А ведь Дайяна — хорошая актриса. Все дети, выросшие с жестокими и строгими родителями, рано или поздно приобретают этот навык.

Я поморщился. Казалось бы, мне тут не в чем обвинять себя: я не недотёпа Бэннард Финн, который позволил, чтобы с его девушкой такое случилось; я не её ублюдочные родители, которым плевать на собственное дитя; я не знал о том, что с ней произошло, в конечном итоге. Скажи она, хоть намекни, и я вёл бы себя иначе. Казалось бы, с чего мне чувствовать себя виноватым? Но...

Мне почему-то вспомнилась та бедняжка, которой дали глотнуть стеклянной пыли. И Дайяна, которая пережила такой вот ужас. И мне пришла в голову отвратная по своей сути мысль: интересно, а сколько девушек пострадало, вольно или невольно, в борьбе за меня, такого якобы прекрасного принца?..

Это были паршивые мысли, горькие и мерзкие. Я постарался отвлечься от них, снова задумавшись о ситуации с премьер-министром Тавельни. Неплохо было бы нам с ним обсудить, например, лорда Гохорда. Понятное дело, что никто не станет рвать дипломатические отношения с Тавельни из-за такой малости. Да и премьер этот нам, положа руку на сердце, выгоден: если его сместить, то почти наверняка кресло захватят представители консервативной партии. Которая, как известно, не так уж положительно относится к сотрудничеству с драконами.

Всё так. Но за историю с Гохордами с премьера всё-таки стоило стрясти парочку преференций. Я обдумывал, как бы обустроить нашу встречу и правильно разыграть выпавшие на руки карты…

Но судьба всё решила за меня.

*

На следующее утро меня разбудил сотрудник посольства. Понятное дело, что проснулся я, как только он начал подниматься по лестнице (драконий принц я или где?), так что врасплох это меня не застало. Вопрос в другом: меня не стали бы будить без очень, очень хорошего повода.

И, увидев на пороге оборотня со стопкой утренних газет в руках, я понял: кажется, нам предстоит информационная война.

Я бегло просмотрел публикации в газетах. Под раздачу попала Марджана Лофф, которую обвиняли во всех грехах. В том числе ей вменяли оргию с тремя иностранными студентами. Имён не упоминали — до поры. Но я ни секунды не сомневался, что подразумеваемся мы с побратимами.

Какая у нас, оказывается, насыщенная личная жизнь.

В целом, статьи были подчёркнуто политическими. Там было много мыслей о том, что фоморам нельзя занимать общественные должности, о том, что “Тавельни для людей”, мелькала критика политики премьера. Открытых инсинуаций против Драконьей Империи не было, но сам тон статей не оставлял простора для фантазии: нелюдям не рады в стране людей.

И Марджана Лофф, как чуть ли не единственная фомора в Тавельни, состоящая на официальной должности, стала отличной мишенью для дискредитации. Как сказала бы сестрёнка, ничего нового под этим солнцем.

— Ты это видел?! — Дин возник на пороге комнаты, и глаза его напоминали озёра ртути.

Хоть бы не сорвался.

— Видел, — ответил я холодно. — И собираюсь разобраться с этим.

— Как? — тряхнул головой Дин. — Мы в Вел-Лерии. Это не наша территория.

Я жёстко улыбнулся.

— Ничего. Местный премьер, как ты заметил, кое-что задолжал лично мне… Я собираюсь затребовать долг назад.

Дин нахмурился.

— У твоей семьи могут быть на этот счёт свои планы.

Я внимательно посмотрел на своего побратима и в который раз подумал: насколько же мне повезло с теми, кто будет прикрывать мне спину.

Он влюблён в Марджану Лофф. Зная Дина, я бы сказал, что без памяти влюблён. Но он всё равно просчитывает, как попытки ей помочь отразятся на мне.

Такие вещи нужно уметь ценить.

— Скорее всего, моя семья будет недовольна, — сказал я. — Но Гохорды нанесли оскорбление мне лично. Я в любом случае хотел поболтать с тавельнским премьером об этом и стребовать что-то для себя; и, раз уж появился такой чудный повод, то почему бы и не да?

Дин внимательно посмотрел на меня.

— Спасибо, — сказал он.

Ну нет, так мы утонем в соплях.

— Спасибо? — фыркнул я. — Ты думаешь, я это для тебя делаю? Жди! Я, может, хочу Марджану у тебя увести. А то ты сильно счастливый ходишь. Бесишь!

Дин дёрнулся (драконьи инстинкты собственника — это вам не шутки), но потом покачал головой.

— Ну и на кой ты постоянно выступаешь на эту тему? — уточнил он.

— Нравится смотреть, какое у тебя при этом делается лицо забавное, — подмигнул я. — Не одному же тебе за мой счёт развлекаться!

Дин закатил глаза:

— Задница ты, мой принц.

— Ну вот, — кивнул я довольно. — Никогда об этом не забывай.

Дин покачал головой.

— Надеюсь, для встречи с премьером ты планируешь сменить маску? Не уверен, что шут — правильный образ.

— Не переживай, друг мой, — я улыбнулся, показывая клыки. — Когда речь заходит о масках, у меня очень обширный гардероб.

*

— Ваше высочество.

— Премьер-министр.

Мы окинули друг друга оценивающими взглядами. Втайне я торжествовал: добиться этой встречи было не так уж просто. Я был в чужой стране, приехал неофициально, действовал без благословения родни. Но следует признать, что фамилия “Гохорд” оказала поистине чудотворное влияние: встреча состоялась.

Премьер-министр Тавельни был полным человеком в летах. Но не стоило обманываться на его счёт: отличный маг, опытный политик, державший в своих руках власть, и, без всяких сомнений, один из умнейших людей своего поколения. По прикидкам наших аналитиков, он будет править ещё минимум лет десять…

И именно он оказался замешан в истории с Гохордами.

Как неловко.

— Ваш визит — большая честь для меня, — сказал премьер, когда мы расположились в глубоких креслах у отсвечивающего колдовским огнём камина. — Но, должен признать, это слегка не ко времени: сами видите, возникли некоторые… осложнения.

— Верно, — кивнул я, застыв ледяным изваянием и равнодушно глядя в огонь. — Так почему бы нам не перейти сразу к делу?

Человек откинулся на спинку кресла.

— К делу, — повторил он. — Я наслышан от ассистента Артиффа, что речь пойдёт о друге леди Элизавет, лорде Гохорде. Это верно?

Друг леди Элизавет, значит… Это так вы намерены разыграть эту партию?

— Да. Лорд Гохорд арестован по обвинению в шпионаже. Чтобы занять эту должность, он воспользовался моим доверием и оскорбил меня. И он поставлял информацию вам. Не слишком красиво получается, верно?

Премьер пару мгновений пристально смотрел на меня, а потом с сожалением покачал головой:

— И впрямь, крайне неприятно… Но могу уверить вас, что всё это — одно большое недопонимание.

Я насмешливо выгнул бровь.

— Недопонимание?

— Верно. Я видел лорда Гохорда дважды в жизни. И, кажется, имел с ним честь сыграть несколько весьма недурных партий в покер. Я выиграл, между прочим, но не в том суть… Все дела с Гохордами вела леди Элизавет. Это её друзья. Да, она пару раз просила у меня ссуды для них, и я дал. Но… Женщины. Они поистине — наша слабость. Вы же понимаете.

Ну да, слабость. А ещё — прикрытие. Но мне интересно: он что, действительно собирается сдать её? Мать своего ребёнка? А ведь очень похоже на то, что таки да. Впрочем, чему удивляться? Любовницы часто служат прикрытием, поводом и оправданием. А леди Биолифф, судя по всему, была ещё и агентом, не справившимся с работой.

Что же, не повезло ей.

— В таком случае, вы не будете против, если леди Элизавет отправится в Драконью Империю для выяснения обстоятельств? — уточнил я невинно.

Премьер потянулся к своему бокалу и глотнул, тем самым выиграв себе несколько секунд для ответа.

— Разумеется, — сказал он, — если это будет необходимо.

Что же, первый ход, разве нет?

Я отвернулся от огня и встретил его взгляд.

— Учитывая тяжесть обвинений, разве может быть иначе?

Премьер вздохнул и покачал бокалом, наблюдая, как плещется внутри янтарная жидкость.