К несчастью, нечем было утолить жажду. Оставалось потерпеть до следующей стоянки. Быть может, там будет ручей.

И вот ужин закончен. Силы вернулись, как по волшебству. Ночь на исходе. В путь!

Четвероногий проводник окинул взглядом команду; выстроившись друг за другом, друзья пустились в путь, навстречу приключениям.

Наконец страшная ночь оказалась позади. А вместе с ней и все переживания. Все целы и невредимы – это главное.

Теперь можно было бы и поспать. Беглецы так устали, что двое: Феликс и Ивон – еле передвигали ноги, на каждом шагу спотыкались, вздрагивали, и головы их падали на грудь. Если бы не поддержка Беника и Жана-Мари, юнга и бакалейщик наверняка повалились бы на землю.

– Эх!.. – протянул индеец. – Придется делать остановку.

– Конечно! – подхватил боцман. – Смотри, месье Феликс и Ивон не могут идти дальше. Да и мы не многим лучше. Надо лечь в дрейф.

– Ты с ума сошел! – прервал его Жан-Мари. – Генипа едва понимает по-французски, а ты к нему со своими матросскими штучками…

– Ну, так объясни…

Однако Знаток кураре, казалось, в этот момент никого не слышал. Лицо его напряглось, он явно был чем-то обеспокоен.

– Что еще случилось?

– Бежать!.. Бежать!..

– Как бежать? Мы просим тебя об отдыхе, а ты нам предлагаешь заняться бегом?

– Бежать! – Голос индейца заставил всех вздрогнуть.

Сказав это, он бросился вперед, поманив собаку.

Было ясно: их подстерегает смертельная опасность. Только она могла так напугать Генипу. Трое мужчин и мальчик, которые минуту назад не в состоянии были двигаться, сделав невероятное усилие, кинулись вслед за ним.

Они пробежали метров четыреста и остановились, обливаясь потом, едва переводя дыхание.

– Слушайте! – Вождь урити не шевелился.

Из леса доносился непрерывный, сильный гул.

– Смотрите-ка, – воскликнул Беник, неисправимый болтун, – можно подумать, что там идет град.

Более точного выражения нельзя было и найти. Это мерное постукивание тревожило слух Генипы и пугало его все больше.

– Вперед! Бежать! – в ужасе крикнул он.

– Гром и молния! Да что, в конце концов, происходит?

– Это муравьи. – Индеец едва шевелил губами.

– Муравьи! – испуганно повторил Жан-Мари.

– Ну и что? Вы испугались муравьев?

– Именно…

– Мы несемся как угорелые только для того, чтобы спастись от жалких насекомых? Они что, величиной с крокодила, твои муравьи?

– Беник, ради Бога, ни слова больше… Месье Феликс, Ивон! Быстрее, друзья! Наша жизнь в опасности!

Еще один бросок – и они очутились на опушке леса. Лес кончился как-то внезапно. Дальше, почти на пятьсот метров вперед, простиралось болото.

– Бежать!.. Бежать!.. – без конца повторял индеец. Вокруг него шелестела желтая трава, высушенная безжалостным солнцем.

Бежать было некуда.

– Смотрите. – Генипа махнул рукой куда-то вдаль.

Сейчас же в ответ ему раздались четыре испуганных возгласа.

Цветущий, благоуханный, дышащий свежестью лес остался позади. Впереди же, насколько видел глаз, торчали лишь скрюченные скелеты деревьев. Но и это не все. Листва, которая минуту назад в лесу была такой живой и зеленой, здесь – мертвая, грязно-желтая – устилала непроходимые болота.

Представившаяся взору беглецов картина вызывала одновременно и удивление, и суеверный ужас.

– Муравьи… Да это же муравьи! – завопил Беник. – Их столько, сколько песчинок на пляже. И у каждого на спине листок… Что же будет?!

– Когда они догонят нас, то сожрут заживо, кусочек за кусочком. Искусав, они обчистят наши косточки так же, как обчистили деревья от листвы.

– Матерь Божья! Спасайся, кто может!

– Проклятье! Вот об этом-то Генипа и кричал нам.

– Что же делать! Господи! Что же делать?

Пока шел этот диалог, Генипа не сидел сложа руки. Он поджег траву вокруг. Затем, сделав некое подобие факелов, зажег и их, раздал каждому и велел бросать направо и налево как можно дальше.

В мгновение ока болото загорелось, словно пакля. Со всех сторон бушевало пламя, в небо поднимались клубы дыма, и шум пожара заглушил шорох мириадов муравьиных лапок.

– Быть может, огонь остановит это полчище.

– Вперед!

Близость мучительной смерти придала изможденным людям силы. Ничего не видя, ни о чем не думая, они бросились бежать.

Проклятье! Дорогу им неожиданно преградила река. Она стремительно несла свои желтые воды меж высоких, обрывистых берегов. Нырять здесь не решился бы, пожалуй, и самый искусный пловец.

Но за спиной полыхал огонь! За спиной наступали муравьи!

Языки пламени понемногу опадали. Дым становился черным. Запахло гарью. Огонь оказался бессилен перед насекомыми. Это было настоящее муравьиное наводнение. Миллиарды их погибли в огне, а новые миллиарды шли и шли по углям, по трупам себе подобных. И шествию не было конца. Черное, курящееся еще пять минут назад болото вновь зашелестело желтыми сухими листьями, неумолимо надвигавшимися на людей. Нельзя было без содрогания слышать этот звук.

Надо что-то делать. От ужасной смерти их отделяло несколько мгновений.

Первым тишину прервал Феликс.

– Я думаю, друзья, что мы пропали. Жан-Мари, ваш револьвер с вами?

– Да, месье.

– Прекрасно! Я хотел бы попросить вас об одной услуге. Ведь вы не откажете мне?

– Слово бретонца! Что нужно делать?

– Когда муравьи начнут терзать нас, я на прощание обниму всех, а потом, пожалуйста, пристрелите меня.

Одно из самых страшных бедствий Алжира – саранчаnote 147. Ежегодные набеги этих прожорливых насекомых приносят неисчислимые убытки. Казалось бы, какую опасность может представлять для человека малюсенькая летающая кобылка? Чтобы ее прокормить, достаточно одного колоска. Но стаи саранчи – это поистине катастрофа.

Нашествия миллионных, миллиардных полчищ случаются в этих местах довольно часто. Там, где они прошли, не остается ни травинки, ни листочка.

Огромные стаи насекомых, словно грозовыми тучами, застилают солнце и небо. И на землю спускается тьма. В период миграцииnote 148 прожорливые твари пролетают двадцать пять – тридцать километров в день, издавая глухой, шелестящий звук, похожий на шум водопада. Саранча поднимается в воздух при свете дня, а с заходом солнца садится на землю, чтобы на рассвете вновь улететь.

Горе тому полю, где приземлилась стая. За несколько минут миллиарды челюстей уничтожат посев, как будто тут ничего никогда и не росло. Только что на этом месте зеленел луг или колосился хлеб, и вот уже насколько видит глаз, вокруг лишь серая сухая земля – настоящая пустыня. Где росли роскошные тропические деревья, останутся торчать, словно метлы, только черные обглоданные ветки.

За минуту саранча разоряет миллионы алжирцев.

Однако саранча, по крайней мере, не приносит физических страданий людям и животным. Человек рядом с ней ничем не рискует. Саранча – из убежденных вегетарианцев. Животные ее абсолютно не интересуют. Поэтому можно сказать, что при всех несчастьях, приносимых ею, алжирцам все же повезло. А вот в Новом Свете существуют другие, еще более многочисленные и опасные насекомые.

Вообще, в этой загадочной Южной Америке все необыкновенно: размеры больше, краски ярче, глушь таинственней. И даже у самых ничтожных тварей зверский темперамент. Они опасны для человека, будь он туземец или пришлый.

Кто не слышал о мучениях, которые приносят путешественникам москиты?note 149 Укусы невидимых жал настолько болезненны, что местные жители прозвали москитов «огненными мухами». А клещ? Это микроскопическое существо впивается в ноги, свободно проникает сквозь одежду, откладывает под кожей свои яйца, принося человеку невыразимые страдания. Если этого паразита вовремя не заметить, недолго и ноги лишиться.