Но отсутствие практики мне не помешало выбрать по-настоящему достойный наряд. Так как фэр Итан отправил меня к опытной портнихе, то я просто полистала каталог, нашла понравившееся мне платье, ещё и дополнила его красочными эпитетами и замысловатой характеристикой. Звучала она так: «представьте себе даму, которая похоронила нелюбимого мужа и очень хочет выйти замуж снова, но вынуждена носить траур, добавьте сюда полное отсутствие вкуса и такта, вычурность и наплевательское отношение к этикету».

Думаю, что фэр Итан прочёл эту характеристику и по фасону, и по рюшам, и по цвету, и по моим ногам, которые вполне себе торчали из-под неприлично короткой юбки. На самом деле было видно лишь щиколотки и только спереди, потому что сзади у меня был шлейф. А в районе пятой точки опоры было что-то намощено под юбку. Я честно позабыла, как называется эта штука, но выглядело это так, будто мне туда половинку арбуза засунули. Чёрная блестящая ткань искрилась разными цветами. Тонкое кружево, одновременно прикрывающее грудь и приковывающее к ней внимание, сияло множеством мелких пайеток. Когда я увидела сие творение, то напомнила себе сгоревшую новогоднюю ёлку.

Фэр Итан не знал, куда смотреть. Прижав свободную ладонь к щеке, вскинув брови и открыв рот, он осматривал это безобразие и пытался выдавить хоть звук. Я слышала только вздохи и сипение.

— Что? Вам не нравится?

— Вы опозорите меня на всю Эрению... — мужчина качнул головой.

— Ой, не сгущайте краски. Это всего лишь платье! — хихикнула, а сама подумала, что это он ещё шлейфа не видел и воротника, который сзади был украшен перьями.

— Вы понимаете, что там будет не только лорд?

— Ну и отлично же! Тогда он точно нос воротить будет! Представьте меня рядом с ним! Это же скандал, позор и вообще.

— И вообще, — мужчина вторил мне и снова покачал головой, затем прикрыл глаза ладонью. — Боги, за что мне всё это?

— Пф! Это я должна задаваться подобным вопросом!

Наш спор прервал Остин. Он хихикнул, задорно осмотрел меня и принялся методично доставать своего дядю, пытаясь встать на ноги и ощупать родственника. Я со вздохом взяла малыша на руки, даже позволила ему вытянуть прядь из причёски и привычным образом её мусолить.

Поместье лорда или его замок, ну или где он там жил, оказалось гигантским нечто. Сначала показался большущий парк. Мы проехали через него, а я всё выглядывала и рассматривала вековые деревья. Затем был сад, цветущие поляны, подвесной мост. Когда колёса экипажа застучали по камню, мы уже подъехали к высокому каменному дому, который и правда больше смахивал на замок. Встречали нас слуги с таким важным видом, будто мы к королю приехали, а не к лорду.

Первым из экипажа выбрался фэр Итан. Немного осмотрелся, с кем -то тихо переговорил, затем открыл дверь и помог мне выбраться. Прижав к себе Остина, я чуть не рухнула под колёса экипажа — платье было чудовищно громоздким, но фэр Итан ловко подхватил меня за локоть и помог уверенно встать.

Фырканье слуг не осталось незамеченным, по крайней мере, мною. Лорд Фаркс, весь сияющий как новая копейка, стоял возле дверей вместе с каким -то не менее напыщенным пижоном. Стоило лорду увидеть меня, как его лицо стало меняться со скоростью света. Приличия не позволяли ему выражать свои эмоции, наоборот, он старался быть сдержанным и вежливым. Я же просто лыбилась, нервно покачивала Остина и думала, что о приличиях в этом доме после моего визита больше говорить не будут, напрочь забудут об этом ругательном слове. О вредных привычках я знала почти всё, потому что выпустила две группы детей. И помимо этих маленьких человеков, вокруг меня были их родители, а ещё коллеги и начальство.

Фэр Итан поперхнулся и странно икнул — это я к нему спиной повернулась. Хорошо, не хрюкнул, и на том спасибо!

Чем ближе я подходила к лорду, тем сильнее мне хотелось захохотать с демоническим отливом и выкрикнуть: «беги, глупец!», я же домой хочу, а не замуж. У мужчины тоже читалось что-то подобное в глазах: желание бежать и как можно дальше. Но не давал тот напыщенный хмырь, который аккуратно так придерживал его под локоток.

Когда я поравнялась с мужчинами, то сделала не очень красивый реверанс и поприветствовала мужчин:

— Доброго дня!

Лорд было протянул ко мне руку, наверное, опять хотел облобызать мои пальцы, но тут очнулся Остин. Всю дорогу он жался ко мне, мусолил прядь. Тут же увидел какого -то соперника, который посягнул на его няню. Я ожидала чего угодно, но только не того, что произошло дальше. Видимо, Остина укачало. И он просто прекрасным фонтаном выдал на лорда свой завтрак. Да так мастерски, что на меня и капли не попало.

Шумел камыш, деревья гнулись... Стояла звенящая тишина. Все вытаращились на лорда: слуги, хмырь, я с Остином. Позади раздался звук очень громкого, пропитанного отчаяньем шлепка. Я обернулась и испуганно скривилась.

Фэр Итан, покрывшись серо-буро-малиновыми пятнами, держался за щеку и быстро моргал, при этом левый глаз странно дёргался. Похоже, мой начальник только что заработал себе нервный тик. Совсем как тогда, когда мальчик из моей группы, обидевшись на замечание заведующей в его адрес на репетиции утренника, назвал её жирной уткой, при этом заведующая в тот момент стояла позади него. Только тогда нервный тик чуть не заработала я.

Ситуация с Остином, которому стало плохо, затягивалась. На всех напал столбняк. Я, держа малыша на руках, не знала, что и делать. Посмотрела на заляпанного лорда, которому даже на лицо попало, на хмыря, которого перекосило. Вот у этого сопровождающего я и нашла прелестную манишку на шее. Рванула её и принялась с деловым видом обтирать лорда, приговаривая:

— Простите, малыша укачало. Такая долгая дорога!

Лорд вместо слов просто схватил меня за руку и потащил за собой, пытаясь скрыться в доме. Я же сжимала оторванную манишку одной ладонью, второй рукой придерживала Остина.

Напоследок фэр Итан знакомо икнул, я посчитала это благословением на любые действия. А что я? Я тут ни при чём! Это всё Остин. Кажется, что малыш и без меня любые планы на свадьбу расстроит. То ли ещё будет!

Дом лорда оказался. вполне себе богатым и предсказуемым. Как ни странно, но вот жилище фэра Итана было скромным. Я не видела там излишка позолоты, стройных рядов хрусталя и фарфора, дорогих вещей и прочих радостей жизни. Нет, всё выглядело достойно, но в то же время без лишней помпезности. Без труда можно было понять, что

дом принадлежит обеспеченному человеку, человеку с тонким и изящным вкусом. Лорд же напоминал взбесившуюся сороку. В доме буквально всё орало с порога, что здесь живёт просто нереально богатый человек.

Это отталкивало.

Моё детство было бедным, скромным и мало чем отличалось от детства моих сверстников. Пусть и зацепив девяностые годы почти на излёте, я застала в полном цвете начало нулевых. И так как моя мама не была такой уж старой, когда родила меня, то поневоле вкушала плоды восьмидесятых. Я помню всё. Сухое молоко, от которого покрывалась коркой диатеза, помню картонку на рынке и очереди в магазинах. Помню дешёвые и очень вонючие китайские кроссовки, тощие куриные окорочка, помню бум турецкого золота и дублёнок, сшитых из мелких квадратиков, которые, если были подделкой, весили как живая овца. Помню смешную рекламу по телевизору на грани фола. Расточительностью я не болела, хотя сейчас, будучи взрослой, могла бездумно потратить деньги, определённую сумму, конечно. Просто потому что хотелось. Потому что моя мама не могла, хотя ей тоже этого бы хотелось. Я отрывалась, пытаясь наверстать упущенное, прекрасно понимая, что это упущенное будет со мной до самого конца. Это в крови.

Помню наших соседей, которые поднялись на алкоголе, а потом перешли в торговлю шмотьём и стали «челноками» — летали в Турцию. Стоило зайти к ним в гости, как у меня дыхание перехватывало: дорогие обои, картины в багетных рамах, мебель из дермантина, типа под кожу, ковры и прочее. Всё было «дорохо -бохато». Чем старше я становилась, тем более сильное отвращение вызывало у меня это «бохатство». Оно воняло похлеще тех розовых китайских кроссовок, которые моя мама смогла урвать на рынке.