От Снегиревой вкусно пахло ягодами и кокосом. Вдохнуть бы приятный запах, да оставить на губах. Они не виделись целую неделю, или вечность. Леваков насмотреться на нее не мог, пытался отвести взгляд, отпустить, да ничего не получалось. Мозгами он понимал — ведет себя странно. Это же Юлька. Навязчивый хвостик. Ничего в ней такого нет. Не нужна она ему. А все равно отпускать не хотелось. Девчонка, правда, не позволила насладиться нахлынувшему хорошему настроению. Она вообще словно покрылась колючками. Настояла даже на том, чтобы Леваков гирлянду вешал.

В другой раз Антон бы не согласился, но почему-то подумалось, вдруг Снегирева реально упадет со стула. Она вон, какая растяпа, то у нее на дороге бумага разлетается, то прохожие в нее врезаются, то вот сейчас. Желание отодвинуть ее от опасности возникло само собой, поэтому Антон и полез на стул.

А уж когда про дискотеку услышал, короткое платье и боевой настрой Снегиревой, чуть сам не свалился камнем на пол. Опешил. В голове вспыхнул дикий образ Юльки в красном облегающем, как на нее будут другие парни залипать. Ведь как ни крути, а девчонка она симпатичная, да может чуть хуже остальных, но в целом очень даже.

Не похоже это на Снегиреву. Раньше он ни разу ее на студенческих дискотеках не замечал, а тут такая активность. Мысль в голове пришла сама — надо тоже пойти. Не столько ради Юльки, конечно. Но и на нее разок глянуть, удостовериться так, сказать, что в туалет никто насиловать не утащил.

Субботы Леваков ждал в предвкушении. Он и сам не понимал почему. Просто ждал и все тут. Поехал даже в торговый цент, купил себе новую поло темно-синего цвета. Старая под светлые джинсы не особо подходила, а хотелось выглядеть неплохо. Хотя внешний вид у него всегда соответствовал образу. Мать как-то приучила, что за собой следить надо, да и чего не следить, когда финансы позволяют.

Ближе к обеду Антон встретился с друзьями, они прошлись вдоль бульвара, поболтали, выпели кофе, а как только небо потемнело, выдавая звездочки на черном полотне, поехали в универ.

У входа в актовый зал, Леваков технично свернул в правую сторону, скрываясь в толпе громкой музыки и танцующих студентов. Дискотека уже целый час отыгрывала, в воздухе парил запах парфюма вперемешку с потом, и легким намеком на алкоголь. Куда уж без него, народ умудрялся пронести спиртное даже в самые невозможные места, с дискотекой и подавно проблем не возникло бы.

Антон протиснулся мимо девчонок, активно виляющих подкаченными круглыми бедрами. Они подпевали слова из ритмичной хитовой песни, наводили камеры телефонов на себя и улыбались. Видимо готовили очередное видео для сторис. Пару раз Леваков оглянулся. Не заметил он ни друзей, ни знакомых, ни уж тем более Юльки. Где ее искать, куда идти. С другой стороны, можно же просто потанцевать, познакомиться с кем-то. Но почему-то не хотелось ни с кем знакомиться. И вообще, чем больше времени Антон вилял из угла в угол, тем больше раздражался.

Спустя минут тридцать он совсем отчаялся и поплелся в сторону подоконника, где стоял кулер с водой. Думал осушить горло, и скорей всего уйти. Вероятно, Снегирева не пришла. Ну и правильно, нечего ей здесь делать. Однако буквально в двух шагах от кулера Леваков замер. Тело словно парализовало. Он хлопал ресницами, искал ответов, да не нашел. Просто смотрел не в силах отвести взгляда.

Юля выглядела необычно. На ней было трикотажное платье нежно-розового цвета, чуть выше колен. Оно обегало осиную талию, прикрывало плечи, но оголяло руки. Зона декольте приоткрывала грудь, которая у Снегиревой то и дело вздымалась, словно девчонка нервничала. Образ дополняли туфли на толстом каблуке. Волосы она распустила. Впервые Антон видел ее с распущенными волосами. Золотистые кудри аккуратно лежали на худеньких плечах, а от цветомузыки и зайчиков, иногда переливались.

Снегирева походила на принцессу, которая сбежала из сказок. Настолько она выделялась из толпы, настолько привлекала своей скромностью, но в то же время яркостью и улыбкой. Сердце у Антона забилось быстрей, оно подталкивало к решительным действиям. И пока Леваков раздумывал о том, что ему делать дальше, как быть, к девчонке подошел блондин. Протянул руку, явно намекая на танец.

В зале заиграла знакомая композиция «what I wish just one person would say to me», которая растолкала студентов из центра. Медляк любили не все, но кажется многие. Парни стремительно подходили, приглашали, а Антон продолжал стоять и смотреть на Снегиреву. В груди у него разрывалось от пожара: невыносимого, без вариантов потушить. Он перестал понимать себя, перестал замечать людей вокруг. Смотрел на Юлю, на ее очаровательную улыбку и злился, ведь она улыбалась этому проклятому блондину.

Снегирева не спешила коснуться пальчиками мужской ладони, а парень не спешил уходить. Он настойчиво ждал ответа, и это раздражало. А потом в колонках прозвучали какие-то нереальные слова, будто их вытащили из сердце, из потерянной души Левакова.

Now and then, I find myself getting lost without you here

(Время от времени я понимаю, что теряюсь без тебя,)

Been gone for a couple days, tell me why it feels like years

(Тебя не слышно было пару дней, только почему будто годы прошли?)

Антон сам не понял, как ноги понесли его к Юле. Не понял он и того, как схватил ее за руку и вытащил в центр танцпола, как прижал к себе и как начал растворяться в музыке, в словах, которые отражались эхом в огромном зале. Он положил руки на ее тонкую талию, чуть склонился, потому что до чертиков захотел рассмотреть поближе глаза, лицо, улыбку.

Они раскачивались в такт мелодии, медленно, осторожно переступая из стороны в сторону, словно шагали по краю хрупкого льда. Создавалось ощущение словно еще один шаг и магия испарится.

Юля не сводила глаз с Антона, смотрела своими карамельными огоньками, в которых отражался горизонт на закате солнце. Так догорает летний день, так исчезают теплые лучи. Завораживающе. Казалось, Снегирева не дышала, казалось, Леваков и сам не дышал. В этот момент их неожиданной близости, он вдруг отчетливо ощутил, что думал о ней всю неделю. Непонятно почему. Просто думал, просто тянуло увидеть.

И вот она напротив — такая нежная, парящая, нереальная какая-то. Достовучий хвостик, от которого надо бы избавиться, а он пригласил на танец. Вернее, вытащил без разрешения.

— Антон, — произнесла Юля. Губы девчонки чуть натянулись, выдавая легкую улыбку.

— Что? — его руки бессовестно скользили по ее талии, но остановиться было невозможно, как и перестать заглядываться на девушку напротив.

— Ты смотришь так, будто… — она запнулась, но скорее специально. Леваков опустил взгляд к ее губам, и задумался: вепревые ли он засматривается на них или и раньше замечал какой они красивой формы.

— Будто я тебе нравлюсь, — произнесла вдруг Снегирева. Мелодия неожиданно закончилась, а вместе с ней растворилась магия их близости. Юля опустила руки с его плеч, и сделала шаг назад, освобождаясь от таких приятных объятий.

Лирические мотивы сменились на ритмичные треки, зал снова начал наполняться. Кто-то даже умудрялся подпевать. Антон же с Юлей так и продолжали стоять в центре, молча смотреть друг на друга. Однако Леваков не мог найти слов для ответа. Ее открытость и прямолинейность не переставала удивлять. Казалось, она могла бы запросто сказать любому в этом зале, что он не так одет, неправильно двигается и вообще вероятно зря сюда пришел. Снегирева выглядела безумно храброй в этот момент. Она не стеснялась демонстрировать свои мысли и чувства. И, наверное, подкупала именно этим.

— Мне нужно идти, — разорвала затянувшуюся паузу Юлька. В этот раз ее губ коснулась та самая улыбка, которую Антон ждал целую неделю. Яркая, теплая, мимолетная и чужая. Леваков вдруг остро ощутил, что эта улыбка не принадлежит ему и никогда не принадлежала.

— Пока, — всего одна фраза, всего одно движение губ, всего один жест. Юля развернулась, и подолы ее короткого платья разлетелись в разные стороны. Она медленно отдалялась, уверенно стуча каблучками. И нет, она не уходила из зала, не уходила от шумной музыки, она уходила от него — Антона.