— Например.

— Хочешь, угощу тебя клубничным молочным коктейлем?

— Можно. Постой, а откуда ты… ты специально сказал про клубничный? — удивленно захлопала ресницами я, понимая, что это стопроцентное попадание.

— Ну, так, — Антон поиграл бровками, затем взял меня за руку, переплетая наши пальцы, и повел за собой в сторону выхода из двора. Откровенно говоря, я до сих пор не могла поверить, что мы вроде как… вместе. Идем за руку. Целовались. Сердце в груди сходило с ума от переизбытка эмоций, так и прыгало мячиком, заставляя каждый орган внутри изливаться теплом.

Я шла рядом с парнем своих грез, иногда поглядывала краем глаза на него, а он что-то с интересом рассказывал, про то, как добывал эту волшебную ромашку. На самом деле, ему за ней пришлось ехать аж на другой конец города, ведь в обычных цветочных продают только специально выращенные голландские розы.

Мне нравилось слушать Антона, его голос согревал, подобному самому теплому шарфу в мире. И держать за руку нравилось. В миг я почувствовала себя особенной. Принцессой. Да, звучит, очень приторно и ванильно. Но именно так я себя ощущала.

Мы пошли пешком до парка, мимо дороги, разных магазинчиков, и громких прохожих. А уже в самом парке, наткнулись на турецкое мороженое. Мальчик в красной шапочке и жилетке, демонстрировал фокусы с вафельным стаканчиком, заставляя покупателей смеяться и ждать продолжения. Заметив мое любопытство, Антон потянул нас тоже к лавке. С цен я, конечно, откровенно говоря, обалдела, но отказываться не стала.

— Так вкусно, — заявила я, растягивая шоколадное мороженое, словно тягучую карамель. Вкус был необычный, вроде и сладкий, а вроде и с горчинкой.

— Какой-нибудь кавказец не поймет его шуток, и вместо улыбки даст в табло.

— Ой, да ладно. Тут же все понятно! Это шоу.

— Ну да, хотя мороженое вкусное.

В ответ я радостно закивала, и улыбнулась. А потом мы пошли на картинг, и дали два зачетных круга. Я визжала, Антон смеялся. Специально ускорялся на поворотах, и в этот момент, я прижималась крепче к его руке. Видимо ему это понравилось. Сама сесть за руль не решилась, мало ли не справлюсь с управлением и улечу. Лучше уж на пассажирском.

После картинга мы поднялись на верхнюю площадку и прокатились на колесе обозрения. Солнце еще не село, поэтому любовались видами мы в жаркой кабинке, под теплыми лучами и на горячих сидениях. Вышли варёные, купили лимонад и плюхнулись на свободную лавку, под пышным зеленым деревом. И как нельзя, кстати, напротив уселась парочка. Парень перекинул ногу, а девушка облокотилась ему на грудь, упираясь своей спиной. Смотрела я на них с чувством белой зависти. Хотя мое сердечко, итак, прилично екало, а щеки не переставали краснеть. Но от еще большей близости, я бы не отказалась.

И Антон опять, словно почувствовал мое желание, чуть отодвинулся, тоже перекинул ногу и развел руки в стороны, с явным намеком.

— Что? — со смущенной улыбкой проронила я.

— Иди ко мне, из меня выйдет отличное кресло. — Он поиграл бровками, и мне стало смешно.

— Ну не знаю, — игриво произнесла я, улыбаясь.

— В смысле не знаешь? — Антон тоже улыбнулся. Затем нагло потянулся к моей талии и прижал, обхватив в кольцо своих рук. От него веяло нотками лайма вперемешку с древесным оттенком. Я глубоко вдохнула, ощущая, как парфюм оседает на легких, а затем мечтательно прикрыла глаза.

— Знаешь, мне кажется, ты удивительная, Снегирева.

— Я? — щеки точно не перестанут сегодня заливаться краской. Я чуть повернула голову, встречаясь глазами с Леваковым. Он выглядел счастливым. Да, именно так. Словно его душа открыла двери, словно буря успокоилась и можно наслаждаться долгожданным штилем. Раньше я никогда не видела Антона таким: в нем появился дух безмятежности.

— Ты! А еще у меня твоего номера нет. И это самый ужасный факт, знаешь ли.

— Зато я узнала, что у тебя классный почерк.

— Я старался, — засмеялся Антон. Затем отвел в сторону глаза, и мне вдруг показалось, он смутился. Что ж! Если я собственной персоной смогла смутить кого-то вроде него, это дорогого стоит. Вернее, это требует вознаграждения. И я, пересилив робость со смущением, чуть потянулся вверх, касаясь губами щеки Левакова. Моментально. Как взмах крыла бабочки. Совсем незаметно и неощутимо, но прямо в цель.

— Мне понравились твои старания. Продолжай в том же духе.

— Хитрая ты, Юля, ох, хитрая. В тебе татарской крови нет, случайно? — Антон повел пальцем вдоль ребер, и мне сделалось щекотно. Я начала ерзать, отмахиваться, но кое-кто забавлялся, и продолжал наседать интенсивней. Пока я резко не подскочила, и не выставила руки вперед ладошками вверх.

— Не смей! — строго произнесла, едва сдерживая улыбку. И Антон сделал ровно наоборот: поднялся, побежал за мной, ну а я ясное дело, старательно пыталась не дать догнать себя. Периодически оглядывалась, замечая, что с каждым шагом, наше расстояние уменьшается.

А потом ладонь Левакова схватила меня за кисть, потянув обратно, и я врезалась носом в его разгоряченную грудь. Подняла голову, уже планировала выбираться, но Антон внезапно поддался вперед и накрыл мои губы поцелуем.

Мир растворился, превращаясь в волшебную блестящую пыль под моими ногами. По телу разливалось тепло, сердце крутилось заводной юлой в грудной клетке. Язык Антона касался моего, его руки по-хозяйски гуляли по моей пояснице, прижимая ближе и ближе. С какой страстью и порывом мы целовались, с каким диким желанием. Я ведь и не дышала, да и готова была никогда больше не дышать, лишь бы поцелуй не заканчивался, лишь бы мы продолжали стоять вот так рядышком, и чувствовать бешенное сердцебиение друг друга.

После ярких поцелуев Юля с Антоном, пошли в торговый центр, перекусить. И пока шли, Леваков не мог насмотреться на Снегиреву. Такой она казалась очаровательной, а как переливались ее волосы от солнечных лучей, а как она улыбалась. И почему он раньше не замечал? Нет, может, конечно, и замечал, просто откидывал заметки в дальний уголок сознания. Вообще с Юлькой было легко, с ней словно мир останавливался.

Ну и ревность откуда-то взялась. Вроде Антон не замечал за собой таких собственнических порывов, а тут оно сочилось из всех щелей. Вот кто-то глянул на Снегиреву, пока Леваков делал заказ возле фудкора, а вот еще один перевел взгляд. И чего они все поглядывают? Да, красивая девушка, но занята уже вообще-то. От этих мыслей сделалось приятно, и Антон расплылся в улыбке.

Кушали они на удивление долго: почти три часа. Больше, конечно, болтали о всяком разном. Успели обсудить фильмы, книги, планы на будущее. Одним из таких планов стал совместный просмотр картины «Вторая жизнь Уве». Глаза у Юльки аж загорелись, когда Антон предложил, он не видел сам, а ей очень нравилось это кино, да и книга, в том числе.

Во время обеда или это был ужин, собственно неважно, Леваков вдруг осознал, что ему никогда не было так интересно проводить время с девчонками. Может, это очарование Снегиревой брало вверх, а может что-то еще, но Антон искренне получал удовольствие от свидания, поцелуев и прикосновений.

Последних было бесконечно много: то Леваков протянет руку, накрывая ладонью Юлину ладонь, то заправит прядь волос ей за ушко, то уберёт соринку с уголка губ. Она еще так забавно смущалась, старалась сдерживать улыбку, но у нее плохо получалось. В какой-то момент, Антон не выдержал, приподнялся со стула, и накрыл губы Снегиревой теплым поцелуем.

Очередной прострел, мурашки по телу. Возбуждение огненной лавой, вдоль позвонка, проникало в самый низ, сжимая и накрывая с головой. А когда Юлька пошла в туалет, Антон и вовсе поддался фантазиям, разглядывая сзади свою девочку. Все-таки у нее была обалденная фигурка: осиная талия, стройные ножки, аккуратные плечи, и ягодицы, которыми она умело виляла из стороны в сторону.

Леваков себя школьником почувствовал, который откровенно говоря, пускал слюну. Дожился.