Я выдохнула и с нежностью взглянула на начальника. Он перехватил мой взгляд и одобрительно кивнул:

— Вот, уже лучше. Нужно еще поработать над искренностью, и даже я вам поверю.

Да куда уж тут еще больше искренности? Когда речь заходит о зарплате, мое счастье всегда абсолютно светлое и искреннее. А что если мне так и смотреть на шефа, как на СМСку о поступлении на счет? Или как на отчет, который приняли с первого раза? Или на циферки, которые сошлись до последней копеечки? Я даже вдохнула с умилением.

— Очень хорошо, Вера, — едва заметно улыбнулся Костик. — О чем вы сейчас думаете?

— О зарплате, — честно призналась я.

— И вы еще меня упрекаете за любовь к деньгам, — усмехнулся шеф. — Но мы все равно проведем этот вечер вместе. Попробуем познакомиться заново. — Он подмигнул, а я пожала плечами. Как скажете, дорогой Константин Георгиевич.

Мне даже было интересно, как мой начальник представляет романтику, и как он собирается сблизиться со мной, имя принцип «на работе ни-ни». Хотя… нам ведь просто нужно немного узнать друг друга и расслабиться. Ему, наверное, так же неловко, как и мне. Мы оба привыкли к деловым отношениям. Костика не волновало, почему я плохо выспалась, а я, даже если бы и было любопытно, ни за что не рискнула бы задать вопрос, почему шеф пришел в дурном настроении. Он бы выставил меня из своего кабинета, сопроводив короткой, но емкой фразой о сфере моих интересов в его компании. А теперь мы едем рядом и собираемся разыгрывать близкие отношения и чувства, хотя оба смотрим друг на друга, как на бесполое существо.

— Даже не представляю, как мы провернем эту аферу, — произнесла я вслух.

— Заметьте, вы уже говорите — мы, — улыбнулся шеф. — А это первый шаг к сближению, вы так не считаете? И раз начало положено, то нам стоит на время перейти на иную форму общения. Не можем же мы выкать друг другу в доме моего друга.

— Это да, — уклончиво протянула я, думая, что у меня язык отвалится, если я осмелюсь тыкать Колчановскому, и тем более обращусь к нему просто по имени.

— Давайте попробуем. Наверное, с этого и надо было начинать, а не с поцелуев. Привет, Вера, — он изобразил дружелюбную улыбку, слегка натянутую на мой взгляд.

— П… привет, — с запинкой ответила я и вопросительно приподняла брови, когда шеф жестом предложил продолжить. — Костя, — выдохнула я.

— Хорошо, — кивнул он. — Спроси меня о чем-нибудь. Ну, хотя бы, как прошел мой день.

Я ощутила полную беспомощность, и даже панику. Мне вдруг пришло в голову, что после всей этой истории меня, может, и снабдят большой премией, но это будет последний день моей работы в компании Колчановского. Я ведь буду знать о нем слишком много, чтобы он простил мне эту осведомленность. Наш КГ не из тех, кого можно назвать хорошим парнем. Он умеет переступать через людей, а я теперь в группе риска…

— Ну же, Вера, — подбодрил меня шеф.

— Константин Георгиевич, — произнесла я, чувствуя, как на меня накатывает отчаяние, — поклянитесь, что не выдворите меня из компании, в понедельник. И не сошлете в один из наших филиалов.

Он ответил удивленным взглядом.

— С чего такие мысли, Вероника Андреевна?

— Я вас знаю, — брякнула я и прикусила язык. — Простите. — Но уже через секунду тряхнула головой и повторила: — Обещайте, что все останется, как есть. Я буду держать язык за зубами и даже в состоянии алкогольного опьянения не выдам ваших тайн. Ну, пожалуйста…

— Всё будет хорошо, Вера, не волнуйся, — мягко улыбнулся Костик, но я почему-то не поверила этой улыбке. Я хорошо помню, как он жал руку своему заму, обещая вот также, что все будет хорошо, а потом уволил толкового мужика, разом забыв обо всех обещаниях. Надо брать с него письменную подписку. Акульему оскалу верить нельзя.

Машина въехала на подземную парковку дома, где жил мой начальник, и я судорожно вздохнула, ощущая, как вместе со шлагбаумом за моей спиной пролегла черта между уютным прошлым и совершенно неясным будущим. Колчановский заехал на свое место, после первым вышел из авто и, обойдя его, открыл мою дверцу. Он подал мне руку. Я прижала к груди свою сумочку одной рукой, вторую несмело вложила в раскрытую ладонь и вышла из машины. Шеф чуть задержал мою ладонь в своей, после поднял ее и прижался губами к тыльной стороне, глядя мне в глаза. Вышло… чувственно, и я смутилась.

— Не так уж и сложно, — заметил Колчановский, кажется, разговаривая с самим собой. — Идем, дорогая.

Я поперхнулась от той прыти, с которой Костик решил начать пресловутое сближение. Он приобнял меня за талию, совсем как свою Лизу, и повел к лифту. Я так и прижимала сумочку к груди, словно боялась, что в этом рассаднике элиты найдется шальной воришка, который покусится на мою скудную собственность.

— Расслабься, — промурлыкал шеф.

— Сказал волк ягненку, — пробурчала я себе под нос и услышала смешок.

— Так ты видишь во мне хищника? — полюбопытствовал мой временный жених.

— Простите, — по привычке извинилась я.

Шеф поморщился:

— Во-первых, прекрати извиняться. А во-вторых, заканчивай выкать.

— Извини, — машинально произнесла я.

— Ну, хоть что-то.

Мы поднялись на десятый этаж. Не знаю, о чем думал Костик, а я составляла в уме текст договора, по которому он не мог после своей авантюры избавиться от меня. И когда он выдрал из моих пальцев сумочку, и когда помог снять плащ и стянул с шеи шарфик, я продолжала продумывать пункты еще не существующего документа.

— Выпьешь? — услышала я и обнаружила себя в удобном глубоком кресле кремового цвета.

— Да, — вырвалось у меня, но я тут же добавила: — Вообще я не пью. Просто стресс.

— Понимаю, — усмехнулся Колчановский. — Я сам себя чувствую неловко. Сейчас выдохнем, немного расслабимся и пойдем гулять. Согласна?

— Как скажете… скажешь, — не стала я спорить. Немного подумала и добавила: — Милый.

Тут же передернула плечами, до того дико прозвучало это слово в отношении КГ. Он сделал вид, что ничего не заметил, только в очередной раз одобрительно кивнул. Вскоре я сжимала в пальцах стакан, в который был налит коньяк. Сколько ему лет, меня интересовало в последнюю очередь. Меня всё сильней лихорадило от собственных мыслей, подозрений, от завтрашнего спектакля и всей ситуации в целом. Потому, когда шеф произнес:

— За удачу в нашей аван… — я залпом выпила содержимое стакана, не дослушав тост, и жахнула опустевшей тарой по столику:

— Еще.

— Ого, — изумился Колчановский и плеснул мне еще. — Тост говорить?

— Чтобы было, — произнесла я за него и жахнула вторую порцию. Затем подняла взгляд на Костика: — Еще?

— Пока хватит, — задумчиво ответил шеф и отнял у меня стакан. — Расслабилась?

Я прислушалась к себе. Коньяк умело делал свое хмельное дело. В животе разлилось приятное тепло. Оно поднялось к голове и покрыло сознание пеленой легкого опьянения. Паника отступила, и чувство неловкости притупилось. Выдохнув, я подняла взгляд на шефа и кивнула:

— Кажется, расслабилась. Так вот, Константин Георгиевич, о нашем договоре…

— Опять выкаешь? — сухо спросил Колчановский, и я ответила:

— Да. Я буду выкать до тех пор, пока мы не утрясем все вопросы, которые меня волнуют. Итак, договор…

— Вера, — прервал меня шеф, — я ведь могу и по-другому решить этот вопрос.

— Не можете, — с неожиданной наглостью произнесла я. Коньяк не только расслабил, но и придал смелости. — Если вы дотянули до сегодняшнего вечера, значит, другого варианта так и не нашли. Я — ваша единственная надежда не проиграть спор, а проигрывать вы не любите. Отсюда вывод, я вам нужна. Эта ваша авантюра, Константин Георгиевич, и я готова вам помочь в ней, но мне нужно быть уверенной, что вы не вышвырните меня после, как старый носок. Давайте составим договор, о котором будет известно нам двоим. Чего вам опасаться? Если вы не нарушите его условия, то я не обнародую его в поисках справедливости, и правда о наших взаимоотношениях останется скрыта от общественности. Что вы на это скажете?