В районе города Бугойно удалось найти относительно подходящее место для приема самолета. Кругом горы, на подобранной площадке расщелины, нагромождение камней. Весь состав занимался ее подготовкой для встречи самолета, вызванного по радио начальником советской миссии с базы в г. Бари. В ночь на 4 июня, проявив высочайшее мастерство, советский экипаж приземлился на импровизированный аэродром, забрал Тито, его ближайших соратников, часть состава военных миссий и благополучно доставил их в Бари. В ту же ночь экипаж совершил еще один рейс, взял новую группу окруженцев и успешно перевез их в Италию. Затем ряд полетов с теми же задачами совершили английские пилоты. Было вывезено около 100 тяжелораненых бойцов НОАЮ.
Через несколько дней Тито на английском миноносце переправили на остров Вис. В дальнейшем оттуда осуществлялось все руководство НОАЮ и другими властными структурами новой Югославии.
Таким образом, попытка гитлеровцев уничтожить Верховный штаб НОАЮ не удалась. В спасении жизней югославских руководителей решающая роль принадлежит советским летчикам.
При выходе из окружения никто из советских людей не пострадал. Была лишь утрачена наша радиостанция, уничтожена часть шифров. Оперативные материалы ОЗН А были зарыты в землю в тайнике в районе города Дрвар.
Период с середины 1944 года вплоть до освобождения всей территории от гитлеровцев в мае 1945 года характеризуется исключительно объемным и разносторонним сотрудничеством между нашими странами — политическим, военным, экономическим. То же самое относится и к контактам по линии госбезопасности, получившим дальнейшее развитие.
Продолжалось совершенствование структуры ОЗНА. После освобождения Белграда в октябре 1944 года были образованы новые подразделения — по контролю за деятельностью иностранных дипломатов и военных миссий, службы охраны высших партийных и государственных деятелей. Со стороны югославов поступали дополнительные запросы, и им была оказана советническая помощь в налаживании оперативного учета, секретного делопроизводства, контроля за соблюдением государственной тайны. В одном случае пришлось выйти за пределы компетенции и откликнуться на личные просьбы Карделя и Ранковича, которые занимались подготовкой законов о Верховном суде и прокуратуре. Зная, что А.В. Тишков, ставший с января 1945 года старшим аппарата наших советников, имеет высшее юридическое образование, попросили его проконсультировать их и ознакомили с проектами соответствующих документов. «Почти со всеми моими замечаниями они согласились», — докладывал Тишков Центру.
Отметим здесь одно существенное обстоятельство. Сменив руководителя группы советников, Центр нашел необходимым еще раз напомнить аппарату основные ориентиры, на которых следовало строить работу с югославскими партнерами. Так, в директиве Центра Тишко-ву от 18 января 1945 года содержались, в частности, такие распоряжения: «Развивайте дружеские отношения с различными югославскими политическими деятелями. В советнической работе обращайте внимание на дальнейшее укрепление аппарата ОЗНА, его качественный состав, на укрепление порядка и законности в его работе. Вы советник по вопросам ОЗНА, а не инструктор в этом аппарате… Помните, что Вы представитель социалистического государства в буржуазнодемократической стране».
Эти указания убедительно свидетельствуют о принципиальной и последовательной линии Центра относительно характера контактов с новыми партнерами в специфических условиях военного времени.
В Сербию, Хорватию, Словению, Македонию, Воеводину и Черногорию были направлены советники-инструкторы НКГБ по разведке и контрразведке для оказания на местах помощи ОЗНА. В основном они выступали под прикрытием офицеров связи военной миссии, а в отдельных случаях — под видом добровольцев НОАЮ (таким немудреным способом маскировалось разросшееся количество лиц, прикомандированных к нашей военной миссии). Почти повсюду на местах организовывались курсы подготовки оперработников ОЗНА. Наши советники готовили учебные планы и методики обучения, консультировали преподавателей. Эта помощь оценивалась югославами, как правило, с большим удовлетворением. Например, начальник ОЗНА одной из республик при встрече с Тишковым, назвав двух наших советников, заявил: «Они сами не знают, какую огромную помощь они оказали. Даже в обычных повседневных беседах с ними я черпаю для себя много нового, что затем использую в своей работе, применяя к местным условиям».
Важную работу завершил советник по шифровальному делу. Он организовал курсы шифрработников из воинских соединений, республиканских ОЗНА и партийных органов, обеспечивавших связь с верховным штабом. На трех потоках курсов было обучено 35 специалистов.
В отчетном документе нашей разведки за 1944 год указывалось: «На всей территории Югославии создан и работает строго централизованный контрразведывательный аппарат, который на сегодня является пока еще единственным аппаратом новой югославской государственности».
Жизнь показала, что спецслужбы югославов стали действовать прицельнее, у них появились ощутимые результаты.
Вошла в практику подготовка и засылка агентуры в расположение крупных соединений гитлеровских войск. Для поддержания связи с агентами мы передали югославам по их просьбе 10 портативных радиостанций.
Была вскрыта глубоко законспирированная немецкая диверсионная организация. Перед ней стояла задача начать диверсии в тылу НОАЮ после получения особого сигнала. По разработанному совместно с югославами плану был завербован один из диверсантов, нескольких специально подготовленных агентов удалось внедрить в эту организацию. В соответствующий момент немецкую группу разгромили.
Важным объектом устремлений германской разведки был верховный штаб НОАЮ. Зафиксирован такой эпизод. В партизанский отряд, действовавший в Далмации, перешел из немецкого подразделения бывший советский военнопленный, назвавшийся Александром Р., майором Красной Армии, врачом по специальности. До перехода он передал партизанам значительное количество медикаментов из немецкой полевой амбулатории, завоевал их доверие. Его направили в санитарный отдел верховного штаба. После двух проведенных им хирургических операций, окончившихся смертельным исходом, он вызвал подозрения. Югославы вновь его допросили, отобрали имевшиеся у него документы, арестовали и обратились за консультацией к нашему советнику. Отчитываясь Центру, Тишков писал: «Он был мною допрошен вместе с начальником III «отсека» ОЗНА и разоблачен как немецкий агент, завербованный еще в лагере для военнопленных. Р. оказался не тем, за кого себя выдавал. Он служил в артиллерийских частях Красной Армии в звании лейтенанта, никогда не был врачом, а лишь учился на 1-м курсе медицинского института, который не окончил. Выяснилась и его подлинная фамилия». Предатель получил по заслугам.
Документы полувековой давности свидетельствуют о том, что зародившееся в военные годы сотрудничество наших спецслужб примечательно не только своими масштабами, но и степенью доверительности. Ярких примеров тому немало.
Уже упоминалось наше участие в такой деликатной сфере, как шифровальное дело. В начале 1945 года югославам был передан шестимесячный запас материалов для использования в двусторонней шифрпереписке.
У югославов плохо было с кадрами оперсостава. По их просьбе на курсах Высшей школы НКГБ в Москве были подготовлены первые 29 слушателей. По возвращении их на родину в апреле 1945 года Ран-кович устроил в этой связи дружеский прием и высказал нашей стороне большую благодарность за полезное содействие.
Подготовкой специалистов для диверсионной деятельности руководил наш советник И.Г. Старинов, имевший солидный практический опыт в этой области, полученный во время Гражданской войны в Испании 1936–1939 годов. Одним из его наиболее способных учеников был молодой югослав Иван Хариш, смелый боец, умелец по части технических работ. Переняв необходимые знания, он стал командиром группы, а затем старшим советником особой партизанской бригады в Испании. И вот теперь состоялась встреча в Югославии учителя с учеником.
