Ничего нового. Всем девушкам от меня что-то нужно. Принц я или где? Но… Почему ж так паршиво, а?

Впрочем, время обдумать всё у меня ещё будет. А пока…

— Но как она обошла ограничения на входе во Дворец?

— Элизавет заверила меня, что с этим не возникнет проблем. Я не знаю наверняка, но думаю, у этой змеи были драконьи корни. 

— Что?! — тут мы с дядей были поразительно единодушны. 

— У меня сложилось впечатление, что у многих змей драконьи корни, — добила леди Гохорд.

В других обстоятельствах я сказал бы: “Это невозможно”. Но теперь, после всех божественных откровений, я уже не мог быть так категоричен. 

— Что заставило вас так думать? — медленно спросил дядюшка, и я удивлённо на него покосился, услышав странную нотку в голосе. Неужели он подозревал нечто подобное?

— Совпадение там, намёк здесь… Когда Лизвет только познакомилась со своим змеем, мне это не могло прийти в голову, конечно. Пернатая тварь она и есть пернатая тварь. Но потом я застала её как-то в слезах: я так понимаю, она всерьёз мечтала выйти замуж за это отродье (какая мерзость) и искренне горевала, когда он ей отказал. Она тогда много чего говорила в истерике, в том числе сказала: “Ему не нужны дети от меня. Я же не обладаю какой-то выдающейся магией. И даже не драконица.”  Когда я попыталась уточнить, что это значит, она перевела тему. Но после, когда я начала собирать компромат и любопытствовать, вскрылось интересное. Во-первых, чистокровные селенити во всей литературе описываются, как твари чёрного, белого либо красного цвета, в зависимости от количества жертв. После пяти тысяч жертв селенити становится так называемым огненным змием. Но на этом всё. Опять же, они не могут принимать какой угодно облик — только тот, что наиболее желанен для жертвы… Так вот, что селенити Элизавет, что эта Алиссия были совсем другими. Они могли принимать любой облик, какой только пожелают. А ведь ходят слухи, что на такое способны только ртутные драконы… И да, мне довелось видеть мельком любовника Элизавет в фоморьем обличье. Это была ужасная, но по-своему красивая тварь с текучими перьями цвета ртути и киновари. И радужными гребнями, которых у нормальных селенити не бывает. Зато такие мне позже доводилось видеть на парадах в Империи, когда выступали члены Радужного Дома. И, если вы спросите меня, эти гребни были очень похожи на зачатки крыльев. В воздухе с такими особенно не полетаешь, конечно. Но, думается мне, тварь должна была отлично плавать; собственно, так он обычно и приплывал на остров, чтобы навестить Элизавет. 

— И кто об этом ещё знал?

— Только её лучшая подруга. Я.

Я махнул рукой, перекрывая поток откровений, и покосился на дядюшку. 

— Ты не выглядишь удивлённым.

— Я удивлён, — ответил он сухо. — Но некоторые предпосылки для такого были. Четыреста лет назад, как ты знаешь, в Ледяной Дворец уже пробиралась селенити. Мы упустили её… Но вот некоторые свидетели утверждали, что фомора владела ртутной магией. Тогда я посчитал это бредом и попытками дискредитировать Ртутный Дом. Но теперь… Теперь я думаю, что, возможно, это не было дезинформацией. И да, это действительно объяснило бы, каким образом наши сигналки пропустили её. 

Я медленно покачал головой:

— Ртутный фомор, радужные гребни… Такое вообще возможно?

— Учитывая вскрывшиеся обстоятельства? Полагаю, да. Но вот случайностью это быть не может, — Кио вздохнул. — Учитывая то, что мы только что услышали… У меня сложилось впечатление, что селенити используют драконов для селекции. 

Я открыл рот. Не нашёл подходящих слов, даже крайне нецензурных. Прокашлялся.

— Ты думаешь, что они просто выбирают, с кем из нас размножиться? Но это… это… немыслимо!

— Почему сразу — немыслимо? — дядя Кио криво улыбнулся. — Если подумать, то это как раз классика. Примерно так же  мы используем другие расы для поиска самой подходящей пары.

Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Подумал об отметинах на своих щеках, которые кое на что непрозрачно намекали. 

Это что же получается, об меня просто… размножились?! 

Наверное, на моём лице отразилось много чего всякого и интересного, потому что дядя Кио внезапно добавил:

— И да, мне следует внести ясность. Если наша теория подтвердится, то Ртутный Дом признает свою ответственность за госпожу Алиссию. И будет защищать её, как младшего члена рода. 

— Даже если речь идёт о нанесении прямого оскорбления Императорской семье? — уточнил я язвительно. 

— Даже если так, — отрезал дядюшка. — Ртутный Дом выступит парламентером, если надо. Особенно учитывая… предполагаемое положение девушки.

Я поморщился и твёрдо встретил его взгляд.   

— Дядя Кио, — сказал холодно, — ты — лучший друг моего отца, опора трона. Я вырос на твоих глазах. Ты действительно допускаешь, что я причиню ей вред?

— Нет, — ответил Кио спокойно, — это последнее, о чём я мог бы подумать. Но ты сейчас зол. И можешь сделать что-то, о чём потом пожалеешь. 

— Считаешь, у меня совсем нет повода? 

Перед глазами проносились все те моменты, когда я открывал душу перед Дайяной-Шери нараспашку, становился рядом с ней слабым и зависимым, как дурак, обещал защиту и поддержку, готов был бросить, что угодно, к её ногам. Никогда, ни к кому раньше я не относился так. Вспомнил ночь с настоящей Дайяной; теперь мерзко думать, помимо всего прочего, что я спал с настолько уязвимой, не желающей меня женщиной. Учитывая обстоятельства, никто не может обвинить меня в насилии, но вся эта ситуация оставляет после себя мерзкий привкус. 

И ведь она не просто отдала меня Дайяне. Ещё и очарованием своим поделилась, чтобы уж наверняка. Даже интересно, что там за особняк такой чудесный? Насколько дорого меня оценили? 

И я понимаю умом, что такова жизнь. Что мы сами порой поступаем с девушками подобным образом — используем их, так или иначе. Что она ничего мне не должна, и у фоморов вовсе пар не бывает. Но всё равно мне тяжело с этим смириться. После полётов, после разговоров и откровений, после всего, что случилось с Биланной…

Биланна. Совпадение ли?..

У меня всё заледенело внутри. Я не хотел в это верить, но такое совпадение по времени заставляло задуматься. Серьёзно задуматься. И я знал, что надо задать этот вопрос, но пока не решался.

Потому что, если ответ будет утвердительным, получится, что моя пара, мать моего ребёнка — убийца моей матери. 

Я никому не пожелаю допускать подобной  мысли. Слишком она ужасна. Ведь, если отбросить все детали, голая правда неприглядна: я не смогу не любить свою пару. 

Даже если это она зачем-то столкнула Биланну со ступеней. 

Опять же, наша встреча на Новый Год. Сколько в ней было правды, а сколько — лжи? Не знала ли она заранее, к кому подходит? Не приготовила ли загодя  слова для отказа? И… зачем ей ребёнок? Ведь у фоморов рождаются дети, только если они того хотят. Так неужели для неё наше дитя — только удачный набор генов? 

Я устало прикрыл глаза. 

Нужно будет ещё разбираться. Обдумывать, спрашивать, расследовать. Но пока что это всё выглядит не очень хорошо.

Совсем паршиво, если быть откровенным. Как будто меня одного настигла карма за выходки всех драконов скопом.  

— Да, у тебя есть поводы злиться, — сказал Кио. — И веские. Я не собираюсь их умалять: девочка поступила отвратительно. Но учти всё же предполагаемую среду, в которой она выросла. 

“Мать бросила меня, когда я была маленькой... У меня не было имени...” — те слова Шери. Они были похожи на правду. 

— Среда не оправдания для всего, дядя. 

— Нет, — признал он спокойно. — Хотя ты, как дракон, и сам понимаешь, как я сейчас чувствую себя по поводу выросшего невесть где и невесть как ребёнка — возможно, даже моего. 

— По возрасту она скорее должна быть дочерью Дина, — заметил я. — Или вторым-третьим поколением. Конечно, про вечных существ сложно говорить наверняка, сколько им лет. Но от неё не веяло возрастом… по крайней мере, по моим наблюдениям.