровали» свободу.

«Даровали» то, что итак было нашим по праву.

Вольный народ выпустили из резерваций, с нас сняли рабские ошейники. Среди драгхов появились даже борцы за наши права…

Не знаю, что должно случиться, чтобы мы снова им поверили.

После всего пережитого мы во всём видим лишь обман и манипуляции. Но сейчас это и не важно.

Сейчас важнее всего то, что я умираю от страха, сидя перед двумя высшими драгхами, наследниками одного из Двенадцати лордов-протекторов и всей кожей ощущаю пугающую силу их желания.