На этот раз поцелуй был долгим. Жадным, ненасытным, моментами даже похожим на череду укусов. Я захлёбывалась от переполняющих меня эмоций, ощущений, пронзительных и невыносим-острых, от чувства собственной беззащитности, от самой ситуации, от трепещущей, бесстыжей темноты спальни…

Драгх навис надо мной, прижимая мои запястья к кровати и лишая возможности двигаться.

— К вам надо привыкать постепенно, пичужка, даже к полукровкам… слишком быстро наступает эта проклятая зависимость. И трахать вас следует как можно реже поначалу, пока не произошла магическая сонастройка. Первый же раз лучше оттягивать настолько, насколько хватит выдержки… Рядом с тобой слишком хорошо, девочка. Слишком… сладко. Слишком…

И он снова припал к моим губам в коротком поцелуе, и снова принялся с жаром терзать чувствительные соски, сминать пальцами набухшую томительным желанием, потяжелевшую грудь. Каждое его прикосновение, движение языком, прикусывание, посасывание отдавалось сладким спазмом внизу живота. Я с трудом отдавала себе отчёт в том, что начинаю ёрзать под Дауром Адингтоном, раздвигать бёдра, словно умоляя взять меня.

Нас разделяет лишь тонкая ткань покрывала…

Провожу ладонями по мускулистой обнажённой спине, скольжу кончиками пальцев по твёрдым и крепким ягодицам… Понимаю с запозданием, что драгх голый. Абсолютно голый! Как и я… Из одежды на мне лишь корсет, скрывающий крылья.

Глухо выдохнув, драгх вдруг отстраняется.

А я, к своему стыду и позору, разочарованно стону, силясь шире развести бёдра.

Даур Адингтон замирает надо мной, какое-то время смотрит пристально, словно решает в уме математическую задачу, а затем вдруг встряхивает головой, отчего светлая, холодного оттенка прядь падает ему на лоб, придавая хулиганский, даже мальчишеский вид.

— Никто не говорит о трахе, — сказал драгх непонятно к кому обращаясь, — но нигде не сказано, что мы не можем провести время с пользой и по-другому, детка.

Он отстранился и дёрнул вниз покрывало. Обнажил меня полностью. Торопливо и деланно небрежно приласкал грудь, заставляя выгнуться и, судя по пристальному взгляду прищуренных глаз во всю наслаждаясь моими пунцовеющими щеками. Затем пальцы его прошлись по плотной ткани антимагического корсета и снова во взгляде драгха мелькнуло что-то такое, заставляющее подумать, что сейчас он прикажет снять ненавистный артефакт. Но этого не произошло. Мужские пальцы коснулись покрытого пушком бугорка внизу живота.

После чего драгх рывком поднял меня с кровати и легонько направил к двери, звонко шлёпнув по ягодицам.

У самой двери я обернулась.

— Если ты ждёшь Арнэя, то он уехал, — невозмутимо сообщил Даур Адингтон. — Ещё ночью. Брату нужно время, чтобы не оттрахать тебя во все дыры на радостях, детка. И пока не время для этого.

— Но…

— Понимаю, что тебе не терпится. Но я не дам задурить голову ни ему, ни себе. Это понятно?

— Куда мы идём? — наконец, удалось совладать с собой. Я бросила красноречивый взгляд вниз, прикрыла руками грудь. — Я просто… в таком виде.

Драгх криво дёрнул уголком рта и подмигнул.

— Мы просто примем вместе душ, пичужка. А потом я подкину тебя на занятия.

Ингури

Обхватив за талию, драгх оторвал меня от пола, легко, словно ничего не вешу и поставил на ноги уже в роскошную ванну. Поначалу мне показалось, что это такой особенный, эксклюзивный дизайн, что ванна выполнена в форме раковины гаурхи. Но ощутив под стопами приятную тёплую шероховатость, поняла, что это не копия, это настоящая гаурхи!

Гаурхи, шерд! Да эти раковины буквально на вес золота!

Да уж, высшая аристократия на себе не экономит.

«Высшая аристократия» забралась следом за мной.

Я смотрела прямо в глаза Даура Адингтона, избегая опускать взгляд, и от этого как нарочно, взгляд так и норовил соскользнуть вниз, на покачивающееся у плоского, в кубиках, живота, внушительных размеров достоинство драгха.

— Это же непромокаемая ткань? — спросил Даур, сдвигая в сторону шлейку и проводя пальцем по розовому следу на моём плече. — Ведь вы, фениксы, носите эти корсеты всё время? Не снимая?

— Носим. Не снимая, — хмыкнула я, забыв на миг, что говорю с высшим драгхом. — А ткань промокает. Но кого это волнует, правда? Главное, что пропитана огнеупорным раствором и блокирует наши крылья.

Лишь произнеся это, я вспомнила, с кем говорю. Я ждала, что Даур Адингтон ответит грубостью, поставит зарвавшегося феникса на место. Напомнит, что я — рабыня, а он — мой хозяин. Внутри всё так и сжалось под ледяным взглядом высшего.

Но драгх вдруг спустил чёрную бретельку с плеча и поцеловал розовый след.

— Больно? — спросил он, обнимая меня и привлекая к себе так тесно, что я всхлипнула, вдавленная в горячее тренированное тело. — Очень мешает?

— Мешает… — ошарашенно пробормотала я, чувствуя, как глаза предательски щиплет.

Я ко всему была готова — к грубости, к унижениям, к оскорблениям, да ко всему, чему угодно, но только не к этой внезапной доброте высшего!

Дело в том, что после произошедшего вчера в кабинете, сразу после подписания договора… и уж тем более после путешествия в прошлое, к истокам нашей истории… я была бы круглой дурой, если бы тешила себя иллюзиями. Потому и ожидала, что мной просто грубо, цинично, безжалостно и бесцеремонно овладеют, принудят делать самые грязные и непристойные вещи… Я даже к боли этой была готова, которая всегда бывает в первый раз… Фирузи было больно, я точно помню… Поначалу…

Я была максимально собрана, сжата в тугой пульсирующий комок нервов, я была сконцентрирована, шерд!..

И теперь… вот. Сперва это заявление Даура, что секс, оказывается, откладывается. А теперь и вовсе сочувствие в голосе драгха, в его пугающих ледяных глазах…

Мой мир вдруг перевернулся с ног на голову.

Конечно, я знала, как мы действуем на бывших драконов, но никогда, никогда не пыталась посмотреть на это их глазами.

Оказывается, их тяготит собственное помешательство на нас. Им самим неприятна эта зависимость, в которую они попадают, оказавшись во власти нашей магии… Они… они не из садизма, не из придури надели на нас скрывающие крылья корсеты. Они… кажется, они даже умеют сочувствовать…

Точнее, один конкретный драгх испытывает нечто похожее на сочувствие… Я почти готова поверить в это…

Что уж говорить о том, что, когда они были драконами, они отдали нам, фениксам, самое святое, самое дорогое, что у них было: ключ к собственной Силе…

Что же произошло тогда дальше, с принцессой Фирузи-Дин-Дин и драконьими лордами Эштардом и Тродором?

Почему драконы всё-таки утратили крылья?

Неужели в этом виновна она, Фирузи? То есть… я.

Даур Адингтон повернул несколько ручек, инкрустированных бирюзой, что расположены прямо на стене и над ванной-гаурхи образовался защитный купол.

Тёплые, упругие струи ударили разом, со всех сторон!

Я взвизгнула к удовольствию драгха, которое тут же проступило на его мужественном, красивом лице. Выдавив в ладонь жидкого мыла с ароматом лаванды, Даур развернул меня спиной и принялся намыливать плечи и скрытую корсетом спину. Я выдохнула от непривычных ощущений — никто ещё не касался меня так… Бережно и вместе с тем с таким жгучим, нескрываемым желанием.

И хоть секс откладывался не из уважения к моим чувствам и тонкости натуры, а из самых, что ни на есть, практичных соображений, мне вдруг стало легче. Ощутимо легче.

Я почувствовала себя уверенней.

Ласковые прикосновения горячей воды, нежные и вместе с тем властные, уверенные, касания драгха, будоражат, кружат голову. Заставляют колени подкашиваться, щекочут и вместе с тем расслабляют. Тёплые, с лёгким флёром морского бриза струи бьют со всех сторон, массируя тело.

Не думала, что после обжигающе-ледяных водопадов в хрустальных пещерах с горячими источниками и соляных насыпей парящих островов меня способна так приятно поразить современная сантехника, оснащённая встроенными, бытовыми заклинаниями! Поворотом ещё одного рычажка Даур высвободил из специальной ниши разноцветные кристаллы, которые принялись медленно кружить вокруг нас. Они регулировали температуру воды, напор и даже угол попадания на кожу, как объяснил Даур Адингтон.