— Да, — девушка встала, расплатилась и добавила: — Спасибо вам! Это были нужные слова. Но у меня ещё только один вопрос: я мучаю себя и думаю, почему, встречаясь иногда с матерью, мне всё хочется и хочется говорить ей о своей боли и обидах? Ведь я уже давно поняла, что она меня не слышит. Но зачем я возвращаюсь к этой теме снова и снова? И потом сержусь на себя. А остановиться не могу…

— Каждая женщина, которую в детстве недолюбили, всё равно в душе остаётся маленькой девочкой. Она приходит в то место, где её не любили, как на разрушенный алтарь, и раз за разом пытается услышать, что обидчик сожалеет и раскаивается. Что ему стыдно и больно. Что если бы он мог всё вернуть назад, то никогда бы так не поступил. Никто не может изменить прошлого, зато все в силах поменять будущее. Но большинство матерей, совершивших ошибку, не хотят её признать и произнести важное слово «прости». Скорее, они будут делать вид, что ничего не помнят, или своё вчерашнее зло попытаются выдать за добро, говоря: «Если бы я тебя тогда не била и не заставляла, ты бы сейчас не добилась того, что имеешь…» И вот именно это и обижает, они этими словами каждый раз словно говорят: я поступила с тобой тогда правильно; если всё повторить, я сделала бы так же. Именно от этого твоё сердце так болит каждый раз после общения с матерью… Но ты повзрослела. Теперь сама позаботься о маленькой девочке внутри себя. И дай ей много заботы и ласки, которую она недополучила…

Айя улыбнулась. Светло и чисто, как может улыбаться только человек с добрыми мыслями. Попрощавшись, она ушла домой. А Стася и Висия задумчиво смотрели ей вслед.

Из леса вышел мужчина. В такую духоту он был в костюме и шляпе. Мужчина бодро шёл к домику ведьм, изящно опираясь на модную трость. Было видно, что он носит её скорее для престижа. Это был клиент Лидии, и Стася проводила его к ней.

Урсула и Висия отправились в огород за домом, а Стася и Лидия остались с импозантным посетителем в гостиной. Они усадили его за стол и предложили воды.

— Спасибо, не откажусь, — протянул он к полному стакану руку.

Жадно выпив воду, поставил стакан на стол и начал рассказывать:

— Привело меня к вам вот какое щепетильное дело… Я хочу, так сказать, вселенской справедливости!

— А что, её в вашей жизни нет? — спросила Лидия.

— Нет. И это, знаете ли, весьма обидно, — потряс головой он.

— Вам кажется, что вас обидела жена? — задала ему вопрос в лоб Лидия. — Вернее, бывшая жена.

— Вы зрите прямо в корень! — поднял палец мужчина. — Это даёт мне надежду, что я обратился по адресу. Я, любезная Ведьма, жажду её наказать. За всё, что сделал со мной этот подлый человек. Вы уж извините, но она, выражаясь простым языком, гадина последняя.

— Правда? — удивилась Лидия. — И чего в ней такого гадкого?

Стася разглядывала мужчину и сначала не видела, что там, под его кожей. Но потом поняла, что изнутри он весь чёрный — до кончиков ушей покрыт злобой, желчью, завистью… А по виду и не скажешь — милейший господин.

В это время «милейший господин» разошёлся:

— Когда мы поженились, то вместе открыли архитектурное бюро…

— На чьи деньги? — перебила его Лидия.

— Ну… на деньги её родителей, но это неважно! — занервничал он. — Мы его вместе поднимали, пробивались вверх, участвовали в конкурсах…

— Вернее, это ваша жена участвовала в конкурсах, делая по ночам проекты, а вы в эти же ночи ходили в соседний с бюро дом. В гости к вашей секретарше, — добавила Лидия.

Мужчина заволновался больше:

— Ой, да бог с вами, там интрижка была на месяц! И потом эта дура забеременела…

— Да, и вы оставили её в одиночестве разбираться с проблемой, — сказала Лидия.

— Мне не нравится ваш тон! — резко произнёс он. — Это всё мелочи! Моя жена на мне подняла бизнес. Я её обогатил. А она воспользовалась мной и выкинула. Как щенка. Я требую сатисфакции!!!

— Сколько бы денег ни было, никто никогда не будет резать ослика из сказки, который одаривает золотыми. Вам это понятно? — спросила Лидия.

— Нет. Поясните! — строго потребовал мужчина.

— Вы так долго рассказывали эту историю другим, что сами в неё проверили, — устало сказала Лидия, — а всё было совершенно иначе. Вы альфонсом прожили с женщиной, которую не любили и не уважали. Вы за её счёт оделись и обулись, обрели хорошие манеры. Но, к сожалению, натура ваша такова, что вы стали гадить там, где ели. Вот вас и выбросили, дружок.

— Никакой я вам не «дружок»! — мужчина вскочил, размахивая тростью. — Я пришёл её наказать! Так делать, как она, нельзя.

— А так, как вы, — можно? — спросила Лидия.

— Я ухожу, — он кинулся к двери, — и я очень в вас разочарован!

— И я тоже. Но только в вас — сказала Лидия, подошла и закрыла за ним дверь. — Вот такой приём, — вздохнула она, повернувшись к слегка напуганной их разговором Стасе.

Больше в этот день посетителей не было. Лесные ведьмы поубирали вокруг дома и разожгли костёр, чтобы в нём сжечь весь собранный лесной мусор. В небо заклубился белый тягучий дым. Они стояли, вдыхая его горьковатый запах.

— А как твои книги? — спросила у Стаси Урсула. — Пишешь?

— Странно, однако порой у меня стал пропадать интерес к этому, — ответила Стася. — Раньше я стремилась, писала, рвалась. А теперь иногда заставляю себя. Я уже начинаю думать, может, мама права и это занятие не моё?

— Очень даже твоё, — возразила Лидия, — но всегда надо помнить, что, чем бы ты ни занималась, в какой-то момент происходит затухание. В делах, в отношениях, в работе. Такова жизнь. Сначала подъём, а потом падение. И в такой спад главное — не наломать дров, потому что потом подхватит новое вдохновение, придёт новый рассвет. Вечером, когда ты вымотана и бесконечно устала, трудно поверить в то, что наступит утро и снова взойдёт солнце. В то, что будут силы и желание жить. Жизнь дышит. Вдох — выдох. Сердце сокращается: сжимается — разжимается. И наша дорога имеет продолжение. Ты же любишь писать?

— Да, очень! — с жаром ответила Стася.

— Вот видишь, это твоё, — успокоила её Урсула.

— Но мне всё чаще становится страшно. Особенно когда я только начинаю работать. Раньше такого не было. Я творила без оглядки. А сейчас… — поделилась Стася.

— Чего ты боишься? — спросила Висия.

— Что не справлюсь. Что напишу чепуху. Что не получится, — перечисляла свои опасения Стася.

— Это потому, что ты выросла, — успокоила её Лидия, — и стала профессионалом. Дилетанту ничего не страшно. Он не знает настоящую цену ошибкам. А вот профессионалу понятны последствия. Только и всего. И потом, — она подошла к Стасе и обняла её сзади, прижав к себе, — я расскажу тебе одну историю. Когда я была молода, то очень любила шить. У меня была швейная машинка — самая большая ценность нашего дома. Чёрная, обтекаемая, с золотым филигранным рисунком по корпусу, с деревянной ручкой сбоку. Заводилась машинка большой педалью, которую надо было плавно двигать ногой. И шила она только вперёд и назад, но на ней я создала свои самые лучшие наряды. У моей матери в шкафу давно лежало шёлковое платье. Оно вышло из моды, но было сшито из очень красивой ткани. Натуральный шёлк всегда стоил дорого. И я задумала его перекроить в блузку. Но очень боялась приступить, обдумывая, как это лучше сделать. В голове я крутила эскиз так и эдак, и казалось, всё уже распланировала. И вот наступил день, когда я открыла шкаф и вытащила на свет платье, чтобы перешить его. Я разложила его на полу, тщательно по шаблону кусочком мыла нанесла детали новой блузы и взялась за ножницы. Разрезала платье на 10 нужных частей, и вот тут, когда взглянула на оставшиеся лоскуты, меня охватила паника. Ещё недавно это было пусть и немодное, но добротное платье. А что сейчас? Я ещё час не могла приступить к началу шитья — так у меня дрожали руки. Но заставила себя. Взяла иглу, нить и первые детали, приметала друг к другу. Потом аккуратно сшила их на машинке. И так, шаг за шагом, я получила новую прекрасную блузку. Она была моей самой любимой, и я долго её носила. Надеюсь, — повернула она к себе Стасю, — ты понимаешь, что это история не про одежду?