— Вот черт, совсем забыл про новый год, — отозвался шеф. После кивнул: — Согласен. Ты — мой свет в окошке. Идем страдать и утешаться. Кстати, как ты выкрутилась с новогодними праздниками?

Пока мы шли в дом, я рассказала ему свою версию. А потом уже со второго этажа, через окно в коридоре, мы некоторое время подсматривали, как семейный совет дружно порицает вредоносную бабульку. Но когда к дому направились Александр и Люся, сбежали в комнату, чтобы подготовить мизансцену. Я сидела на коленях шефа, спрятав лицо у него на плече, Костик тепло обнимал меня, гладил по волосам и по спине и мурлыкал, какая я у него замечательная. Ну, тут он меня хвалил за правдоподобность, но выходило очень даже по ситуации.

На стук отозвался шеф. А когда дверь приоткрылась, и нас стало видно, я слезла с его колен и отошла к окну, сделав жест, словно вытираю слезы. Костик тоже поднялся на ноги и встал между мной и своими друзьями.

— Костян, — я услышала виноватый голос Александра, — слушай, что-то баба Нюра разошлась слишком. Нам всем очень неловко от этой ситуации. Вера, — позвал он меня.

Я томить ожиданием не стала, подошла к Колчановскому, и он обнял меня за плечи. После слабо улыбнулась:

— Извините меня, я не хотела портить вам праздник. Если бы я знала, что буду мешать, то не поехала бы с Костей. Вы все здесь свои люди, а я как бельмо. Я понимаю, что Анна Леонидовна просто переживает за Костю, поэтому относится ко мне с подозрением. Если так будет лучше, то я сейчас уеду…

— Да что ты, Вера! — воскликнула Люся.

Пальцы шефа пожали мое плечо, показывая его одобрение, и он выпустил меня из-под своего крыла, как только жена его друга взяла меня за руку и потянула к дверям.

— Никуда мы тебя не отпустим, и не мечтай, — говорила Люся, увлекая меня за собой. — Мы впервые видим женщину, за которой Костик бегает. Он так с места сорвался, когда ты ушла, — зашептала Люся и хихикнула, прикрыв рот ладонью. — Он с тебя вообще взгляда не спускает, я наблюдала. Просто какое-то преображение. А на бабушку не обижайся, она уже поняла, как была неправа…

Она еще что-то говорила, пока мы спускались по лестнице, но я слушала вполуха, гадая, как теперь будет вести себя диверсант с фиолетовыми волосами. Однако радовало, что вся эта кутерьма играет в нашу с шефом пользу. Люся искренне верила в то, что говорила. Что думал ее муж — не знаю, но, полагаю, ему нашего спектакля пока было мало. И вообще меня всё больше интересовало, как спор будет признан состоявшимся? А если адвокат будет ждать нашей свадьбы? Или все-таки будет наблюдать, проверять, подлавливать и делать выводы? Еще и баба Нюра эта…

Прерывисто вздохнув, я обернулась и встретилась взглядом с Костиком. Они с Сашей шли следом, и друг продолжал извиняться за неловкую ситуацию. На улице мужчины разобрали своих женщин. Так что к летней кухне мы подходили в обнимку. Шеф поглаживал меня по бедру и, наклоняясь, мило целовал в висок.

— Ну, слава Богу, вернулись, — улыбнулась Римма.

Я посмотрела на бабу Нюру. Вредная старушка ответила мне знакомой медовой улыбкой и свернула козырек бейсболки набок. Начинался второй раунд.

— Как ты? — спросил меня Костик, присаживаясь рядом.

Я сидела на берегу речушки, лениво бежавшей за деревней. Уже приближался вечер. Мы покинули коттедж по моей просьбе и отправились гулять по окрестностям. Это было и желание пройтись, и месть бойкой бабульке, утомившей своими каверзами. После того, как она получила общественный нагоняй, баба Нюра изменила тактику. Она больше не влезала в вопросы и в мои ответы. Слушала с улыбкой, подкладывала еды и щебетала о том, что у девушки должен быть хорошей аппетит. Обижалась, если я отказывалась, и мне, следуя легенде о нежной ромашке, приходилось съедать «еще хоть один кусочек».

Полагаю, вредная бабулька надеялась, что досадная помеха в моем лице прямо сегодня разбухнет и лопнет, но я упорно не лопалась. Вместо этого я с ласковой улыбкой переправляла бабулину заботу в Костика. Он послушно открывал рот, а я вкладывала туда каждый «еще один кусочек», после промакивала губы шефа салфеткой и умиленно вздыхала, глядя на своего рыцаря. Продолжалось это до тех пор, пока Колчановский не перехватил мою руку и не отнял вилку. Затем поцеловал в щеку и проникновенно произнес:

— Спасибо, милая, я уже под завязку.

— Анна Леонидовна обидится, — ответила я. — Смотри, она уже готовит для нас новую порцию.

Баба Нюра, пойманная с поличным, поморгала и отправила очередной кусок шашлыка себе в рот.

— Это я себе, Верочка, — сообщила она. — Наелись и хорошо. Если захотите, сами возьмете.

— Конечно, бабуль, — улыбнулся НКВДэшнице Колчановский, и она ответила ему обожанием во взгляде.

На этом попытки моего устранения закончилась, на время. Думаю, баба Нюра просто хотела вывести меня из строя, надеясь, что переедание отправит меня в нокаут, а распрекрасный Костик останется в пределе бабулиных внушений и увещеваний. И причина этому была, потому что шеф не отлипал от меня, как и я от него. Объяснение такому поведению имелось — мы старались врать слаженно, чтобы не проколоться на мелочи. Если отвечал на вопрос с подвохом Костик, я слушала, как выкручивается Колчановский, и подхватывала. Также было, если спрашивали меня. И пока мы вполне успешно проходили тест за тестом.

Костик был в меру нежен, я в меру заботлива, чтобы наши обнимашки и поцелуи не казались нарочитыми и не вызывали оскомину. И чем больше проходило времени, тем всё естественней было положить голову ему на плечо или почувствовать его губы на своей макушке. Милая влюбленная парочка — голубки, одним словом, но без фанатизма.

Следующий ход баба Нюра сделала, когда мы, пресытившись угощением, расположились там же в саду на расстеленных одеялах. Колчановский лежал, устроив голову на моих коленях. Я ворошила ему волосы и не чувствовала ни грамма смущения или неудобства. Напротив нас устроились Люся и Александр. Родители мыли посуду, отказавшись от помощи.

— Отдыхайте, дети, — велели они. — Давно не виделись. Лучше поболтайте.

Зловредная старушенца, уже намекавшая, что мне нужно помочь Римме, была вынуждена сдаться. Она покивала, соглашаясь с дочерью, и исчезла на некоторое время. Последние майские дни выдались по-летнему теплыми, и я наслаждалась погодой, отдыхом на природе и приятной компанией, потому что Люся и Саша и вправду оказались интересными собеседниками, обладавшими здоровым чувством юмора и умевшими развлекать гостей. Им для этого не требовалось никаких настольных игр, караоке или больших вливаний алкоголя. И если Александр был ожидаемо красноречив, то его жена немного удивляла похожей способностью.

— У вас общая практика? — не удержалась я от вопроса.

— А Костя не рассказывал? — удивился Саша. — Ты вроде говорила, что про нас он тебе рассказывал много.

— Не настолько подробно, — тут же вмешался в разговор Колчановский. — Да, тигрик, Люся работает вместе с Шуриком.

— Здорово, — искренне улыбнулась я. — Жаль, мы с Костей никогда так не сможем.

— Почему? — удивился Александр. — Подготовить специалиста не так уж и сложно.

— Ой, нет, — рассмеялась я. — У него скучная работа.

— А у тебя нет? — шеф поднял на меня взгляд. — Мне кажется, что нет ничего скучней твоей работы.

— Мне моя работа нравится, — произнесла я, глядя на него. — Но я не против освоить еще какую-нибудь специальность. Например, бухгалтера. Что скажешь, милый? Тогда я могла бы на тебя работать.

— Жена будет считать твои деньги, Колчан, — хмыкнул адвокат. — Никаких заначек.

Костик принял вызов. Он сел и усмехнулся:

— Твоя жена в курсе твоей работы, твоих заработков и твоего местонахождения. Ты под колпаком, Полик. Вопрос: над чем ты иронизируешь?

— А меня всё устраивает, — Александр ответил пристальным взглядом. — Мне от Люси скрывать нечего.

— Вот и мне от Веры нечего. Захочет, придет ко мне в компанию. Если ей работа бухгалтера кажется интересней работы официантки, то почему бы нет? Тем более, моя жена с подносом бегать не будет. Так уж лучше у меня на глазах и занятая делом, чем одна в непонятном окружении.