— Я тебя обожаю, — хохотнул Костик. А когда я подошла к нему, поднял руку, и я шлепнула его пятерней по раскрытой ладони.

Мы замерли друг напротив друга. Его взгляд скользил по моему лицу, а я, словно тот дурак-кролик, пялилась на шефа и не знала, что сказать или сделать. Пауза затягивалась, и молчание становилось неловким…

— У меня там сейчас что-нибудь сгорит, — пролепетала я, наконец, протискиваясь мимо Колчановского.

— Не хотелось бы, пахнет вкусно, — ответил он, поворачиваясь следом за мной. — Я скоро вернусь.

— Куда? — удивилась я, но Костя уже направился к входной двери.

Он обернулся:

— Я кое-что забыл. Скоро вернусь, — повторил шеф и вышел. А я осталась в растрепанных чувствах и с глуповатой улыбкой на лице, причину для которой никак не могла понять…

За окнами элитной многоэтажки медленно, но верно вечер превращался в ночь. Я сидела на подоконнике открытого окна с бокалом вина в руке и смотрела на двух приятелей, засевших за столом с непроницаемыми лицами. Люся устроилась на подлокотнике кресла своего мужа и без зазрения совести смотрела в его карты. Я просто отдыхала после первых часов приема дорогих гостей. Сейчас мужчины играли в покер, а я в этой игре ничего не понимала, потому решила просто проветрить голову и понаблюдать за тем, как другие развлекаются.

— Тигрик, не свались, — произнес Костя, ни разу не повернувший голову в мою сторону.

— Не дождешься, — заверила я, сделав небольшой глоток из бокала.

— У меня на тебя другие планы, милая, смертоубийство в них пока не значится, — ответил Колчановский. — Иди сюда.

— У меня отличная позиция…

— Меня она нервирует, — с неожиданным раздражением ответил шеф. — Не буди во мне Горыныча.

Я недоуменно подняла брови. Моей жизни точно ничего не угрожало, почему дергается Колчановский, я понять не могла.

— Верунь, — не отрываясь от игры, заговорил Саша, — дико хочется кофе.

— Сейчас сделаю, — ответила я и, поставив на подоконник бокал, направилась на кухню.

Плечи шефа, когда я отошла от окна, заметно расслабились. Проходя мимо него, я взлохматила ему волосы и услышала тихое:

— Ш-ш.

Уже привычно клацнув зубами на его шипение, я вышла из гостиной. Следом послышались шаги, я обернулась и увидела Люсю. Она вошла вместе со мной на кухню и села к столу, дав мне возможность выполнить просьбу ее мужа.

— Хочешь кофе? — спросила я.

— Нет, в меня уже ничего не влезет, — ответила она с улыбкой. — Спасибо, всё было очень вкусно.

— Ты уже говорила, — ответила я ей улыбкой на улыбку.

Люся подперла щеку ладонью и огляделась. Ее взгляд прошелся по кухне и остановился на нашей фотографии. Она ее уже рассматривала, когда помогала мне убрать со стола, но больше вскользь, а сейчас решила поглядеть поближе. Мадам Люсиль подошла к снимку, взяла его в руки, а затем произнесла:

— Здорово смотритесь вместе. Все-таки вы с Костей нашли друг друга, такое единодушие и взаимопонимание. Я даже немного завидую, мы с Сашкой часто спорим. Иногда так поскандалим, что несколько дней только по делу разговариваем.

Теперь я присела к столу и пожала плечами:

— Вы десять лет вместе, мы меньше года. Наверное, и мы будем когда-нибудь ругаться, но пока у нас всё мирно. Спорим, конечно. Иногда раздражаемся, не без этого, но к взаимопониманию приходим быстро. — Я вдруг улыбнулась, вспоминая наши стычки с шефом, и продолжила уже без всякого вранья: — Это всё Костя. Он выводит на откровенность, просит говорить открыто, что мне не нравится. Был случай, когда мы застряли в пробке, и я начала дергаться… — Люся поставила рамку с фотографией на место и посмотрела на меня с любопытством. — Он предложил мне сказать всё, что накипело. Включил музыку погромче, а я выплеснула свое раздражение. И я наоралась вдоволь, и он музыку послушал — всем хорошо.

— Похоже на него, — кивнула Люся. — Костя умеет гасить конфликты.

— Только я не поняла, почему он сейчас завелся, — честность так честность, тем более мне это и вправду было интересно.

— Ты же знаешь, что случилось с его родителями? — теперь кивнула я, радуясь предусмотрительности шефа и нашему вчерашнему разговору. — У Кости с тех пор пунктик — боится потерять тех, к кому привязан. Сашка так однажды ко мне на свидание не приехал. Был сильный дождь, а он хотел сесть за руль. Костик ключи от машины спрятал и не дал вызвать такси, — усмехнулась Люся. — Сашка говорил, они тогда сильно поругались, но мой, в конце концов, сдался. А вот я жутко обиделась, с Шуриком несколько дней не разговаривала. Костя нас помирил. Они же два дуралея, — я навострила уши и слушала ее, затаив дыхание, — целое представление под моими окнами устроили. Колчановский орал на весь двор, Сашка стоял рядом с ним на коленях с розой в зубах. Это была Костина идея.

— Что орал? — спросила я.

— Что Сашка не виноват, что не может без меня, и что они будут стоять здесь, пока я не выйду, или пока их не заберут в милицию. УАЗик действительно приехал через час с небольшим их стараний, так что пришлось звонить родителям Шурика и встречать двух дурней у отделения. — Люся весело рассмеялась. — Ты бы видела их лица. Два героя-революционера, помятые законом, но не сломленные духом.

Я представила себе Костика с деловито-воинственной физиономией и рассмеялась.

— Целый час орал и не охрип? — спросила я, еще посмеиваясь.

— Охрип, потому начал кидать в окно камнями, попал в соседское… разбил, — ответила Люся. — Поэтому милиция и приехала.

Я округлила глаза, а потом расхохоталась в полный голос. Это мой шеф! Наша глыба, наш каменный истукан! Да когда бы я, глядя на его прохладно-вежливую улыбку, могла подумать, что Колчановский — хулиган и дебошир?! Конечно, они тогда были почти мальчишками, но все-таки! Хотя… тяга к авантюризму у него, похоже, врожденная.

— Полик, забудь о кофе, тут повальный угар, — послышался голос героя Люсиного рассказа за нашими спинами.

— Я уже понял, — проворчал Александр, протискиваясь мимо Колчановского.

Я обернулась к Костику, посмотрела на него и снова расхохоталась.

— Люся? — взгляды мужчин сошлись на виновнице моего истерического хохота.

— А я чего? — она округлила глаза, но предательское хмыканье все-таки прорвалось наружу, и супруг-адвокат нацелил на жену палец:

— Ты того, — усмехнулся он, усаживаясь рядом. — Что рассказала?

— Тигрик, водички? — заботливо спросил Костя, и я замахала руками, отлично зная, как он применит водичку. Проходили уже, вытирались.

Шумно выдохнув, я стерла с лица слезы, выступившие от смеха и, продолжая посмеиваться, сказала, выдавая Люсю с головой:

— А ты, оказывается, криминальный элемент. Даже ходку за хулиганство имеешь.

На кухне на короткое мгновение воцарилась тишина. Я обвела удивленным взглядом всех троих, не понимая причины неожиданного молчания.

— Я рассказала, как Костя разбил окно моим соседям, и вас забрали в милицию, — пояснила Людмила.

— Ну ты вспомнила, — проворчал Колчановский. — Мы были молоды и полны задора.

— Я бы сказал — нездорового энтузиазма, — усмехнулся Александр.

— Но цель была благородной, — заметила я.

— Это точно, — Шурик посмотрел на жену, и она ему улыбнулась.

Мне стало завидно — в их отношениях всё было честно. И их история была настоящей. Хотя я несправедлива, конечно. У меня тоже были свои истории, и у Кости. А вот у нас с ним… «Боится потерять тех, к кому привязан», — вдруг всплыло в моей голове. Я порывисто обернулась и встретилась взглядом с Костей.

— Кофе-то нальешь? — спросил шеф с едва заметной улыбкой. — Я тоже хочу.

Поднявшись на ноги, я отошла к кофе-машине, но снова обернулась — он всё еще смотрел на меня, и я поспешила отвернуться. Я попыталась переключиться с опасной фразы, сказанной Люсей на ее рассказ, но помимо воли вновь и вновь прокручивала в голове слова мадам Люсиль. Мне вспомнились вчерашние фиалки, и то, что Костик искал их специально для меня. А еще вспомнилось, как он ушел сегодня, пока я готовила, и вернулся с букетом белых лилий.