— Я запрещаю тебе лезть в это.

— Хорошо, — прищурился Рой. — Как скажешь, мой принц.

*

Следовало признать: я тосковал по Шери.

Это было даже хуже, чем с Дайяной, если уж говорить честно. Мне ещё повезло, что, во-первых, с Шери мы практически не успели толком пообщаться, во-вторых, эльфийское наследие позволяло взять собственную менталку под контроль. В противном случае, боюсь, я всё же отправился бы её искать, несмотря ни на что.

Как жалкая собачонка.

Но проблема в том, что я уже раз испытывал подобное. И это уже однажды оказалось обманкой, глупой, ни на что не годной иллюзией.

Так что, можно сказать, опыт у меня уже имелся.

На этот раз, правда, меня перемкнуло ещё сильнее: я не хотел ничего и никого. А предложения поступали, и ещё какие! Одна малышка даже умудрилась сделать во дворе нашего дома подкоп. Как она обошла службу безопасности — вопрос открытый…

Ладно, возможно я помог ей. Совсем слегка. Но в своё оправдание должен сказать: девица с настолько выдающимися формами, увлечённая земляными работами, представляла собой уморительное и весьма пикантное зрелище. И была чем-то новеньким, ведь в Ледяном Дворце подкопы делать негде…

В общем, у меня были все предпосылки для того, чтобы интересно провести время. Только вот почему-то это казалось скучным и вторичным.

Возможно, меня всё же заколдовали. Возможно, со мной что-то не так… но мне не хотелось новых знакомств.

Хотелось к Биланне.

Именно она с самого моего детства была для меня островком любви и спокойствия, человеком, перед которым не обязательно держать щиты и носить вечные маски. Перед ней я не должен был соответствовать чему бы то ни было; ей хватало того, что я просто, ну знаете, есть.

Это выгодно отличало её ото всех остальных, кто меня окружал. Родители? У них ко мне был определённый список требований. Достойно представлять правящую семью, поддерживать правильный, удобный на данный момент образ, добиваться известных успехов в учёбе, проявлять качества, достойные принца… Это нормально, учитывая их статус, собственно. Но всё равно идти к ним со своими моральными проблемами мне не хотелось. Да даже Дин с Роем… Нет, они мои друзья, и это понятно. Но ещё они — те, кто в будущем, предположительно, будет стоять за моим троном. Это все понимают, и это накладывает определённый отпечаток, на наши отношения в том числе. Я могу себе позволить при них приспустить маску, но — не сбросить её окончательно.

Биланна… После того, как она выпила зелье, я начал её избегать. Даже за поездку в Тавельни ухватился, как за спасательный плот — настолько невыносимо было видеть её и знать…

Трусость, не спорю. Почти подлость. Но я просто не мог.

Драконы и оборотни тоже умирают, да. Это нормально — умирать. Бессмертия не существует. Даже сущности вроде Предвечной Тьмы этому подвержены; не окончательно, разумеется, и гибнут только их воплощения. Но всё же.

Но я — дракон. И знаю, что, скорее всего, погибну в бою. Или от клинка заговорщиков, направленного в спину (привет, дедуля). Возможно, я потеряю пару и, не сумев пережить эту потерю, сложу крылья. Такое тоже бывает.

К такой смерти нас готовят морально, она понятна. Она имеет смысл. А вот то, что происходит с Биланной… Я не хочу этого понимать. И я злюсь. На отца в первую очередь, ведь, отпусти он её, она могла бы встретить пару среди нелюдей.

Она могла бы прожить свою вечность.

Но отец присвоил её. Он забрал это у неё. Кто он вообще такой, чтобы принимать такие решения?!.

Хотя, что это я. Он — Император. А на тот момент, когда они с Биланной встретились, он был, как и я сейчас, прекрасным принцем.

Эта мысль неизменно возвращала меня к воспоминаниям о Шери и её решении. И так по кругу.

В общем, как несложно догадаться, голова моя в тот период была очень неприятным местом, почти что темницей. И я изо всех сил старался занять себя чем угодно, только бы не иметь никаких дел с самим собой.

Я завтракал с премьер-министром, участвовал в нескольких благотворительных ужинах, притворяясь, будто верю, что даю деньги больным сиротам, ходил на променад с королевской семьёй, переписывался с Дайяной, с которой за последнее время успел вполне себе подружиться… Но этого всё равно было мало; мне отчаянно не хватало чего-то, на что можно было бы отвлечься. Так что я испытал практически облегчение, когда Дин Ртутный вошёл ко мне, бледный и печальный, сел напротив и сказал:

— Метка не появилась.

Честно говоря, я в глубине души опасался чего-то подобного с самого начала. Слишком уж наглядно история с Дайяной показала, что в вопросах парности ни чувствам, ни “знамениям” не стоит верить.

Особенно если речь идёт о знамениях, ниспосланных богом сидхе… Я поморщился, снова ощутив покалывающее в пальцах желание играть.

Нет уж. Никакой больше музыкальной магии.

— И что ты собираешься делать? — спросил я у друга.

Вопрос был отнюдь не праздным, на самом деле: ситуация складывалась неприятная.

Я не лгал Рою, когда говорил, что мой отец взволнован проблемами парности. В последнее время сложилась неоднозначная ситуация. Сначала Дал, брат Дина, послал всех в Бездну и женился на не-паре, лишив себя возможности иметь детей. Брак был магический, что делает измену очень маловероятной; единственный шанс вернуть Дала в стан потенциальных продолжателей Ртутного рода — убить его жену, Джину. Собственно, отец даже взвешивал такой вариант, но потом решил, что Ртутный род при необходимости продолжит Дин. Потом была история со мной и Дайяной, тоже весьма сомнительная. И теперь это...

— Я собираюсь бороться за неё, — сказал Дин, глядя мне в глаза. — Если понадобится, даже с тобой.

Что же, и это я тоже подозревал с самого начала.

Если уж на то пошло, Дин очень долго общался с Марджаной и успел увлечься ею; более того, в отличие от нас с Дайяной, это у них взаимно… И, в отличие от Шери, Марджана — фомор, не человек. У неё есть своя собственная вечность, и, если что, ей не придётся умирать от самой распространённой болезни людей — старости…

Не о том думаешь, Или.

А ведь вопрос серьёзный.

Как принц, я должен попытаться образумить своего побратима.

Но я не только принц, я ещё и друг. Потому…

— Я поддержу тебя, какое бы решение ты ни принял, — сказал я.

Я видел, как Дина буквально затопило облегчением. Он, впрочем, быстро вернул себе контроль, но я для себя успел удостовериться: это было правильное решение.

Даже если оно противоречит воле отца.

А несколько дней спустя Дин пришёл ко мне и сказал:

— Есть вероятность, что лорд Гохорд связан с премьер-министром Тавельни.

И я наконец-то окончательно вырвался из вязкого марева, в котором плавал.

Выспросив у Дина все подробности, я отвернулся к окну, чтобы не сверкать трансформированными глазами.

— Понял, — сказал я сквозь зубы. — Проверю сам.

“… хочу знать, действительно ли иностранные шпионы использовали меня втёмную”, — этого я не сказал.

Но был нацелен как можно скорее узнать ответ на данный вопрос. Потому что если так… если так, то я — полный, безоговорочный, законченный идиот.

Алиссия Майлифф

*

— Ты совсем глупая! — сказал Глубоководный возмущённо.

— Уважаемый, я — единственная женщина-стряпчая в самой дорогой конторе этого богами забытого города, — ответила его собеседница с достоинством. — И единственная, кто согласился работать с вами. Неужели вы всерьёз верите, что меня не называют дурой каждый день? Можете считать меня невеликого ума существом, воля ваша. Но факт остаётся фактом: вы не можете задекларировать свои средства, как, цитирую, “отходы моей жизнедеятельности”. 

— Но это ведь правда!

— И что? Я вас умоляю. Кто в наше время вообще пишет правду в графе “происхождение доходов”?..

Как вы уже, наверное, понимаете, это была битва гигантов. Причём в одном углу “ринга” расположился Глубоководный, про которого и так всё всем понятно. Противостояла ему стряпчая из элитной конторы “Даджифф и сыновья”. Была она дамой широкой кости, аппетитных форм и твёрдых взглядов. При этом, хочу признать: я ото всей души завидовала хладнокровию этой женщины. Да, в наше время к фоморам относятся спокойней, но… Под “спокойней” пока что подразумевается, что нас перестали сжигать. Тем не менее, почтенная Лирана Жифф реагировала на Глубоководного и его выходки так спокойно, как будто сталкивалась с подобным каждый день.