Молодость и энергия помогли Короткову справиться с тем огромным объемом работы, который пришелся на его долю: по несколько встреч в день с агентурой, отчеты о состоявшихся беседах, подготовка телеграмм и оперативных писем в Москву и многое другое. В некоторых случаях приходилось выезжать на встречи с ценной агентурой за пределы Берлина. И, как всегда, Александр Михайлович тщательно готовился к каждому такому заданию.
Однажды возникла острая ситуация, которая поставила под вопрос дальнейшее пребывание Короткова в Берлине. Опытный агент Центра «Червонная» попала в засаду гестапо. Возникло опасение, что провалившийся агент может навести гестапо на след разведчика. Ему было приказано прекратить встречи с агентурой и срочно выехать в Москву для обстоятельного рассмотрения сложившейся обстановки. Пребывание в Центре было использовано для дополнительного инструктажа и уточнения линии дальнейшей работы. Заместитель начальника разведки хотел представить Короткова Берии, но последний не захотел его видеть. Видимо, прямые, смелые люди, оберегающие свое достоинство, были у наркома не в чести.
— Не будем надоедать Берии, — сказал комиссар госбезопасности. — Все, что нужно, ты уже знаешь. Инструкции с ним согласованы.
— Я их читал.
— Отлично. Теперь вот здесь, — заместитель начальника разведки указал на низ страницы, — поставь подпись. Видишь, под чем подписываешься? «Читал, усвоил и принял к исполнению».
— Понял.
— Когда собираешься выехать в Берлин?
— Сегодня уже не успею. Значит, завтра. Представляю, сколько там накопилось всяких дел.
По прибытии в Берлин Коротков встретился в числе первых с руководителем подпольной антифашистской группы Сопротивления «Корсиканцем» — Арвидом Харнаком, правительственным советником министерства экономики.
— Вопрос о выступлении Германии против СССР — дело решенное, — сообщил «Корсиканец», едва обменявшись приветствием и рукопожатием с Коротковым.
Информация о форсированной подготовке Германии к войне против СССР шла из Берлина в Центр непрерывным потоком, однако каким-либо заметным образом Москва на это не реагировала.
Обеспокоенный складывавшейся ситуацией, Александр Михайлович 20 марта 1941 года направил личное письмо на имя наркома государственной безопасности СССР Л.П. Берии.
Ниже приводится текст письма[13].
«Тов. Павлу[14] — лично.
В процессе работы с «Корсиканцем» от него получен ряд данных, говорящих о подготовке немцами военного выступления против Советского Союза на весну текущего года. Анализ этих сведений дает следующую картину.
В октябре 1940 года К. сообщил: «В ближайшее время предстоит военная оккупация немцами Румынии. Эта оккупация явится предварительным шагом против СССР, целью которой является отторжение от Советского Союза территории западнее линии Ленинград-Черное море, создание на ней полностью находящегося в немецких руках правительства. В остальной части Советского Союза должно быть образовано дружественное Германии правительство».
Эти сведения известны от одного из руководителей фирмы «Лей-зер» Т., входящего в группу «Корсиканца». Т. почерпнул их из разговора со своим другом, работающим в верховном командовании немецкой армии. Последний узнал об этом от своего начальника.
«Икс», работник комитета по четырехлетнему плану при Геринге, рассказал «Корсиканцу», что он получил задание подготовить расчеты об экономическом эффекте от оккупации советской территории немцами. При этом приводилось мнение начальника генерального штаба сухопутной армии Гальдера о неспособности Красной Армии оказать длительное сопротивление, о возможности оккупации Украины в чрезвычайно короткий срок при молниеносном ударе и взятии даже Баку.
Знакомый «Корсиканца», принц 3., имеющий связи в военных кругах, заявил ему, что подготовка удара против СССР стала очевидностью. Об этом свидетельствует расположение сконцентрированных на нашей границе немецких войск. Немцев очень интересует железная дорога Львов-Одесса, имеющая западноевропейскую колею. Другой подысточник «Корсиканца» Ц., знакомый с людьми из бюро Риббентропа и службы безопасности СС, ссылаясь на свой разговор с двумя фельдмаршалами, заявил, что Германия в мае выступит против СССР.
Руководитель статистического института, работающего по заданиям военного командования, Л., рассказал «Корсиканцу» также о готовящемся нападении на СССР.
От других лиц «Корсиканец» получал аналогичные данные. Например, немцы подготавливают карты расположения наших промышленных районов; лица, знающие русский язык, получили извещения, что в случае мобилизации они будут использованы в качестве переводчиков при военных трибуналах; двоюродный брат «Корсиканца» сообщил, что в процессе зондирования почвы об отношении к Гитлеру военного руководства также сложилось впечатление о подготовке войны против СССР. Состоялся разговор с уполномоченным «Форшунгсамта» (служба подслушивания Геринга). Он высказал личное мнение, что операции против Британских островов отсрочены, сначала последуют действия в районе Средиземного моря, затем против СССР и только потом против Англии. Как теперь сообщает «Корсиканец», царит общее мнение, что операции против Англии отложены…
Еще в прошлом году «Лесовод» получил данные от работника группы немецкого командования о том, что Германия начнет военные действия против СССР. Косвенные сведения поступали тогда же также от «Кузнецова» и «Брайтенбаха».
Далее Коротков просил наркома дать указание соответствующему отделу проанализировать всю имеющуюся по этому вопросу информацию и дать оценку развитию событий в Германии. О результатах анализа и решении руководства он просил сообщить в резидентуру телеграфом, подчеркнув, что время не терпит.
Однако ответ в резидентуру так и не пришел. Письмо Короткова не получило заслуживающей того оценки со стороны руководства НКВД и было списано в его личное дело.
В марте 1941 года Александр Михайлович по указанию Центра установил связь со «Старшиной», который входил в группу «Корсиканца». Это было сделано для проверки информации «Корсиканца». «Старшина» — Харро Шульце-Бойзен — оказался исключительно информированным человеком в военно-политических вопросах и убежденным противником нацизма. Он работал в 5-м отделе Института исследований, выполнявшего функции разведки в министерстве авиации.
Харро Шульце-Бойзен произвел хорошее впечатление на Александра Михайловича. Это был целеустремленный, решительный офицер, который пошел на контакт с советскими представителями по политическим убеждениям, понимая, что борьбу с фашизмом в одиночку не выиграть.
От «Старшины» было получено значительное количество материалов, подтверждавших ранее сообщенную информацию «Корсиканца» об активной подготовке Германии к войне против СССР.
На основе получаемой от «Корсиканца» и «Старшины» информации, а также используя материалы других источников, внешняя разведка регулярно информировала высшее руководство страны о нависшей над страной военной угрозе, ходе разработки планов военных действий и сроках немецкого наступления. Последние все более конкретизировались. Однако Кремль адекватной реакции не проявлял. В немалой степени этому способствовало то, что фашистские специальные службы осуществляли большую работу по дезинформации СССР с использованием агентуры и технических средств, чтобы ввести советское руководство и командование Красной Армии в заблуждение. К сожалению, это им удалось сделать.
Разведка, тем не менее, приняла ряд мер по подготовке агентурной сети в Германии к работе в условиях военного времени. В марте-апреле 1941 года в берлинскую резидентуру было направлено указание руководства внешней разведки об организации прямой радиосвязи ценной агентуры с Центром. В этом указании, в частности, говорилось: «Создавшаяся обстановка требует принятия срочных мер по переводу основной, наиболее ценной агентуры на прямую связь с нами, т. е. создания нескольких нелегальных резидентур, могущих осуществлять связь с Москвой по радио».
