– Да нет же, дядя, – слова Беника смутили мальчугана, – я не сумасшедший и ничего не боюсь… Разве можно испугать матроса, бретонца, племянника боцмана Беника?

– В таком случае ничего не понимаю.

– Вы мне не даете слова сказать! Вам бы только смеяться! Вот и Жан-Мари прячет улыбку в своей бороде. Ничего больше не скажу! Открою тайну только месье Феликсу, одному ему.

– Ну хорошо, хорошо, малыш! Рассказывай.

Бакалейщик и юнга отошли метров на пятьдесят, оставив обоих матросов в недоумении. Тем по-прежнему не верилось, что мальчишка способен придумать действительно дельный план.

Рядом с Обертеном Ивон, казалось, оживился. Он говорил, говорил, энергично жестикулировал и все показывал на деревья, что окружали лагерь.

Синий человек молча кивал головой и, внимательно выслушав, кинулся пожимать руку юному изобретателю.

Они почти бегом вернулись к матросам, ожидавшим их на прежнем месте.

– Друзья мои, – закричал бакалейщик, – думаю, малыш прав!

– Не может быть!

– Его план, не скрою, несколько экзотичен, но выполним. Все предельно просто. За работу, друзья!

– Что мы должны делать?

– Прежде всего, нужны веревки, много веревок. Генипа!

– Слушаю, месье!

– Нам нужны веревки.

Нет ничего проще, чем добыть веревки в лесу, где растут на первый взгляд абсолютно бесполезные деревья, которые индейцы умеют обрабатывать особым способом.

Знаток кураре окинул взглядом небольшую рощицу, зеленеющую неподалеку, и сказал что-то паталосам. Те моментально поднялись с мест и принялись обрубать ветки.

Генипа понимал, что время поджимает. Он объяснил своим помощникам, что в их же интересах шевелиться побыстрее, и работа закипела. Индейцы расщепили древесину на волокна и, ловко зажав их между колен, плели крепкие канаты.

– Это то, что нужно! – подбадривал Ивон. – Правда, месье Феликс?

– Совершенно верно, малыш! Если они будут так вкалывать, то к вечеру мы получим достаточное количество канатов. Черт побери! Когда паталосы захотят, то работают просто на загляденье!

– У нас тут не лагерь, а целый арсеналnote 205, – подшучивал Беник. – Но согласитесь, обидно работать, не зная зачем.

– Дружище! Все очень просто. Думаю, Ивон не будет больше интриговать вас и объяснит свой план.

– Мне бы этого очень хотелось, как, впрочем, и Жану-Мари. Должно быть, этот замысел не такой уж и глупый, если вы его так поддержали.

– Благодарю вас! Вы чрезвычайно любезны. Однако, пока индейцы плетут веревки, нам надо заняться баллистикойnote 206. Это ведь ваше дело, Жан-Мари. Если мне не изменяет память, вы были когда-то старшим бомбардиром?note 207 Ивон, приказывай, мой дорогой! Ведь сейчас ты у нас командующий флотом.

– Благодарю вас, месье! Думаю, что надо будет притащить сюда несколько ядер.

– Согласен. Ты лазаешь по деревьям лучше всех…

Не успел он договорить, как Ивон уже был на дереве, увешанном крупными круглыми плодами.

– Кидай сюда!

Плоды градом посыпались на землю. Звук, который они при этом издавали, ясно свидетельствовал об их немалом весе.

Когда набралось штук двадцать орехов, Феликс велел Ивону спускаться.

– Ну, как вам мои ядра, дядя? – Юнга поднял одно из них, весом не меньше килограмма.

– Орехи! Господи! Да это же орехи! Но если это ядра, то должны быть и пушки, не так ли? В артиллерии, по крайней мере, сие непреложно.

– А вот тут-то вы и ошибаетесь, дядя.

– Ты хочешь сказать, что пушка нам не понадобится?

– Именно так! Когда у бразильцев нет ядер, они всегда используют орехи.

– Не может быть.

– Может. Так было во время последней войны, когда они одержали победу над парагвайцамиnote 208.

– Откуда ты все это знаешь?

– Прочитал в книжке.

– Ох уж эти твои книжки! – пожал плечами Беник, не отличавшийся особой склонностью к чтению.

– Между прочим, как видите, из них можно почерпнуть кое-что полезное.

– Верно, что и говорить…

– А еще рассказывают, что раньше, когда на корабле кончались ядра, капитан приказывал набивать пушки чеканной монетой.

– О! Я слышал об этом. Это точно!

Удивительно, но Беник, не слишком доверявший печатному слову, слепо верил преданиям и легендам.

Надо сказать, уважаемый читатель, что юнга был абсолютно прав. Бразильцы действительно с успехом применяли орехи в качестве метательных снарядов.

– Положим, ты прав, – Бенику было трудно смириться с собственным поражением, – ну, а где же все-таки твои пушки, твой порох?

– В них нет необходимости, дядя.

– Вот еще выдумал!

– Скажи, Генипа, – обернулся юнга, – не ты ли говорил мне, что индейцы используют ветви этих деревьев для своих луков?

– Да, это хороший лук.

– Так вот, дядя, это и есть моя пушка…

– Сочиняй… – присвистнул бывалый моряк.

Мальчуган смекнул, что пришло время делом доказывать свою правоту. Обвязав себя длиннющей веревкой, он через несколько секунд очутился на верхушке ствола, примерно на десятиметровой высоте. Один конец веревки Ивон закрепил на самой макушке кроны, а другой сбросил вниз, скомандовав: «Тяни!»

Беник и Жан-Мари, к которому присоединился и сержант Педро, перешедший на сторону противника, схватились за этот конец и с силой притянули верхушку дерева к земле. Недаром индейцы выбрали для своих луков именно это дерево. Его гибкость поражала. Огромный, мощный ствол без труда согнулся дугой.

– Таким образом, получилась отличная пружина, – сказал юный изобретатель, спрыгнув вниз. – В свое время она себя покажет.

– Может быть, может быть… – бормотал Беник. – Надо еще проверить, как все это будет.

Однако мальчишка торжествовал. Не долго думая, с помощью веревки прикрепил к верхушке большой орех. А затем, выхватив у Генипы саблю, рубанул что есть силы по канату.

Пока шли приготовления, Беник не переставал тихонько посвистывать. Этот свист знаком любому матросу парусного судна. Если на море штильnote 209, то таким образом моряки как бы «призывают ветер».

В тот момент, когда раздался глухой удар сабли, боцман умолк.

– Тысяча чертей!.. – Он следил глазами за верхушкой дерева, молниеносно взлетевшей ввысь и издавшей звук, очень похожий на артиллерийский залп.

Сила пружины оказалась так велика, что орех моментально исчез из виду, и только несколько мгновений спустя друзья услыхали, как он грохнул метрах в ста от них.

– Ну как, дядя? Что скажете? Как вам эта артиллерия без пушек и пороха?

– Круто!.. Нечего сказать. Ну ты и хитрец!

– Хитрец, да и только! – эхом отозвался Жан-Мари.

– Послушай! Ведь ты настоящий изобретатель!

– Это старый прием, я только придумал, как применить его в нашем положении. Спросите у месье Феликса.

– Да, верно: прием известный. До изобретения пороха древние использовали аналогичные машины. Они их называли катапультыnote 210.

– Но для этого нужно много деревьев, – Беник проявлял вопиющее невежество в области античной историиnote 211.

– Да нет же, Беник, – отвечал Феликс, еле сдерживая смех, – машины у древних были не так примитивны, как изобретение Ивона. Их можно было перемещать в зависимости от стратегических нужд. Но принцип их устройства являлся абсолютно таким же.