— Вам плохо? — трогает её за плечо Петер.

Стася словно проснулась и зарыдала.

— Вот этого я и не хотела, — говорит, спускаясь Ксения.

Она неловко застёгивает кофту, пытаясь делать сердитое лицо, но ей отчаянно жаль внучку.

Стася бросается к ней. Старая Ксения гладит её по спине и говорит:

— Стася, ничего уже не поделаешь…

Врач вскорости ушёл, оставив на столе направление в больницу и строго приказав явиться туда не позже завтрашнего дня. А Стася вынуждена выдержать разговор с Агнией. Та рыдает, кричит в трубку, что «она так и знала, что ничем добрым эта жизнь на маяке не закончится!» У всех окончательно портится настроение. Стася обещает, что сегодня же вечером привезёт бабулю в город на лечение…

Потом Стася и Ксения долго сидели на крыльце. Обе без сил и без слов. Стася так много хотела спросить. И не решалась, украдкой глядя на прозрачные задумчивые глаза бабушки.

В обед девушка сбегала к ведьмам. Те встретили её объятиями. Они давно всё знали. Ещё ранней весной. Как только ведьмы пришли в этот край, к ним заглянула Старая Ксения. Она не просила об исцелении, не искала его и не надеялась. Хотела лишь получить средство от боли. И ведьмы снабжали её сильными травами…

Станислав, как только узнал, примчался к возлюбленной. Он встретил её по дороге от ведьм, обнял и долго утешал. Они сидели под маяком, Стася плакала, а Станислав гладил её по волосам и успокаивал, как мог. Потом он проводил её до дома и пообещал вечером отвезти их в город.

— Знаешь, мне кажется, всё будет хорошо, — сказал он ей напоследок.

— Правда? — она взглянула на него с надеждой.

— Да, — твёрдо произнёс он.

Ребята разошлись, чтобы через пару часов встретиться вновь.

Старая Ксения договорилась с братом Януша, что тот будет зажигать и тушить огни. Он каждое утро рано вёз с фермы в город продукты и мог, сделав крюк, заезжать к маяку.

Станислав перетаскал вещи наверх по лестнице в машину, потом помог подняться Ксении, и они, заперев дом, отправились в путь.

Через три часа уже въезжали в пыльный пригород. Стася показывала дорогу до их городского дома. В переулке ходила Агния. Она ждала их целый час, накручивая себя. Когда Агния увидела Ксению, выбиравшуюся из машины, кинулась к ней, громко рыдая.

— Матушка, на кого ты меня оставляешь?! — кричала она, вытирая слёзы.

— Ну, будет, будет. Я ещё не умираю, — обняла её мать.

Агния, схватив сумку Ксении, недовольно покосилась на Стасю, которая уж слишком долго прощалась с водителем.

— Кто это? — шёпотом спросила она у матери.

— Это мальчик Стаси — Станислав, — объяснила Ксения.

— Какой ещё мальчик? — недовольно проговорила Агния, поднимаясь на крыльцо. — Нам ещё мальчиков не хватало. И так горе в доме! То-то я гляжу, что Стася как-то изменилась. Мам, ну ты-то куда смотрела? — с упрёком сказала она Старой Ксении.

— Любовь — это же прекрасно! — ответила ей мать.

— Но Стасе учиться надо, а не в любовь играть. Вот специально же к тебе отправила, чтобы не загуляла. А она и там себе приключения нашла… Стася, иди в дом! — крикнула Агния дочери.

Девушке очень хотелось поцеловать Станислава. Но на крыльце стояла мать, и Стася только погладила его по руке.

— Я буду приезжать часто-часто, — пообещал Станислав и чмокнул её в щёку, уколов щетиной.

— А я буду ждать тебя, — помахала ему Стася.

Она смотрела вслед машине, пока та не скрылась из виду за поворотом. Потом, напряжённая, пошла к матери.

— Что за Станислав такой? — строго спросила её Агния.

— Мам… мы встречаемся, — робко подбирая слова, переминалась с ноги на ногу Стася, пытаясь прошмыгнуть в дом.

Но мать загородила проход.

— Он хоть из хорошей семьи? Ты знаешь его родителей? — заглядывала с тревогой в лицо дочери Агния.

— Да, мама. Его отец — капитан. У них свой дом, есть небольшая яхта, — пыталась задобрить мать Стася, но от этих слов на душе появился противный, мерзкий налёт. Девушка ненавидела себя в тот момент, словно продавала повыгоднее свою любовь.

— Да? Ну что ж, хоть здесь ты не сплоховала! — обрадовалась Агния. — Надо будет к нему приглядеться. Пригласи его к нам на ужин.

Агния отступила, пропуская дочь.

Дом встретил Стасю привычной чистотой. Она оглянулась, и тут же тысяча правил быта матери всплыла в её голове: «Дверь в гостиную всегда открыта, дверь же в кладовку приоткрыта наполовину, чтобы кошка могла заходить. На кухне лёгкие шторы задёрнуты. Всегда. В столовой же, наоборот, всегда открыты, но так, чтобы на их складках были видны красные пионы. Стулья за столом стоят параллельно друг другу и всегда наполовину задвинуты под сам стол…» Если в детстве Стася забывалась и делала иначе, то мать старательно поправляла всё «как нужно» и терпеливо обучала дочь, пока у той не выработалась привычка ставить каждую вещь на место. Стася была послушной и не сопротивлялась — нужно так, значит, нужно так.

Она ещё раз оглянулась и побежала наверх, в свою комнату. Стасе показалось, что здесь она не была много-много лет… Всё чисто прибрано, всё по полкам и местам. Лимонный абажур мягко освещал стеллажи с книгами и старыми игрушками — Стася собирала когда-то плюшевых медвежат и небольших куколок, которым шила одежду. У самого окна была её старая кровать, застеленная толстым сине-зелёным пледом, рядом стоял письменный стол со стулом. Вот и всё нехитрое убранство её комнаты. Однако там, где раньше над кроватью Стаси висели её рисунки, прикреплённые канцелярскими кнопками: русалки в море, девушки в кимоно с зонтиками в парке и сказочный дворец с красивыми витыми башенками, Агния повесила постер в рамке, на котором были изображены ярко-жёлтые нарциссы.

— Правда, теперь красивее? — спросила мать, зайдя вслед за дочерью в комнату.

— Да. Красиво, — ответила Стася.

Через полчаса три женщины сидели в гостиной и молча без аппетита ковырялись вилками в макаронах. Агния вздыхала, повторяя:

— Что же теперь будет, мама?

Старая Ксения сердилась и тоже вздыхала. А Стася старалась вообще не дышать, чтобы не привлекать к себе внимание. И, конечно, от напряжения, то роняла вилку, то разливала чай. Мать огорчённо смотрела на неё, качая головой.

После они обсудили завтрашний день и разошлись по комнатам.

Стася дождалась СМС от Станислава о том, что он приехал домой, и созвонилась с ним. Но пообщаться не удалось. Хотя девушка говорила шёпотом, через пять минут в стенку постучала Агния:

— Хватит болтать, Стася! Завтра рано вставать.

Но та ещё долго переписывалась под одеялом с Вигой и Станиславом. Он обещал приехать послезавтра вечером. На этом они распрощались. И Стася, закрыв глаза, услышала, как в коридоре со скрипом и шорохами старые часы надрывно отмерили два часа.

С утра мать ушла на работу, надавав дочери поручений. Старая Ксения и Стася наскоро поели и отправились в больницу. Корпуса́ клиники располагались не так далеко, пешком минут двадцать, поэтому решено было пройтись.

Как только они вышли из подворотни, Стасю окликнули. Это были две бывшие одноклассницы. В школе она с ними почти не общалась, поэтому сильно удивилась, что девушки улыбались ей и махали руками. Раньше, даже если Стася с ними здоровалась, они её просто игнорировали.

— Привет, Стася! Как здорово, что ты вернулась! — душевно сказала одна и протянула руку для приветствия.

Вторая подошла ближе и обняла Стасю, сказав:

— Так рада тебя видеть!

Стася растерялась и напряглась. Она не понимала, что происходит. Ей всегда казалось, что большинство сверстниц не замечает ни её появления, ни её ухода. Но всё прояснилось тут же.

— Говорят, ты учишься у Лесных ведьм? — спросила первая одноклассница.

— Кто говорит? — настороженно произнесла Стася.

— Да весь город! Ты нашей соседке на картах гадала, когда она ходила к вам в лесной домик. А мне разложишь? — попросила вторая. — У тебя ведь они с собой? Ты их носишь в этой сумочке? — указала она на Стасину сумку, в которой действительно лежала подаренная Висией колода карт.