— Может там, в той стороне? — предложил Витя. Леваков кивнул, и они свернули с тропинки, где аккуратно была выложена тротуарная плитка. Прошли вдоль склона, наблюдая, как садится осеннее солнце. Его огненно-красные лучи покрывали крыши домов, что отсюда казались маленькими картонными коробочками. Одинокие березы перешептывались, а прохладный ветер задувал под одежду.

Парни уселись на плоский камень, который откуда-то взялся на самом носу склона. Витя вытащил из внутренней части куртки виски с двумя плоскими стаканчиками и принялся откручивать крышку.

— За три года мы ни разу не напивались вдвоем, — усмехнулся Шестаков, наливая горячительный напиток.

— Да уж, дожились, — вздохнул Антон. — Кстати, кто та девушка? Ну, из кофейни.

— Тихая мышка, которую я зажимал по углам, — с улыбкой ответил Витя. — Вот как ты Снегиреву.

— Что? — засмеялся истерично Антон. — Я не зажимал ее никогда.

— Ну да, — кивнул Шестаков, заливая в себя виски. Леваков тоже взял стаканчик и выпил махом все содержимое. Горло обожгло, но следом появилась приятная легкость.

— Что ты несешь?

— На дискотеке ты ее зажимал, думаешь, никто не видел? Не знаю, друг, что у вас с ней. Но если хочешь тра*нуть ее, то почему нет.

— Она хорошая, не говори так о ней, — неожиданно сам для себя вступился Антон. Ему сделалось неприятно от подобной реплики.

— Да кто спорит? С хорошими тра*аться еще интересней. Игривые, дикие, готовые на сумасшедшие эксперименты, — говорил с блеском в глазах Шестаков.

— Это твоя тихушница тебя оседлала игриво и нежно? — хмыкнул Антон недовольно. Поднес стакан к бутылке, и прыснул туда еще виски.

— Да пошла она нахер, — прорычал недовольно Витя.

— Кажется, ты к ней не ровно дышишь.

— Слушай, — Шестаков неожиданно повернулся к Антону. — А может мне за твоим дракончиком приударить. Как тебе идея? Раз уж ты не планируешь ее…

— Эй, — прикрикнул Леваков. — За своей тихушницей приударь. А Снегиреву не трогай, понял?

Витя засмеялся. Он вообще порой казался странным, пусть и довольно прямолинейным.

— Да я-то может и не трону, но кто-то точно не будет таким послушным мальчиком.

Банальная реплика задела за живое. Леваков поджал губы, схватил стаканчик с виски и моментально опрокинул его. Затем еще один и еще. Он перестал понимать, зачем столько пьет и почему злится. А потом в голове вспыхнуло, как Юлька в красивом вечернем платье танцует с этим Гришей, как он лапает ее, разглядывает, возбуждается.

Продолжать думать об этом не хотелось. Накатывала еще большая волна раздражения. Даже Шестаков заметил, что друг покрывается колючками. Однако Витя и сам отчего-то сидел недовольный. И если уж не дай бог разговор сводился к той девушке, его будто с тормозов спускали: начинал ругаться, рычать и проклинать ее всякими лестными словами.

— Завтра Юлина мамаша поведет ее на смотрины, — выпалил пьяный язык Антона.

— Ого, — удивился Шестаков. — Стой, — голос друга сделался глумливым. Витя взял стаканчик с алкоголем, поднес его к губам и довольно быстро осушил. А затем закинул руку на плечо Антону и иронично произнес: — Ты переживаешь, что она ему даст и оставит тебя в отменном пролете?

— Ты думаешь, я ей реально нравился?

— Ну не знаю, — с усмешкой покачал головой Витя. Леваков скинул его руку с плеча, громко хмыкая. Умеет же поддержать. И зачем вообще этот разговор завел, алкоголь может раскрыть любые тайны, даже те, о которых сам не подозреваешь.

— А давай украдем ее? — неожиданно предложил Шестаков. Антон повернулся к нему, удивленно приподнимая брови.

— В смысле?

— Да без смысла, просто завалим на эти смотрины в масках, с пушками и скажем: «Всем не двигаться! Это ограбление!». Раньше ж девок похищали, так чем нынешние реали хуже?

— Ты больной? Там будет юбилей предков этого парня. Я может, и плохо соображаю сейчас, но идея максимально странная.

— Тот факт, что ты задаешься вопросом о том, нравился ли дракончику, вот это максимально странно. — В голос засмеялся Шестаков. Антон ударил его локтем в бок, качая головой, и устремляя взгляд к огонькам в маленьких картонных домиках. Солнце почти село, вдоль моста над рекой зажглись фонари. Их свет переливался подобно ярким звездочкам, освещая бесконечно длинный путь. Кажется, дунь и все в момент погаснет. Наверное, так и в жизни бывает: один неверный шаг и ты оказываешься в беспросветной тьме.

— Тох, ну серьезно, что ты теряешь?

— Действительно. — Антон взял стаканчик и налил себе еще виски.

— Значит, я тоже за ней приударю.

— Да ты задрал, — буркнул Леваков, поджимая губы. Ему вдруг захотелось ударить Шестакова, какого черта провоцирует и несет глупости. В ответ Витя засмеялся, скатываясь с высокого плоского камня на холодную землю. Он громко вздохнул, и этот его вздох показался Антону каким-то обреченным. Словно друг давно перестал верить в чистое и светлое. Словно где-то там, где кончается мост, куда не попадает свет от фонарей, осталось его сердце.

— Либо мы ее украдем, либо украдет тот парень. Инфа соточка, друг. Или ты боишься опозориться?

— Что? — Леваков подскочил, стрельнув недовольным взглядом в Витю. Он никого не боялся, а уж тем более странных поступков.

— Ого, — кивнул с усмешкой Шестаков.

— Завтра я заберу ее из этого зала!

— В маске, — подначивал Витя с улыбкой на губах. Кажется, алкоголь окончательно покорил его разум.

— Заметано! — кивнул Антон, не особо отдавая отчет тому, под что планировал подписаться. — Костюм не забудь, Вить.

— Я? Ты берешь меня с собой?

— А кто будет говорить фразу: «Всем не двигаться! У нас ограбление»? Я что ли?

Домой Антон вернулся далеко за полночь. Кое-как добрался до кровати, скинул с себя обувь и плюхнулся в чем был. Сил не было даже стянуть с себя майку с джинсами. Сны еще такие странные снились, будто бы он скачет на коне по бескрайнему лесу в погоне за мерцающей бабочкой. Тянет руку, кажется, вот-вот достанет, но стоит только махнуть пальцем, как бабочка моментально испаряется.

Проснулся Леваков от навязчивой трели будильника. Кто его поставил, непонятно. Кое-как нащупал гаджет, скинул на пол, а вместе с телефоном и паэур банк, следом полетела маленькая вазочка, которую зачем-то сюда притащила мама. Треск окончательно заставил пробудиться, хотя открывать глаза было не просто.

Нащупав мобильный на полу, не отрывая при этом голову от подушки, Антон глянул на экран и не сразу понял текст входящего сообщения. Пришлось протереть глаза, как следует распахнуть веки и вчитаться по новой.

Шест: «Маски и смокинг готовы к атаке».

— Чего? — хриплым голосом спросил вслух Леваков. Потом, правда, всплыли обрывки вечерних посиделок, боевой план и настойчивое желание Вити покорить сердце Снегиревой. А секунды через две мобильный вновь заиграл, только в этот раз от входящего вызова.

— Проснулся? — бодрым голосом пропел Витя.

— Ты в своем уме? — буркнул Антон. Идея заявиться в ресторан вчера казалась веселой, но сегодня дико странной.

— Ой, давай только без задней скорости. Я уже отменил все планы, предвкушая развлекательную программу.

— Не-не-не, выброси эту чушь из головы. Там будут ее родители, там будут взрослые люди, там…

— Да какая, к черту, разница кто там будет? — вздохнул Шестаков. — Законы в диких джунглях просты: либо ты наклоняешь самку, либо ее наклоняет другой самец. В нашем случае, главное не остаться зрителем.

— Весело тебе, да, философ? — Антон закрыл глаза, ощущая пульсацию в висках. Да, в словах Вити была истина, но только в том случае, если бы Снегирева реально нравилась Антону. Вот только… нравилась ли? Да, у нее однозначно лучезарная улыбка, теплая, подобно летнему солнцу. Красивый, мягкий голос. Казалось, она не говорит, а поет, подобно соловью. Думать о Юльке приятно, мысли о ней отзывались огоньками в сердце, сладкой тяжестью внизу живота.